Бангкокская татуировка

Главный момент настал, когда Чанья оказалась у конторки иммиграционной службы и высокий суровый фаранг в форме стал внимательно разглядывать ее паспорт. Сопровождающий компании стоял в параллельной очереди, готовый прийти на помощь, если у нее сдадут нервы. («Плостите, плостите, мистер, сестла очень нервная, я ее отвести посидеть».)

Но нервы ее не подвели. Чанья одолела дракона страха, оказалась смелой девочкой.

Вот награда за то, что выбираешь правильных мафиози и вообще знаешь, что делать. Многие девушки попадались уже на этом этапе — их ловили с плохо подделанными паспортами или огрехами в фальшивых визах. Но в ее случае все прошло гладко. Как ни старался иммиграционный чиновник (когда он разглядывал ее холодными голубыми глазами, Чанье казалось, что служащий прекрасно понимает, что она собой представляет, но не отвела взгляда), не нашел изъяна в ее документах и пропустил. Затем, поскольку рейс прибыл из Бангкока, таможенники решили осмотреть ее чемоданы. Тоже опасный момент. Некоторым девушкам те, кто обеспечивал их паспортами, подсовывали что-то в багаж, желая убить двух зайцев. Но ее компания такими вещами не занималась. Единственное, чем заинтересовались таможенники, был купленный с рук лэптоп, который Чанья приобрела главным образом для того, чтобы отсылать электронные письма подругам и родным — прежде всего сестре, студентке университета Чулалонгкорна. Но еще и потому, что в ее планы в Америке входило вести дневник. Таможенник махнул рукой, и вот она уже в заветной стране. В том краю язычников не было статуй Будды, которым можно поклониться, и Чанья, сложив ладони у лба, повернулась в сторону Таиланда. Дословный перевод с тайского: «Америка, скажи Чанье „Доброе утро“».

Надо было попасть на авиарейс до Эль-Пасо, и они с провожатым сели в курсирующий между аэропортами автобус. Провожатый дождался, когда девушка окажется в воздушной зоне, и исчез. Зато появился другой сопровождающий — на этот раз не таец, а техасец. Он встретил ее у трапа самолета в Эль-Пасо. Краснолицый, плешивый, с плохой кожей, от него шел неприятный запах, но по тому, как он, не обращая внимания на ее очарование, сразу перешел к делу, Чанья узнала в нем профессионала. Техасец объяснил, что у нарушения суточного ритма организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов есть свои преимущества — она останется свежей после полуночи и поэтому сегодня же заступит в ночную смену. Еще обмолвился, что Чанья — первая азиатка, которая будет обслуживать его контингент.

Первое испанское слово, которое она узнала, было «co~no», что значит «влагалище». Даже в Таиланде женщины ее профессии часто его употребляют, но у мексиканок в массажном салоне словцо просто не сходило с языка. Они вставляли его в любую фразу, отчего речь казалась особенно грязной. Многие одинаково владели английским и испанским, но предпочитали говорить по-испански. По другую сторону границы остались их родные, сами девушки знали друг друга по жизни в Сьюдад-Хуаресе, ^[38]где приятели и мужья были мелкими сошками в наркоторговле.

Чанья заранее настроилась, что будет обслуживать в Америке любых мужчин, но никак не могла предположить, что проблемы возникнут из-за женщин. Сразу поняла — все дело в разнице культур, но не знала, как с этим бороться. Ее вырастили бедные, но благочестивые буддисты, и она никогда не нарушала никаких запретов, кроме одного. Будда учит своих последователей искать себе «праведное занятие». Чанья решила отложить исполнение этого завета, поскольку проституция приносила больше денег, чем какая-либо другая работа, и давала возможность следовать остальным буддийским заповедям — особенно тем, которые требуют почитать родителей. В тайской версии это означало их содержать, если они настолько бедны, что не в состоянии содержать себя сами. Еще это означало помогать братьям и сестрам, пока те не выросли и не начали трудиться сами — событие, которое могло откладываться до бесконечности. Чанья ни разу не крала, почти не лгала, воспитывала в себе доброжелательность и приучалась к незлобивым суждениям, береглась наркотиков, не злоупотребляла в ту пору спиртным, старалась видеть в людях, в том числе в клиентах, только хорошее и, что самое главное, берегла сознание от скверны. Все это вместе плюс потрясающая внешность и фантастическая фигура вызывали в коллегах дикую злобу, особенно после того, как все больше мужчин стали требовать ее услуг.

Через неделю Чанья сделала первый важный вывод: все шлюхи в этом месте — демоны.

