Австрийская площадь или петербургские игры

– Павел Константинович, приехали, - деликатно подсказал шофер.

– Да, да, спасибо, - изобразил озабоченную рассеянность Кошелев, выходя из машины.

* * *

Интуиция, лучшая помощница настоящего чекиста, и в этот раз не подвела Павла Константиновича. Беседа с Рубашкиным сложилась не просто скверно. Она вышла омерзительной! После ухода журналиста Кошелев едва удержался от желания пойти в душ. Гаденыш! Мелкий подленький гаденыш, другого об этом Рубашкине и не скажешь. Во-первых, опоздал почти на час. Во-вторых, явился с таким перегаром, что пришлось поить его кофе. И дернул же черт предложить ему рюмочку коньяка! Выдул почти всю бутылку вплоть до полной утраты видимого смысла и понимания!

"А о чем спрашивал? И как это ему удалось заплести разговор на абсолютно ненужные, прямо сказать, болезненные темы?
– Кошелев даже поморщился.
– И ведь как безобидно начал! Всем известно и каждому: с жильем - катастрофа. Там крыша течет, тут канализация подвалы заливает, здесь грязь и тараканы! Что поделаешь? Даже старушки, вечные жалобщицы, понимают: надо подождать. И ждут! А этот - две страницы адресов, откуда в газету жалобы пришли. Мол, когда, Павел Константиныч, можно будет сварганить хороший, бодрый материал о принимаемых мэрией эффективных мерах? Будто не понимает, что денег на всех нет и не будет. Наша мэрия не б...дь, чтоб всем и каждому давать! Все знают, а этот черт-те кого из себя строит.

И так слово за слово, а потом вдруг предложил дать положительный пример про ремонт аварийных квартир в доме на Зверинской. Видите ли, позитив ему нужен, жизнеутверждающий позитив, как можно больше позитива. И одного положительного примера ему мало. Другой, третий подавай. Глазенки налились, еле языком ворочает. Честнягой прикидывается, своим парнем, а сам подковыривает.

– Как, - говорит, - замечательно поработали строители на Австрийской площади. Хорошо бы об этом рассказать петербуржцам. Пусть порадуются!

Как же, порадуются! Всю жилкомхозовскую смету в эту с...ную площадь вбухали. На какие шиши к зиме готовиться? Что-то из мэрии денег не шлют, которые Собчак под честное слово обещал".

Подумав, Кошелев нажал на кнопку селектора:

– Валентина Николаевна, скажите финансистам, чтобы принесли письмо на имя Анатолия Александ ровича по Австрийской площади - я на той неделе давал поручение...

Через четверть часа документ уже лежал на столе.

"Исполняя Ваше распоряжение, - одобрительно кивая головой, читал Кошелев, - администрация Петроградского района мобилизовала все ресурсы и в крайне сжатые сроки провела подготовку к торжественной церемонии открытия Австрийской площади. По общему мнению жителей, праздник состоялся! Для финансирования мероприятий Комитет финансов (Кудрин А.Л.) перечислил аванс в сумме 400 миллионов рублей, зачтенный в счет затрат на ремонт жилого фонда.

Учитывая отсутствие средств на подготовку к зиме, прошу дать указание ускорить решение вопроса по возмещению расходов района австрийской стороной согласно имевшимся договоренностям, а также выделить Петроградской райадминистрации дополнительный беспроцентный кредит в размере 500 миллионов рублей".

"Да уж, пусть выделят, а куда их деть, мы и сами найдем", - подумал Кошелев, подписывая письмо.

1.31. ПЕРЕСТАНОВКА МЕСТ СЛАГАЕМЫХ: НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ?

Они уснули сразу, тесно прижавшись друг к другу. Петр даже не заметил той границы, после которой провалился в беспамятное нечувствие. Но спустя какое-то время на губах возникло ощущение томящей, упоительной сладости. Еще не осознавая реальности, Петр целовал обращенное к нему лицо и обнимал Иру все крепче и крепче. Она только слабо вздохнула, когда он, так и не проснувшись, вошел в нее с силой и нежностью, никогда не испытанными прежде.

