Автобаза

– А Таллин? Скажешь, не было?

– Что Таллин? Давай, ври дальше.

– В Таллине был, не знаю есть ли сейчас, плавучий ресторан. Переоборудовали старый парусник, поставили на прикол и давай туристов развлекать. Как-то ночью внезапный шквал сорвал его и унес в море. Свет, конечно, погас, но сразу не сообразили, так как кругом свечи горели и гулянка продолжалась. Когда сообразили, уже поздно было. Паника, то да се. Сообщили на берег...

– Как? Их же сорвало, - поддел Артеменко.

– По сотовому.

– Тогда сотовых не было.

– Ну, не знаю. Может какой литовец собачку вышел на набережную выгуливать, смотрит, а "Бригантины" нет.

– Эстонец, - снова поправил напарника Артеменко.

Злиться начал и Климов.

– Какая теперь разница. Не хочешь слушать, возьми вату, заткни уши.

– Дима, не надо, пусть он рассказывает, - попросила Ольга.

– Ничего. Сгрузим тебя в Белой Церкви, и этот голосистый сразу замолкнет.

Некоторое время ехали молча.

– Гена, а что дальше было?
– спросила Ольга, чтобы хоть как-то вернуть Климову прежнее настроение.

– Вы же не верите.

– Я верю.

– Мели Емеля, твоя неделя...

И Климов продолжил назло. Какого черта! Он имеет на девушку такие же права, то есть не имеет их так же, как напарник.

– Их к утру поймали и отбуксировали на прежнее место. Все сошли на берег. Истеричных в больницу, пьяных по домам, остальные своим ходом. К обеду приходит бригада ремонтников восстанавливать порванные кабели, спускаются в трюм, а там еще двое спят мертвецким сном. Извлекли, протрезвили. Те ничего не понимают. Оказывается, проспали все приключение. Вот сокрушались болезные...

– Ты куда сворачиваешь?
– спросил Дима.

– Кушать подано. Харчевня "Три пескаря", - объявил Геннадий.

Действительно, въехали на площадку, где уже стояло с десяток машин, а за ними виднелось здание харчевни и несколько мазанок, где располагались административные помещения, магазинчики, клозеты.

Едва сделали заказ, на площадку вкатила иномарка с тамбовцами. Оба крепыша заняли дальний столик.

– По-моему, это смена караула. Почти от самой Одессы едут, а вот менты пропали. Испарились, - отметил Гена.

– Я тоже обратил внимание, пока ты заливал про Владик, - мрачно подтвердил Дима.
– Что будем делать?

– Оторвемся...

– Ты посмотри, какая у них тачка. Это не ментовский "жигуль".

– О чем вы, мальчики?

– Видишь тех двоих? Сначала нас странные менты сопровождали, теперь эти приклеились.

– Ничего странного, трасса здесь одна.

– Девочка, знаешь, сколько лошадок спрятано у них под капотом? Сто раз могли обогнать. Нет, плетутся за нами.

– Вы бананы любите?
– неожиданно спросила девушка.

Парни переглянулись. Димон пожал плечами. Зато Гун скривился: бананы напоминали ему манную кашу и то время, когда его называли Крольчонком.

– Я сейчас.

Ольга ушла в одну из мазанок. Если снаружи домик был стилизован под развалюху, то внутри представлял собой вполне европейский сортир.

– Чего она таскает с собой этот плеер? Ведь он не работает...

– Вдруг ты на него глаз положил, - неудачно пошутил Димон.
– Может, память, подарок одноклассника. В этом возрасте девицы очень сентиментальны.

Ольга связалась с Розиным. Сообщила о смене сопровождения, и Юрий Николаевич предположил, что, возможно, произошла авария с милицейскими "Жигулями".

– Они хотят избавиться от сопровождения, - добавила девушка.

– Мы пока вмешиваться не будем. Хотят - пусть избавляются. Твое дело наблюдать за происходящим. В дороге ничем себя не выдали?

– Нет. Они такие смешные. Кажется, оба запали на меня.

– Поощряй. Конфликт - это хорошо, тем более между напарниками... Что-то может всплыть. Мы ждем биографические справки на них из Москвы. До связи.

Оля вернулась в харчевню, попросила у хозяйки гроздь бананов и вышла на площадку. Там затолкала самый крупный плод в выхлопную трубу иномарки, остальное вместе с плеером кинула в кабину Ласточки и позвала друзей. Они все спорили, разрабатывая варианты отрыва от иномарки.

– Мальчики, не надо беспокоиться, все будет тип-топ, - улыбнулась им девушка из кабины Ласточки.

Отъезжая, они видели, как из харчевни к машине вразвалку двинулись два крепыша...

Оторвались.

Глава 38

ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ РОЗИН

Леша зашел к Розину с телефонограммой от мобильной группы.

– Мы их вычислили. Помните, вы сказали, что москвичи своих без охраны не оставят? Так вот, двое в милицейских "Жигулях", скорее всего, должны были прищучить наших водил на дороге. Сразу не вышло. Взялись сопровождать. И тут появились тамбовские парни.

Леша протянул два листа бумаги.

– Качество не ахти, но разглядеть можно. А вот еще... Это наши водилы.

Фото было сделано у харчевни.

– Не знаю, что они устроили своей негласной охране, но оторвались. Выходит, Юрий Николаевич, втемную их используют.

– Что?..

Розин разглядывал фотографии дальнобойщиков. Несмотря на неважное качество, профессиональная память бывшего майора ГРУ сработала четко. Сквозь расплывчатые очертания проступили знакомые лица бывших подчиненных.

– Я говорю, втемную их используют.

– Возможно... Хорошие ребята.

– Вы их знаете?

– Я их от смерти спас...

И бывшему майору так живо и реально представилось плато, Максуд и телохранитель, изнуряющая жара и песок на зубах, что нынешний Розин потянулся к графину и с отвращением выпил стакан теплой воды.

– Никогда не поставит в холодильник, сколько ни талдычь, - отозвался о промашке уборщицы Юрий Николаевич.

– Так, может, с ними на контакт выйти?

– Рано, Леша. Больше десяти лет прошло. Жизнь людей ломает. Кто знает, что могло произойти. Понаблюдаем. Так надежнее. А потом, у нас там засланный казачок есть.

– Казачка, - поправил Леша.

– Деньги людей портят. Большие - вдвойне. Вдруг и ребята завязли. Подождем...

Он снова вспомнил события десятилетней давности. Чистильщика Владика, а еще своего друга и коллегу, рискнувшего предупредить об опасности. Он и сам чувствовал тогда, что тучи сгущаются. В стране произошли большие перемены. Демократия в нескончаемой пляске. Газеты пестрели архивными разоблачительными статьями. Америка благоволила Горбачеву. А ему, специалисту по Ближнему Востоку, предложили подготовить доклад по Европейскому театру возможных боевых действий. Он знал (не дурак), что на Балканах завязывается тугой узел, однако привлечение именно его к этой работе воспринимал как стремление постепенно оттереть его от дел. Он же не балканист. И тут известие о готовящейся расправе. Потом авария, Киев, встреча с бывшим однокурсником, давшим рекомендации от себя и от очень высокого начальства.