Бабочка в гипсе

– Умоляю вас! Отвратительное слово. Гей. Пассивная форма. Я не способен на отношения с женщиной, не физиологически, морально.

– Ага, – растерялась я, – отличная отмазка. Жаль, ее никак нельзя подтвердить.

Райкин покраснел:

– Я готов на осмотр врача, который по некоторым, чисто физиологическим признакам подтвердит, что я практикую сношения не традиционным образом.

Я опешила и промямлила:

– Но вы женаты.

– Это не помеха, – кивнул Лев Георгиевич. – У нас с Инной нет секса. Ей он не нужен, жена против интимной стороны брака. Такое случается. Можете поговорить с супругой или устройте нам очную ставку, если я ей объясню, как важна истина, Иннуся скажет правду.

– Хорошая идея, – кивнула я, – но среди следственных работников бытует стойкое убеждение: верить женам арестованных нельзя. Кстати, она вам подарила красивые часы. «Льву на удачу. И.И.». Рашифровать подпись легко – Инна Ивановна.

Лев Георгиевич свесил голову на грудь:

– Ну, супруга могла преподнести мне часы и пожелать удачи. Но я скажу правду, это подарок от моего… ну… э… э…

– Любовника, – помогла я. – Он подтвердит факт вашей связи? Как зовут парня? И.И.? Это…

Внезапно промелькнувшая в голове догадка заставила меня ахнуть:

– И.И.! Иван Иванович, отец Инны!

Райкин схватил меня за руку:

– Никому ни слова. Вы нас погубите! Да, мы много лет вместе. Инна знает о нашей связи, я для нее не муж, а лучший друг.

– Отлично устроились, – только и сумела вымолвить я.

В ту же секунду в кабинет вернулись Павел и Макс.

– Только послушайте Райкина! – зашумела я.

– Ничего не скажу! – опять уперся Лев Георгиевич.

– Сама изложу, – отмахнулась я.

– Сволочь! – выпалил он.

– Сам дурак, – обиделась я.

– Лампа, в красный угол, а ты, красавец, в синий, – скомандовал Гладков. – Романова, начинай.

Спустя короткое время Льва Георгиевича отдали в руки врача, а потом получили назад с убедительным заключением о способе занятий сексом, напоили его чаем с печеньем и задали вопрос:

– Кто имел свободный доступ в ваш кабинет и мог там возиться в одиночестве, не привлекая внимания?

– Арсений, – без особых раздумий ответил Лев.

Я мысленно представила длинноногую, тощую фигуру помощника.

– Похож на журавля. Лев Георгиевич, вы приказывали Сене поставить «жучок» на мой телефон? Или оснастить мой автомобиль устройством слежения?

– Нет, – удивился Райкин, – зачем бы?

Я повернулась к Паше:

– Арсений дал Герману два требования на выдачу «жучков», они были подписаны начальником управления. Необходима графологическая экспертиза документов.

– Кто у нас тут главный? – крякнул Паша. – Кот или мышь?

– Грызуны разбушевались, – засмеялся Макс, – они страшны во гневе.

Но я не обратила внимания на очередную глупую шутку Вульфа и вместо того, чтобы обидеться, протянула:

– Знаете, когда мы сидели в ресторане, Арсений рассказал мне историю про своего приятеля. Тот имел связь с замужней дамой. Все шло хорошо, пока у нее не умер муж и она не стала требовать, чтобы любовник на ней женился. Да только Ромео имел другие планы, он собрался повести в загс девушку из хорошей семьи, с немалым наследством. Сеня очень эмоционально выдал эту историю, и сейчас я понимаю: никакого приятеля нет, он описывал собственную ситуацию, она его мучила до такой степени, что Филатов выложил мне все, так сказать, освободил душу. Глупый, но вполне понятный поступок.

– Данная беседа характеризует Сеню, как психически неустойчивую личность, способную в момент трудной ситуации на запланированное убийство, – важно кивнул Гладков.

Макс закатил глаза:

– Паша, да ты психолог! Завидую! У меня никогда не получалось правильно составить психологический портрет преступника!

Гладков не заметил иронии и покраснел от удовольствия.

День плавно перетек в вечер, а затем в ночь. Удивительно, но Арсений Леонидович признался сразу. Едва за ним пришли бравые ребята в форме, как он начал безудержно болтать.

Да, он имел связь с Подольской. Да, неверная жена владельца рынка была идеальной любовницей, она не хотела огласки. Да, после смерти супруга Подольская вбила себе в голову, что Арсений должен на ней жениться.

Но у господина Филатова были собственные планы. Он сделал предложение Вере, дочери богатого человека Кирилла Поргина. Кирилл Петрович хотел иметь в зятьях мужчину без детей, никогда не состоявшего в браке. Сеня отвечал всем требованиям тестя, дело семимильными шагами шло к свадьбе, но тут возникла Маргарита, которая могла помешать счастью Сени.

Помощник Льва Георгиевича ломал голову над решением проблемы, и тут в управление попало дело снайпера. Арсений Леонидович слышал, как киллер во время телефонной беседы заявил: «Освобождаете Филиппа, или в семнадцать часов я убью первого попавшегося человека», – и решил действовать.

Арсений вбил гвоздь в стол, и Райкин, на радость помощника, сразу поцарапался. Сеня аккуратно вытащил железный штырек, с удовлетворением увидел на нем кусочек кожи и спрятал улику в пакет. Оторвать пуговицу от пиджака Льва Георгиевича оказалось еще проще – тот часто оставлял одежду в рабочей комнате. Арсений договорился о встрече с Маргаритой в парке, убил ее точным выстрелом в голову, засунул под ноготь трупа микрочастицы кожи, положил ей в рот пуговицу и анонимно позвонил на пульт «02» с сообщением об убийстве.

Но этого ему показалось мало, он решил поднять шум в прессе, чтобы распустить слухи о снайпере. Арсений соединился с газетой «Сплетник», попал на корреспондента, пишущего под именем Роман Востриков, и выложил тому сенсацию про стрелка. Роман работает в самой желтой газете, но он понимает, что ему следует иметь хоть какое-то подтверждение слов анонимного источника. И тут ему на помощь прихожу я. Можно сколько угодно сомневаться в вероятности таких совпадений, но они порой случаются. Проговорив с анонимом, Востриков идет в магазин за пивом и сталкивается там со мной, а я в этот момент «прилипла» к магнитному столу у кассы. Увидав бронежилет, Роман делает стойку: ага, если на сотрудниц милиции нацепили защитную одежду, значит, информатор не врал. И «дятел клавиатуры» настукивает материал. Если тщательно допросить журналиста, тот подтвердит мои соображения.

Тем временем Сеня продолжает действовать, он подсунул в письменный стол начальника одно из писем Подольской и решил чуть-чуть подождать, надеялся, что Гладков быстро выйдет на исполнителя. Чтобы быть в курсе событий, Арсений наставил мне «жучков», хотел знать, где носится активная Романова, настроенная во что бы то ни стало вычислить снайпера, не слишком ли она рьяно ищет настоящего преступника, и он не преминул рассказать мне о любви Райкина к стрельбе в тире. Если бы я оказалась тупой, а Гладков откровенным идиотом, Арсений планировал вновь анонимно звякнуть на этот раз самому Павлу и открыто назвать имя Райкина. Если бы Сеня, глядя на мои поездки по городу, понял, что я не успокаиваюсь, он мог бы меня убить.