Бахир Сурайя

Но все равно крутанулась вокруг собственной оси, заворачиваясь в толстый домотканый ковер, — хоть и понимала, что он никак не спасет от вездесущих песчинок, способных иссечь в пыль даже каменные стены. Сдаться на милость стихии оказалось выше моих сил. Я еще успела увидеть, как по всему стойбищу начали вспыхивать голубые купола защитных плетений — где крупнее, скрывая за плотным слоем магии целые шатры, где помельче, едва прикрывая отдельно стоящего человека; потом нехватка воздуха стала нестерпимой, и я обреченно зажмурилась, нутром ощущая, как усиливающийся ветер то подталкивает куда-то свёрток с ковром, то просовывает под полотно колкие щупальца из песчинок.

Следом за ними в темную духоту вдруг пробралось низкое, тяжёлое гудение потревоженных магических струн, перемещаемые едва слышным звоном исчезающих нитей, и я распахнула глаза от неожиданности. Рановато. Песка вокруг все ещё было предостаточно, и к тому моменту, когда я всё-таки смогла проморгаться, вокруг ковра стоял плотный купол защитного плетения.

Внутри царила тишина.

Я выпуталась из ковра, но картины это не изменило. Песчаная буря погребла под собой все стойбище, скрыв солнце, и под защитным куполом было темно, будто в беззвездную ночь. Я выдохнула и откинулась назад, едва не плача от облегчения.

Рукоять меча будто сама ткнулась в ладонь, и я бездумно сжала пальцы, только теперь ощутив, как горит посеченная песком кожа. Предплечья были мокрыми, и я наощупь перетянула их полосками ткани, оторванной от нижнего платья, — этого хватило, чтобы занять меня еще на четверть часа. Зачарованный меч лежал у бедра, и мне отчего-то казалось, что он ластится ко мне, как тревожащаяся за хозяйку кошка.

Снаружи по-прежнему было темно.

Буря, как и в прошлый раз, кружила на месте — и уходить определенно не собиралась.

Глава 19.2

Я искренне понадеялась, что Камаль успел либо отойти на безопасное расстояние, либо спрятаться. В противном случае защитный купол доживал последние минуты, и неплохо бы использовать их, чтобы выбраться из бури.

Вспомнить бы ещё, куда идти.

Я так вертелась в последние минуты: к Бахиту, от Бахита, да ещё несколько оборотов в ковре и из него, — что теперь никак не могла вспомнить, в какой стороне осталась тропа. Ситуация осложнялась тем, что я понятия не имела, как отреагирует купол на столкновение с препятствиями. Ладно, если просто сдвинет их, как сдвигал песок, а если подпалит чей-нибудь шатер или вовсе лопнет, не выдержав тесного соседства с хитроумным защитным плетением, которым кочевники наверняка опутывали свои жилища?..

Но сидеть на месте было глупо, и я осмотрелась, до боли напрягая глаза.

Тот неясный голубой проблеск по левую руку — не примерещилось же? — мог быть защитным куполом Мансуры: царица раньше всех сообразила, что дело плохо, и точно успела сплести заклинание. Тогда тропа должна была оказаться позади меня.

Правда, с тем же успехом это мог быть купол старейшины или близнецов, а их первым же порывом ветра раскидало так, что сориентироваться возможным не представлялось. Я сглотнула подступивший к горлу комок, тряхнула головой — не время для паники! — и твердо решила, что мне повезет. Не могло не повезти после всего, что уже свалилось на мою голову!

«Это купол Мансуры», — сказала я сама себе и развернулась.

Вся махина защитного плетения дрогнула и сместилась следом за мной. По крайней мере, в авторстве этого защитного купола я точно не ошиблась — он был заякорен на мне, как и прежде. И даже, кажется, держался, несмотря на яростные атаки песка и ветра.

Идти было куда проще, чем с большим куполом, всю ночь простоявшим под напором бури. Я не помнила, как далеко простиралось пылевое облако в прошлый раз, и успела-таки запаниковать до звона в голове, когда поняла, что темнота за плотным защитным плетением не спешит рассеиваться. Я пробормотала себе под нос что-то невнятное про спокойствие и доспехи, но на этот раз рассудок проиграл, и я бросилась вперед, не разбирая дороги.

Как ни странно, это пошло на пользу делу — в некотором роде.

Купол все-таки не был рассчитан на столкновение со скалами и от удара стесался на треть, полыхнув неиспользованной силой. Гудение оборванных струн на какое-то ослепительное мгновение перекрыло панический звон в ушах, но это уже ничего не исправило. Не успев остановиться, я с разгону ударилась об отвесную стену из песчаника, отлетела назад и упала на спину, не успев подставить руки.

В щель между усеченным на треть куполом и скалой моментально задул штормовой ветер. Я пискнула и, нащупав выпавший из руки меч, рванулась назад, ближе к скале, чтобы закрыть зазор, но все же успела рассмотреть, что вожделенная тропа осталась в сотне шагов в стороне.

Мне все-таки повезло. Хотя бы в том, что на окраине селения ветер был куда слабее и разрушенный купол не стоил мне жизни.

А на тропе неподвижно стояли два темных мужских силуэта, и буря с вожделением тянула к ним песчаные щупальца. Но все, на что хватало ее сил, — так это на то, чтобы яростно трепать концы тагельмуста да безуспешно пытаться стянуть плотную джеллабу. Верблюдов я рядом не увидела. Должно быть, спрятали где-то, чтобы сберечь от злого ветра и колючего песка.

Я вспомнила, что оставила молоха где-то в селении, и жалобно всхлипнула. Все, что я могла сейчас сделать, — так это надеяться на то, что ящер — действительно «порождение пустыни», как говорил Камаль, и пустыня позаботится о нем сама.

А купол дотянул до самой тропы и окончательно распался аккурат в тот момент, когда я шагнула из клубящегося пылевого облака навстречу кочевникам, и ветер напоследок подтолкнул меня в спину, уронив в охотно распахнутые объятия.

Вероятно, до сих пор спасенные девицы в эти самые объятия падали вовсе не затем, чтобы разрыдаться от страха и облегчения. Но первый шок у Камаля прошел быстро — он убедился, что физически я пострадала куда меньше, чем можно было ожидать от городской жительницы посреди бури в арсанийском стойбище, и теперь принца занимали куда более глобальные вопросы.

— Сможешь снова поглотить Бахир Сурайю? — поинтересовался он, не спеша, впрочем, выпускать меня из рук.

Я обреченно покачала головой.

— «Зеркало» может поглотить только заклинание полноценного мага. То, что выпущено другим «зеркалом», — уже нет.

Руки на моей спине закаменели от напряжения. Я приподняла голову и убедилась, что смотрел Камаль вовсе не на меня.

— Данаб с сыном остались там, — произнес Каррар каким-то беспомощным, жалобным голосом и бессознательно шагнул вперед, словно беснующаяся буря манила его в ловушку. — И мама с папой…

И не только они, мрачно подумала я и вдруг поймала себя на какой-то по-тайфовски рациональной и совершенно бесчеловечной мысли: а ведь смерть Давлета-бея решит множество проблем. Без его сопротивления Камаль с легкостью отвоюет прежние позиции и станет следующим старейшиной, и уж его-то будет куда проще уговорить помочь Рашеду…

Я дернулась, покрылась холодными мурашками и требовательно сжала в пальцах ворот джеллабы.

— Многие успели выставить купола, но прятаться под ними бесконечно не выйдет. Бахир Сурайю зачаровал тот же маг, что создал «черное забвение». Скорее всего, заклинание тоже подвержено естественному распаду.