– Господи, уже утро, - Ира взглянула на едва посветлевшее окно.
– Мама опять будет ругаться, что пришлось рано вставать. И Коля не любит, когда не я собираю его в школу.

Петр хотел было снова заговорить о женитьбе, но промолчал, подавив раздражение и обиду. Она всякий раз на его предложение уводила разговор в сторону. По ее обмолвкам Петр понял: не считает его подходящим мужем.

– А где же мы будем жить?
– как-то спросила она.

– Как где? Здесь!
– удивился Петр.

– Но это же не только твоя квартира. Вдруг жена вернется? Куда мы тогда денемся - обратно на Зверинскую?

Петр объяснял, что Катя ни за что не вернется в Россию, но чувствовал, что говорит неубедительно. К тому же в глубине души он боялся совместной жизни с чужим и враждебно настроенным ребенком. Он постоянно чувствовал ожесточенность и недоверие ее сына и не знал, как их преодолеть.

Наскоро выпив чая, Ира ушла. Петр долго слонялся по квартире, раздумывая, не поспать ли еще. Но сон не шел. Рассеянно побрившись и прожевав бутерброд с водянистой и безвкусной колбасой, Петр оделся и пошел на работу.

По дороге задумался о статье, которую писал накануне. Что-то его тревожило. Уже подходя к редакции, понял: Собчак получался барином, раздающим государственные деньги подчиненным. Он вышел плохим, очень плохим персонажем, так что шансов напечататься не было. Конечно, можно было тайком и хитростью вытолкнуть материал на полосу. Но Петр понимал, что на следующий же день его выгонят из газеты.

– К тебе пришел я, друг мой, на прием, чтоб выслушать совет о гадком положенье, - сказал он, зайдя в кабинет Чернова.

– С таким слогом тебе у нас делать нечего, пора переквалифицироваться в стихотворцы, - ухмыльнулся тот.

– Неуч ты позорный, "Фауста" надо знать, Гете.

– Да уж куда нам! Чукча - не читака, чукча - мало-мало писака...

– Кроме шуток, Алеха, кроме шуток, посоветуй, что со статьей делать.

– А то сам не видишь. Непроходная! Сегодня пропущу - завтра на улице. Завтра напечатаю - послезавтра на панель! Выйдем стройными рядами: ты, я, Андрюха Петров, а во главе - Ефремов. Главный редактор, их превосходительство, лично поведет свои стальные перья в ближайший Центр занятости! Ставить безработных на вечный учет.

– Безнадежно?

– Ну, какой-то ход можно придумать...

– Какой?

– А что, если оттолкнуться от задачи? Тебе кого заказали? Кошелева? Где место события? У того же Кошелева, в Петроградском районе. Он там всему голова, значит - кто главный герой?

– Не светится он в этой истории, - сказал Петр.
– Совсем не светится. Ни в одном документе про него ни слова. Нигде, понимаешь, нигде он не просматривается.

– Так ты же сам пишешь, что первые лица специально подставили своих заместителей. Вот пусть Кошелев в этой роли и заиграет.

– Как же он заиграет, если его вообще нет?

– Рассуждаешь, как зеленый юнош! Если нет, но надо, то, значит, должно бы ть! Всего десять фраз заменишь - и вот он, здравствуйте, пожалуйста. И, вообще, я тебя не пойму: раньше ты милягу Пал Константиныча первым душегубом и людоедом разрисовал, да так, что его без всякого следствия под суд народов отдавать надо. А теперь чуть-чуть мазнуть боишься.

Петр не мог объяснить Чернову, почему так уверен в непричастности Кошелева. Вчера он показал Алексею все документы, кроме одного - итоговой справки. В ней Кошелев даже не упоминался. А показывать справку Петр не хотел, чтобы никто, даже Чернов, не подумал, что статья написана фактически под диктовку милиции.