Другими словами, они недостойны сострадания и не могут рассчитывать на буддийское спасение. После смерти отправятся в ад, откуда явились, и там останутся на десятки тысяч лет, перед тем как снова возникнуть в человеческом обличье, и скорее всего снова все испоганят. «Неразумное сострадание» — стадия новообращенных в буддийской доктрине. Чанья давным-давно прошла эту фазу. Она отгородилась воображаемым щитом, который воспринимался как равнодушие, но все же заслужила некоторое уважение. Поначалу демоны считали ее хрупким и умилительным, лакомым кусочком, находящимся в самом конце пищевой цепочки. Однако вскоре поняли, что она совершенно от них отлична — иное млекопитающее. «Co~no». Игнорирует их веру, которая для них всё, а ей кажется варварской придумкой низших сфер, где есть только мука и боль и откуда нет выхода.

Чанья вырвалась вперед и обставила демонов.

Меньше чем через месяц ей стали предлагать вступить в брак. Чанью удивило, что техасский мужчина ухаживает таким странным манером, который на Востоке сразу же бросился бы в глаза. Сообщает, сколько у него денег, везет к себе на ранчо, расфуфыривается как павлин и обращается как с принцессой в клетке. У некоторых, правда, хватает ума разыграть скромность. «Это, понимаешь, просто старое ранчо, а сам я совсем не богат. Но если найдется такая, которая выйдет за меня, — половина рано или поздно отойдет ей. Мое дело, как видишь, к старости».

Границу между замужеством и проституцией в США, как, впрочем, и в Таиланде, трудно определить. Некоторые из земельных владений здесь по техасской традиции просто огромны, но Чанья сомневалась в намерении владельцев с кем-то делиться. По мере того как ее слава росла, все больше краснолицых мужчин из джунглей (Чанья продолжала думать очень по-тайски, и для нее все, что не было городом или пригородом, казалось джунглями) ставили на парковку массажного салона свои внедорожники. Босс удвоил жалованье и сообщил, что пять тысяч долларов будут выплачены приславшей ее компании в течение трех месяцев вместо шести, после чего она вольна уйти из салона. Профессионал быстро понял: эту девушку опасно держать. Рано или поздно появятся федералы и внимательнее изучат ее паспорт. Не исключено, что запросят информацию из базы данных министерства внутренних дел Таиланда, где имеются отпечатки пальцев владельцев документов.

Теперь Чанья не исключала мысль о браке, но видела мужчин насквозь и понимала, какое убожество кроется под их внешним обаянием. Эти люди считали, что в будущем вправе как угодно ею распоряжаться только потому, что она азиатка, спокойна по характеру и всеми силами старается угодить. Со своей стороны если она и искала в мужчине что-то особенное, то исключительно тайское расположение к веселью. Деньги — очень важная вещь, но без веселья просто не стоит жить. И хотя Чанья с удовольствием смеялась и шутила с некоторыми из клиентов, трудно было веселиться рядом с мексиканками, которые испытывали к ней звериную злобу. Босс это тоже заметил и намекнул, что по истечении трех месяцев ей лучше уйти — мол, коллеги по салону связаны с темными личностями. Все может случиться в Эль-Пасо. Может быть, стоит уехать даже раньше. Он снова повысил плату за час, и через два месяца после прибытия в Америку Чанья получила право распоряжаться собой как сочтет нужным.

Лас-Вегас — вот место, куда надо стремиться женщинам вроде нее. Чанья знала это еще в Бангкоке, а когда впервые увидела город из окна автобуса компании «Грейхаунд», у нее сразу поднялось настроение. Она не сомневалась, что, имея связи с тайской мафией, легко получит работу в крупнейшем городском агентстве. Эти агентства были очень хорошо организованы — совсем в американском духе, — даже предлагали кандидатам на работу вступительный курс. Чанья оказалась в конференц-зале большого отеля, где сидела с пятьюдесятью другими молодыми женщинами, в большинстве своем белыми.

Для Чаньи не стало новостью, что о проституции отзываются как об индустрии, но ей ни разу не приходилось наблюдать, чтобы и организация труда соответствовала такому определению. К новым сотрудницам вышла платиновая блондинка — не человек, а шедевр современной хирургии: грудь увеличена, живот убран, нос исправлен, кожа на лице подтянута — все переделано. За сорок — для активной службы она не годилась — и ее, судя по всему, бросили по профилю на работу с персоналом. Но никакая хирургия не в состоянии справиться с голосом — Чанье показалось, что трут наждачной бумагой по железу.

— Слушайте и запоминайте именно в том порядке, в каком скажу. Не желаю слышать, будто вы что-то перепутали, а если отличаетесь бестолковостью или плохо знаете английский, записывайте. Карандаши и бумагу я разложила на столы.

Первое. Клиент прибывает в Вегас. Он наслышан о наших услугах и по дороге из аэропорта спрашивает таксиста, как с нами можно связаться.

Второе. У таксиста имеется одна из наших рекламных карточек, вроде этой. — Показывает карточку с изображением большегрудой знойной азиатки на одной стороне и телефоном на другой. — Обратите внимание, что на карточке есть кодовое число: на каждой персональной — свое.