Бахир Сурайя

— Малих умудрился отпустить столько туманных намеков и рассказать душераздирающую историю об арсанийском подкидыше, которую можно было толковать… двояко. Словом, Нисаль сейчас выжидает, опасаясь, что сдать-то меня он сдаст, а вот от твоей мести не укроется. Но я хочу, чтобы ты вошла во дворец моей женой, Аиза, и благословила брак Малиха. А для этого нужно, чтобы кто-то обеспечил твою безопасность и молчание Нисаля, — он чуть поморщился и перевел взгляд на Камаля, который к тому моменту весьма убедительно изображал каменное изваяние. — Поэтому я предлагаю тебе сделку, почтенный старейшина. Я могу излечить твоих людей и подарить царице мужей, которых она хотела назвать своими. А взамен…

— Арсанийцы не пойдут за скотокрадом, — отрезал Камаль, не дослушав.

Глава 23.2

— У тебя хоть одна коза пропала после моего появления? — устало поинтересовался Рашед.

Камаль молча покачал головой, и я сообразила первой:

— Он не о том, что сделал именно ты, Рашед, а о том, что думают кочевники об оборотнях в целом, — пояснила я.

Рашед опустил взгляд и, кажется, впервые за ночь задумался о том, что сидит нагишом в шатре арсанийского кочевника, а за пологом его с нетерпением дожидается все племя с оружием наизготовку. Многоуважаемый тайфа в задумчивости сцепил пальцы в замок и так сильно сдавил их друг о друга, что я услышала отчётливый хруст — и только тогда вдруг осознала, что мудрый, уравновешенный, по-лисьи хитрый и изворотливый градоправитель, в общем-то, в панике. Просто не может позволить себе открыто это признать, потому что тогда живым точно не выберется.

— Как тебя вообще угораздило обернуться? — не сдержалась я.

Рашед наградил меня тяжёлым взглядом исподлобья, не спеша расцеплять руки.

— Это ты мне расскажи, как тебя угораздило получить такие раны, — хмуро предложил он.

Я неподдельно смутилась и начала подбирать слова, но Камаль остановил меня жестом и негромко заметил:

— Я тоже хочу знать, как вышло, что ты явил свою звериную сущность, когда на небе нет полной луны.

Рашед скупо кивнул в мою сторону.

— Ее ранили. Некоторые вещи… — он замялся и, поморщившись, махнул рукой. — А, что теперь тайны городить… когда оборотень находит свою истинную пару, он настраивается на нее. Я почувствовал, что Аизе плохо, и перекинулся, потому что все инстинкты требовали встать на ее защиту, а делать это, по мнению организма, куда удобнее с клыками и когтями. Хорошо ещё, что в тот момент я был один в своих покоях! А вот до чего неудобно было красться мимо собственной стражи, кто бы знал… но я должен был убедиться, что с Аизой все будет в порядке. Иначе, боюсь, и перекинуться обратно не смог бы.

Я вспомнила, как в прошлое полнолуние Рашед превратился в человека до того, как настало утро, и густо покраснела.

— Значит, Аиза — твоя истинная пара, — констатировал Камаль таким ужасающе ровным голосом, что я напряглась, ожидая, что он снова схватится за мечи — а то и вовсе откинет полог шатра, впустив внутрь охотников: толпой-то они точно справятся с оборотнем! — И ты отправил ее одну через всю пустыню, чтобы она привела тебе помощь?

Рашед болезненно скривился — и тут же снова улыбнулся, светло и как-то поразительно беспомощно, и я ответила вместо него:

— Вообще-то я собиралась сбежать из дворца и никогда больше не показываться в столице, — честно призналась я. — Но это означало бы лишить всех шансов на достойную жизнь и себя, и моего друга детства, а Рашеда и вовсе подставило бы под удар. Он позволил мне выбирать, что делать и куда идти, потому что иначе я бы не вернулась.

— Ты и не вернулась, — хмуро заметил Камаль.

Я молча посмотрела ему в глаза.

Он и так прекрасно знал, что я собиралась вернуться в столицу, как только смогу худо-бедно держаться в седле. Я получила, что хотела: арсанийский старейшина обещал мне двадцать магов — более чем достаточно, чтобы устранить одного-единственного придворного колдуна, даже самого коварного и изворотливого.

