Айлин

Голос Заура пробивается сквозь пелену воспоминаний:

— Алан, не ошибешься, — стараюсь сосредоточиться, тру виски, это самые дальние боксы, почти на отшибе, транспорт оставь около шлагбаума.

Сообщаю, что еду.

Ориентирую водителя по новому адресу. Мужчина за рулем кивает, едет куда говорю.

Злость и ярость пульсируют в висках.

Я ведь убью этого гаденыша.

В какой-то момент меня накрывает фантомные воспоминания как сестра со стеклянными глазами сидит в палате, раскачиваясь словно маятник, и я ничего не могу сделать.

Да и никто ничего не мог сделать, расследование дяди ходило по кругу, не находя ни зацепок, ни свидетелей. Хитрый гаденыш оказался!

Курю прямо в салоне.

У меня нет четкого плана.

— Приехали, — водитель останавливается у шлагбаума заброшенных складов, добавляя, — не нравится мне это место Алан Казбекович, — игнорирую слова водителя, выхожу из машины, затягиваясь несколько раз подряд и швыряю истлевший окурок на землю.

— Мне тоже, скоро буду, жди, — достаю из кармана мобильник, осматривая заброшенную территорию складов иду прямо, пытаясь набрать Зауру.

Как только пересекаю шлагбаум, последнее деление мобильной связи пропадает, связи на территории нет. Кладу телефон в карман.

Ощущение неприятные, вокруг мрачно и безлико.

Вспоминаю ориентиры, обращаю внимание на самый дальний металлический ангар. Он старый, значит мне точно туда, судя по описаниям, которые называл Заур. По мере приближения понимаю, что помещение к которому я направляюсь напоминает мне отживший свое сортир.

Запах на территории резкий, удушливый, отдающий псиной и испражнениями. Ощущение что собак здесь много и живут они тут на постоянной основе.

Пока иду рассматриваю территорию, подмечаю детали и все мне кажется странным. Как будто есть наблюдатели, только вокруг никого.

Гоню от себя неприятные ощущения, всматриваясь в территорию некогда процветающего колхоза.

Справа здание из бетона, слева тоже ангар, только огороженный длинным высоким забором. Странно, что на входных воротах висит новая щеколда. Усмехаюсь, неужели есть предприниматели, которые тут что-то хранят.

По мере приближения к ангару обращаю внимание на на некогда асфальтированных и ровных дорожках стекла от разбитых бутылок, повсюду валяются куски кирпича, строительный мусор.

Даже деревянные палки с торчащими в них ржавыми гвоздями остались тут с советских времен.

Обращаю внимания на столбы, в них как ни странно вкручены новые лампочки.

Останавливаюсь в двух шагах от ангара, рассматриваю местность. И все-таки все очень странно: на первый взгляд заброшено, но новая щеколда и светодиодные лампочки в старых фонарях заставляют думать, что это отнюдь не заброшенная территория.

Кто-то все это установил и недавно.

Открываю тяжелую металлическую дверь склада, в ноздри сразу же ударяет запах сырости.

Вокруг темно и единственным источником света являются прожекторы в самой дальней части ангара, они припадочно моргают их свет настолько тусклый, что едва можно рассмотреть что-то издалека, только подойдя ближе.

К счастью, глаза быстро привыкают.

Иду на холодный свет вдоль широкого коридора, всматриваясь в тьму куда тусклое освещение фонарей не пробивается, где тьма смешиваясь с хламом, превращается в уродливые очертания жутких силуэтов.

Мерзкий и липкий холодок течет по нутру. Картина представшая перед моими глазами ужасающая.

Я не вижу Заура, но зато сразу вижу Марата. Мужчина привязанный к стулу изрядно побитый, смотрит в пол и никак не реагирует на мое появление.

И только звук железной цепи где-то вдали и сдавленно хриплый лай заставляет меня посмотреть в темноту ангара. Я ничего не вижу, но ощущаю что где-то в помещении собака рвется с поводка, наверняка вставая на задние лапы, потому что ей перекрывают горло поводком.

— А вот и Алан, — Заур появляется неожиданно, двигается по складу почти бесшумно, если бы не железные цепи поводков, я бы не заметил его.

У него в обеих руках по поводку с которых брызжа слюной рвутся вперед две огромные псины. Страшнее этих морд я еще не видел, хотя повидал немало. Собаки словно зомби со стеклянным взглядом с истеричным лаем и капающей слюной ощущение, что готовятся к нападению.

Наблюдая за тем как Заур крепко держит поводья, привязывая питбулей, в глаза бросаются вздутые вены на его руках, на сбитых костяшках пальцев ссадины.

Затем брат Мариям подходит в Марату, крепко сжимая подбородок, начинает представление:

— Сейчас, Маратик, можешь начать говорить ему правду, не стесняйся, живыми ВЫ отсюда не выйдите, — я не знаю что Заур сделал с Маратом, только я сквозь воздух ощущаю, как человеческий страх последнего перебивает запах сырости данного помещения.

Что тут происходит?

Что значит "вы" отсюда не выйдите?!

— Алан, брат, — он морщится, я вижу как капля пота скользит по его виску, — я должен был украсть не твою сестру, а Алену, влюбился я в нее, надеялся как дурак, — Марат еле ворочает языком, во мне закипает злость, всегда считал Марата другом, да и не был он никогда предателем. После его откровений, теряюсь, — хотел силой своей сделать, Заур заверил что она так девка одноразовая для тебя, — сжимаю кулаки, подхожу ближе, хочу ударить, но Заур толкает меня в плечо, отодвигая от узника. Тут же перехватываю его руку:

— Уйти с дороги, Заур! — сжимаю его кисть сильнее. Во мне столько злости! Получается Алену с моей сестрой перепутали и Марат тупо хотел ее выкрасть и надругаться над матерью моего ребенка?!

Нет, нужно было тогда доходчивее ему объяснять в кафе, когда он пытался ее силой взять, а не спускать на тормозах, давая вторые шансы на осмысление

— Подожди, не так быстро, — чувствую у виска холодное дуло, хочу вытащить защиту свободной рукой, но не могу. Слышу характерный щелчок, отпускаю руку Заура, не двигаюсь, наблюдая как брат Мариям довольно улыбается, продолжая делать новые открытия:

— Ты еще не знаешь самого главного, — напрягаюсь, потому что не вижу кто скрутил мне руки и держит меня под властью холодного металла.

— Заур что происходит!? — я теряю терпение, стискивая зубы до скрежета, — прикажи человеку убрать оружие!

— Ты спрашиваешь, мать твою, что происходит?! — Заур переходит на повышенные тона и резко с размаху бьет в живот со всей силы так что меня скрючивает пополам. Сдачи дать не могу, хотя хочется.

— За сестру мою, второй Фатьмы в нашем городе не будет, — во мне закипает жажда крови, которая выворачивает меня наизнанку, но когда слышу угрозы, вдруг понимаю что к чему, — живой ты отсюда не выйдешь, твою шлюху пущу по рукам и никто не сможет меня остановить!!! И да, заказчик был я, только никто и никогда об этом не узнает. Сегодня до тла сожгу здесь все вместе с вами.