Австрийская площадь или петербургские игры

Вячеслав Щербаков разъяснил свою позицию так: "...участвую в избирательной кампании не вследствие стремления взять у Собчака реванш. Мотивы иные - интересы города превыше всего!"

Выступая перед журналистами, Владимир Яковлев заявил, что победа кандидата от коалиции позволит реализовать общую предвыборную платформу и впервые в истории создать коалиционное правительство, которое будет работать совместно с различными политическими партиями и общественными организациями.

А на вопрос, кто в коалиции главный, Яковлев ответил: "В том-то и дело, что мои товарищи по коалиции сумели отбросить личное политическое честолюбие и объединиться ради того, чтобы вывести город из глубочайшего кризиса. Очевидно, что дальнейшие эксперименты Собчака по превращению Санкт-Петербурга в туристический и банковский центр, в спортивную столицу мира чрезвычайно опасны. Мы уверены, что вопреки организованной против нас информационной блокаде, вопреки лжи, клевете и провокациям горожане нас поддержат и выступят против обанкротившегося курса нынешнего мэра"1.

"Какая к черту информационная блокада, если мы печатаем обвинения в адрес мэра слово в слово. Надо поручить Петрову написать статью о нашей объективности и поместить рядом. Он это умеет - высказаться между строк. Так и объясню Прохорову: читатель должен быть уверен в нашей объективности, а все остальное - ради интриги. Интрига нужна, а если интриги не будет, то мухи от тоски в рот залетят", - думал Петр, дописывая статью.

– Петр Андреевич! Что же вы трубку не берете?
– сказала секретарша, ставя на стол чашку кофе и фужер с коньяком, налитым ровно до половины. Из мэрии третий раз звонят. Я отвечаю, что вы пишете материал, а им - все равно.

– Ладно, соединяй, - махнул рукой Петр, запивая коньяк до горечи крепким кофе.

Звонил начальник секретариата Крутинин: через десять минут нужно быть в Смольном, Собчак решил срочно созвать свой избирательный штаб.

Совещание уже началось, когда Петр, виновато ссутулившись, вошел в Малый зал и с трудом нашел свободный стул. Рядом удобно устроился в кресле Юра Степанов. Собчак недовольно покосился на Петра, но не прервал речи:

– ...Я сегодня по дороге зашел в булочную и ужаснулся. До каких пор комитет по торговле будет мириться с такими ценами? А качество? Разве нормальный человек может есть такой хлеб?
– Собчак высоко поднял серый батон и, гулко постучав им по столу, направил его на Степанова.
– Юрий Григорьевич! Сколько раз я приказывал взять цены на хлеб под строжайший контроль? Вижу, вам и сказать нечего.

– Анатолий Александрович, мы уже три месяца продаем комбинатам муку и сахар ниже себестоимости - она растет не по нашей вине. И мы держим ту часть цен, которая зависит от сырья. Но энергетики и "Водоканал" вздувают тарифы, а на компенсацию этих затрат нет средств, - сказал Степанов, зачем-то прижимая правую руку к груди. У него был такой огорченный вид, что Петру стало его жалко.

– Где здесь представители от "Ленэнерго" и "Водоканала"?! раздраженно оглядывая присутствующих, воскликнул Собчак.

– Не пригласили, - тихо ответил сидевший рядом с мэром Путин.
– Нечего им делать на заседании штаба.

– Да, да, правильно сделали. А то побегут к Яковлеву докладывать, согласился Собчак.
– Как только закончатся выборы, сразу поставим этот вопрос на Правительстве - вплоть до отстранения от должности. Кстати, о выборах. Складывается впечатление, что среди нас есть вредители. Да, вредители. Как иначе объяснить это безобразие, когда на каждом столбе висят плакаты с моей фотографией? Один бизнесмен, которого я встретил в Кельне, а он только что приехал из Петербурга, - сказал, что такая слишком назойливая реклама только отпугивает избирателей. "Мэра в губернаторы!" и "Под контролем мэра" - кто придумал эту глупость?

Петр почувствовал, что большинство сидящих в зале смотрят на него. Растерявшись, он привстал, но его опередил сидевший впереди Прохоров:

– Эти слогемы придумал Рубашкин, очень хорошо придумал. Но не наша с ним вина, что рекламщики все испортили.

