Балбесы
Шрифт:
Милорд взглянул на небо.
— Время не ждёт, я распоряжусь найти его после нашего ухода.
— Прошу вас, всего минуту, — вступил Генри. — Этот амулет подарила ему его матушка, которая была первой ведьмой на всю деревню. Молоко от её взгляда скисало просто на раз-два. Когда амулет с ним, ему всегда сопутствует удача. Не хотелось бы лишаться столь надёжного оберега, как талисман матери, перед таким опасным делом.
Милорд покривился.
— Даю одну минуту. Быстро.
Блонди поклонился и убежал. Сердце Генри билось, кажется ещё сильнее, чем в тот день, когда он поставил
— Живее, чёрт подери, — крикнул Милорд и Блонди вынырнул из-под телег.
— Уже всё. Ваша милость, мой талисман снова со мной, — сказал он сияя и подмигнул друзьям.
Казалось, целая гора упала у Генри с плеч. Даже ночь будто расцвела яркими красками, и воздух стал пьянить, как вино.
— Ну так идёмте быстрее.
Перед входом в арку, ведущую в сточную трубу, Милорд остановился и повернулся к Старшему.
— Под твоей ответственностью вся крепость. Никому не говори о моем уходе. Держитесь и я вернусь.
Он хлопнул его по плечу.
— Залезайте, — обернулся Милорд к троице.
Генри вздохнул напоследок чистым воздухом, взял у Старшего зажжённый фонарь и на карачках полез внутрь. За ним Хрюша. Потом Блонди и, наконец, Милорд. Теперь стоящая здесь вонь не казалось уже столь убийственной. То ли нос его притерпелся к смраду, то ли эйфория от находки не отпускала. Плюс к тому, от негативных мыслей отвлекала постоянная нецензурная брань Блонди, которую умело поддерживал Милорд. Ругался он поистине виртуозно и Генри отметил для себя часть оборотов, которые можно было бы взять на заметку, проникнувшись за этот талант невольным уважением к их новому спутнику. Когда, наконец, показался впереди свет и шум прибоя, Генри вынырнул из трубы, как из материнского лона, навстречу морю.
— О, боги, — Милорд едва выполз из трубы, звучно обблевался и залез по уши в воду.
— Этот смрад будет преследовать меня до конца дней моих, — простонал он. — То, что вы пролезли ради спасения крепости весь этот путь, буэээ, ваш подвиг останется в веках, буэээ. Теперь, я понимаю, насколько это был беспримерный героизм.
Над морем загорелась тонкая полоска зари.
— Скорее, — сказал Хрюша, — надо поторапливаться, пока весь лагерь не проснулся.
Блонди встал в полный рост.
— Ты чего, нас заметят, — прошипел Генри, ползущий рядом.
— Нас так и так заметят, скорее всего, — резонно отвели Блонди. — Только вот если мы будем красться, это вызовет подозрения, а если просто встанем и пойдём, ну и что? Мы-то для них теперь свои.
— Справедливо, — Милорд поднялся и отряхнул форму.
Они заспешили вперед, на этот раз формы с покойников давали им приятную маскировку и позволяли не красться, так что они быстро и уверенно шли через лагерь.
— Эй! Стоять! — окликнули их сзади.
Сонный часовой, щурясь и растирая лицо левой рукой тыкал в их сторону правой рукой с копьём.
— Вы кто? Пароль? Почему вы все мокрые и смердите, как стая шакалов?
Обстановка в один миг стала критической. Не растерялся
один только Хрюша. Он подошёл к часовому и отвесил ему подзатыльник прямо по шлему.— С кем разговариваешь, болван? Не узнал своего капитана сослепу? Ну-ка дыхни, ты что пьян?
— Никак нет, — растерялся бьёрнский часовой, — виноват.
— Ещё как виноват, — сказал Хрюша тоном, не терпящим сомнений. — Капитана Строу знаешь?
— Никак нет, — часовой вытянулся в струнку.
— Ну так бегом найди его! И пока не найдешь - не возвращайся. Живо!
— Есть! — часовой отдал салют и торопливо убежал.
— Это займет некоторое время, пока он никого не найдет. Давайте-ка проваливать отсюда, пока не нашелся кто поумнее.
Быстрым шагом они пересекли военный лагерь, который лениво начинал пробуждаться к очередному дню осады. Поминутно оглядываясь, они пересекли нейтральную зону, и дошли до леса, где оставили коня и телегу...
Глава 23 Хороший план
— Ха!
Милорд только что не пустился в танец, глядя на одураченных бьёрнцев вдали.
— Поверить не могу, что получилось! Видимо, боги действительно милостивы к вам.
Он повернулся к троице.
— А вы, смотрю, не простые крестьяне, вчера от сохи, не так ли? Уж больно вы ловко соображаете, когда надо. Ладно, это не важно. Вы мои спасители и за это я вам благодарен. Когда-нибудь я по достоинству отблагодарю вас так, как вы этого действительно заслуживаете. Но сейчас мне надо спешить. Коня я забираю.
— Но позвольте...
— Не позволю, — сказал Милорд и в голосе его звенела сталь меча. — Время не терпит, чтобы я плёлся пешком, равно, как и ждал вас.
Он снял стреноги с коня.
— Возьмите это.
Милорд достал золотую монету и кончиком стилета что-то на ней нацарапал. С щелчком он кинул монету Блонди и тот на лету поймал её.
— Не тратьте её без нужды. Пусть она будет вашим талисманом и напоминанием. Напоминанием, что однажды я отблагодарю вас за вашу службу.
С кислым видом Блонди поклонился и сунул монету в карман.
— Давненько я не ездил без седла, да выбирать не приходится,- сказал Милорд и ловко запрыгнул на спину коня. — Берегите себя и помните, что я ваш должник.
Он махнул рукой и пустив коня в галоп, скрылся за поворотом дороги.
— Чёрт с ним, пешком дойдём, — сказал Генри.
Блонди с тяжким вздохом осмотрел себя.
— Я никогда больше почувствую себя чистым, — сказал он, — вовек от этого не отмоюсь.
— Да ты и так никогда не моешься, — сказал Хрюша.
— Но-но-но, я бы попросил! Не надо грязи, в прошлом месяце я попал под дождь, это тоже считается.
— Угомонитесь вы оба уже, — сказал Генри. — Блонди, достань, наконец, этот алмаз. Меня сейчас трясучка хватит от нетерпения.
Блонди, с лицом рыцаря победившего в турнире, медленно и важно достал из кармана алмаз.
— Боги, как он красив, — сказал Генри.
— Ну что, видите теперь, что я не врал? — сказал Блонди.
— Позволь-ка.
Хрюша бережно взял камень в руки. Поднял его к едва показавшемуся рассветному Солнцу.
— Алмаз самый крепкий камень в мире, им даже можно резать стекло.