Более чем достаточно, чтобы обеспечить мою безопасность, пока Нисаля не разоблачат и не отправят на виселицу.

Только вот за тот год, что остался до следующего сезона бурь, когда обещанные маги покинут столицу и отправятся в Уммаи-Ма, Рашед наверняка успеет выкинуть какой-нибудь непредсказуемый фокус, чтобы заполучить меня в жены. Кажется, это понимали все — что отнюдь не облегчало задачу.

Камаль видел, как я рвалась назад, в столицу, и как изыскивала способы выйти на связь с тайфой. Сейчас у кочевника уже не должно было остаться никаких иллюзий по поводу того, кто занимал все мои мысли.

Только вот Камаль был слишком горд, чтобы просто так принять поражение. А сейчас, ко всему прочему, речь шла не просто о найме арсанийских магов. На кону стояла жизнь Рашеда, чьи лисьи инстинкты сработали так не вовремя.

Пожелай старейшина избавиться от соперника — так ему даже напрягаться не придется. Только вот это никак не гарантировало, что я останусь в Уммаи-Ма — скорее уж наоборот!

На наше счастье, Камаль уже имел возможность полюбоваться, каких бед можно натворить сгоряча. Бахит послужил отличным тому примером — и старейшина медлил, разрываясь между оскорбленной гордостью и зовом чести, которая требовала выполнить данное мне обещание. Всех посулов Рашеда не хватило, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону. А больше предложить было нечего.

Разве что…

— Дорога! — спохватилась я и, когда мужчины с одинаковым недоумением уставились на меня, смущенно пояснила: — К Уммаи-Ма ведет дорога из Мааба. Она пролегает по узкому ущелью с отвесными стенами. Прежний тайфа собирался выровнять ее, чтобы по ней могли свободно ходить большие караваны и везти в стойбище столичные товары. А назад — выделанную кожу, свитки с арсанийскими заклинаниями и драгоценные камни из гор.

Рашед изогнул одну бровь и перевел взгляд на старейшину.

— Значит, арсанийцы хотят наладить торговлю со столицей?

А Камаль смотрел на меня и горько усмехался под своим тагельмустом.

— Воистину, безопасность человека — в сладости его языка, — отстраненно произнес он. — Если ты поклянешься построить дорогу и пустить по ней караваны, я отпущу тебя с миром, оборотень. Арсанийцы станут охранять торговые пути от разбойников и налетчиков.

— А двадцать магов-наемников? — тут же воспрял духом Рашед.

Камаль взялся за мечи — но прежде, чем кто-либо успел отреагировать, со свистом вогнал клинки в ножны.

— Они не пойдут за тобой, какую бы выгоду ты им ни сулил, — скупо сообщил старейшина. — Но я обещал магов Аизе. Они последуют за бурей во плоти и будут повиноваться ей до следующей Бахир Сурайи. Договаривайся со штормом и ветром, оборотень, — хмыкнул он и резко поднялся на ноги.

А потом вышел, не оборачиваясь.

Глава 24.1. Лисьи планы

Благо располагается между злом.

арабская пословица

С полами господских одежд у меня все никак не складывалось.

Но Рашеда это, как обычно, не слишком-то волновало. Гораздо больше его интересовало, как я дошла до того, чтобы валяться раненной в самом сердце арсанийского стойбища. По которому, к слову, бродили совершенно безумные слухи — лис успел подслушать кое-что здесь, кое-что там, пока кружил по лагерю, и не поверил своим ушам.

Пришлось каяться.

Оказалось, что за недели в обществе Камаля я успела отвыкнуть от того, что ночи можно проводить за спокойной беседой. И от того, что слушатель своими вопросами и реакцией на слова рассказчика способен как-то потихоньку, исподволь изменить саму историю, рассеять страх и разогнать кошмары. Превратить долгие дни под палящим солнцем и изматывающую, растянутую на недели боязнь не справиться, подвести, поступить неверно — в веселенькую байку, в меру страшную и в меру интересную, из тех, что можно рассказывать тоскливыми вечерами под бокал прохладного шербета.