Повинуясь требовательному взгляду Собчака, встал директор городского Центра по размещению рекламы. Он был очень молод, - не больше тридцати, - и заговорил бойко, как на экзамене у доски:

– Мы руководствовались рекомендациями авторитетных ученых - Смита и Вессельтона. По их мнению, регулярное расположение имиджевой рекламы вдоль автомагистралей эффективно воздействует на подсознание водителей и пассажиров движущихся машин. Есть специальная формула, связывающая расстояние между плакатами со средней скоростью. Наши специалисты подсчитали, что интервал между осветительными столбами удовлетворяет этой формуле. Иными словами, человек едет в машине и даже не замечает, что у него перед глазами, а в сознании все откладывается и откладывается...

– А у ваших специалистов ни разу не откладывалось, что большинство наших горожан ходят пешком или ездят на трамваях?
– перебил говорившего Прохоров.
– Или вы будете утверждать, что вас не предостерегали против излишней самодеятельности?

– Но этот метод хорошо сработал во многих избирательных кампаниях, например для Клинтона...

– Вот и работайте на Клинтона! Вас ждут не дождутся в Канзасе или на Аляске. А здесь, у меня, вы уволены!
– заключил Собчак и, повернувшись к Прохорову, попросил: - Алексей Викторович, проследите, чтобы немедленно сняли со столбов всю эту дребедень! Следующий вопрос: о сегодняшней пресс-конференции Яковлева. Кто докладывает?
– рассеянно оглядел сидящих в зале Собчак.

– Рубашкин, Рубашкин Петр Андреевич, - Путин подсказал так громко, что услышали все.

– Да, пожалуйста, Петр Александрович, - Собчак кивнул куда-то в глубину комнаты.

– Ни пуха тебе, ни пера, давай!
– шепнул Степанов и легонько подтолкнул его в спину. Поначалу сбиваясь, Петр стал рассказывать о том, что говорили в Доме журналистов Щербаков, Яковлев и Артемьев, но вскоре понял, что это никому не интересно. Сидевшие начали тихонько переговариваться, в зале стало шумно, и пришлось повысить голос.

– А вы лично как оцениваете, кто из этой компании останется среди кандидатов, у кого больше шансов?
– нео жиданно спросил Путин.

– Яковлев! Яковлев выйдет во второй тур, - не задумываясь, ответил Петр и удивился наступившей тишине. Никто не решался заговорить первым.

– Похвальная откровенность, - наконец сказал Собчак.
– Я бы оценил глубину и смелость вашего анализа на "отлично". Но все же не соглашусь с вами, Петр Алексеевич. Уверен: если вопреки прогнозам мне не удастся победить в первом туре, то во втором я столкнусь с Болдыревым. Прошу всех принять это к сведению и неукоснительному исполнению.

Петр заметил, как предостерегающе посмотрел на него Прохоров, и, не вступая в спор, опустился на стул.

– Ну что, получил?
– шепотом спросил у него Степанов.
– "Папа" совсем вознесся, никого слушать не хочет. Но тут он прав. Скорее в аду на сковородки снег выпадет, чем Яковлев пройдет во второй тур. Но ты не переживай - все обойдется.

– Я переживаю только о том, что выпить хочется,- ответил Петр, чувствуя боль и ломоту в висках.

– Вот и хорошо, - обрадовался Степанов.
– Сегодня одну из моих курочек замуж за немца выдали. Надо поздравить. Редкий случай, когда "большое спасибо" лучше маленького рубля. Сам понимаешь: персонал есть персонал, кадры требуют внимания и понимания.

– А куда поедем?
– повернулся к Степанову Петр.

– В новый мотель у Тарховки. Но сперва заедем на Ка-два, сегодня невеста последний день работает. Надо обязательно, иначе новобрачная обидится. Как заведено, право первой ночи. Хочешь попробовать право первой ночи? Заодно и подстрижешься ...

– А кто невеста?
– машинально спросил Петр.

– Ирка, парикмахерша из салона, ты же ее знаешь,- улыбаясь, ответил Степанов, - мне даже говорили...

Петр почувствовал, как зарябило в глазах. Он с грохотом опрокинул стул и, подхватив его за ножку, замахнулся. Кто-то пытался удержать его за руку. Он вырывался, не чувствуя боли и не сознавая, о чем кричит. Подоспевшие охранники выволокли его на улицу.