Бархатный капкан

— Убьешь. И сядешь. Тебе это нужно?

— Ты его убил! Скажи, что это сделал ты! — брызгая слюной, потребовала Яна.

— Чтобы я тебе сейчас ни сказал, ты все для себя решила.

— Ты его убил!

— Я еще раз говорю, твой отец был чудовищем.

— Да, он был чудовищем! Но он был моим отцом!

— Я проклят, и я ухожу.

— Ты же не любил меня, когда его убивал? — Яна, казалось, искала самой себе оправдание.

Похоже, она приходила в себя.

— Когда его убивал, я тебя не любил.

— А сейчас?

— Люблю.

— Отец хотел тебя убить. Я знаю… Он и Давида убил… Я знаю, он его убил… И не только его… — Ее взгляд, казалось, обращен был в прошлое.

— И все равно, мне очень жаль.

— Если я тебя прощу, ты будешь мне изменять?

— Я тебе и так не изменял.

— Точно? — спросила она, с одержимостью во взгляде всматриваясь в него.

— Точно.

Яна радостно улыбнулась, опустила руку с ножом.

— А как же Аллочка?

— При чем здесь Аллочка? — не понял он.

— А такая!

Яна резко шагнула вперед, и лезвие ножа вошло Глебу в живот… Зря он расслабился…

— Ну почему ты мне все время врешь? — истерично взвизгнула она.

И снова попыталась ударить его. На этот раз Глеб смог перехватить ее руку и выбить нож. Глеб мог заломить ей руку за спину, но он всего лишь оттолкнул ее. Яна упала на кровать.

— Я тебя убила? — в паническом ужасе спросила она.

— Не дождешься.

Глеб глянул на ладонь, которой прикрывал рану. Крови совсем чуть-чуть. Боли нет, голова не кружится, ноги от слабости не подкашиваются. Не так-то просто убить человека ножом.

Он повернулся к Яне спиной, вышел из палаты. Сейчас он отправится в хирургическое отделение, там ему окажут помощь… Но едва он закрыл дверь, как ноги вдруг онемели, а перед глазами пошли яркие круги. Похоже, все…

* * *

Декоративная решетка на окнах охраняла Яну от возможных преступников, которые могли проникнуть к ней в палату. А теперь эта же решетка охраняла этих преступников от нее самой. Ее изолировали от общества. По обвинению в покушении на убийство. Глеб в реанимации, на волоске от смерти. И Скиба не пытался от нее этого скрывать. А ведь ей нельзя волноваться.

— Я знаю, в чем ты обвиняла Глеба, — незло, но и без особой жалости к ней сказал полковник.

Он сидел на стуле, а Яна — на кровати. Она не смела лежать перед ним, хотя никто ей этого не запрещал. Она преступница, ее ждет суд и тюремный срок. Теперь ее судьбу будут определять такие вот полковники, как он.

— Я даже не знаю, что сказать… — пожал плечами милиционер. — Может, и он убил твоего отца. Но мы ничего не сможем доказать. Там все чисто. И зря Роза пугала Глеба.

— Роза пугала?

— Ее уже задержали, она под стражей.

— За что? За то, что она пугала Глеба…

— Ну да, когда на тебя натравливала. Это она наняла киллеров, которые в него стреляли. Через Арепьева наняла. И тебя она отравила. Правда, она в этом не признается. И какой яд она пустила в ход, не ясно… Возможно, и не было никакого отравления. В любом случае Глеб вывел ее на чистую воду. А еще она тебе наплела, что Глеб тебе по-прежнему изменяет с Аллой. И что отца твоего убил… Им нужно было вывести тебя из себя, спровоцировать рецидив. Но добились они совсем другого…

— Так, может, Глеб и не убивал отца?

Яна точно знала, кто убийца. Глеб не смог ее обмануть, да он особо и не пытался. Но ей хотелось верить в обратное. Она пыталась усомниться в его вине. Только вот это не очень хорошо у нее получалось.

— А если все-таки он? — спросил Скиба.

— Нет, не он!

Она должна была это отрицать. Хотя бы потому, что нельзя сдавать Глеба ментам.

— А если он? Сможешь его простить?

— Если он, то не смогу, — честно призналась Яна.

И тут же пожала плечами. А может, и простит. Уже поняла, осталось только простить. Только вот жить с Глебом не сможет.

— Что ж, тебе видней.

— А он хочет, чтобы я его простила?

— Думаю, что да.

— А вы его спрашивали?

— Ну, я говорил с ним. Плохой он. Очень плохой, но не безнадежный. Должен выкарабкаться.

— Но я все равно сяду?

— Ну, если выкарабкается, то немного дадут. Посидишь пару лет, подумаешь.

Яна тяжко вздохнула. Не хотела она в тюрьму, но придется. Заслужила она срок. На любимого человека руку подняла. Может, это и не Глеб отца убил.

Хорошо, если ей немного дадут. Хорошо, потому что Глеб выкарабкается.

— Осознаешь, какая ты дура? — усмехнулся Скиба.

— Дура, — эхом отозвалась она.

— А может, и не надо для этого в тюрьму?

— Как не надо! Я его ножом ударила!

— Он показания дал, сказал, что случайно поскользнулся. Он тебя ни в чем не обвиняет.

— И что теперь?

— А это тебе решать, соглашаться с ним или нет.

Скиба тяжело поднялся, шагнул к двери.

— Завтра придет следователь, ему скажешь, как было дело. А пока думай.

— Я Глеба ударила! — Яна упрямо мотнула головой.

— Я уговаривать тебя не собираюсь. Мне, в принципе, все равно, сядешь ты или нет. Просто вместе с тобой сядет и Глеб. За дачу ложных показаний. Думай, девочка, думай!

Скиба ушел, а на следующий день утром пришел следователь. И Яна согласилась с показаниями Глеба. Да, это действительно был несчастный случай.

Она должна была получить свободу. Чтобы увидеть Глеба. Ей очень нужно его увидеть.

В тот же день Яна его и увидела. Ее впустили к нему в палату. Он лежал под капельницей, глаза впалые, лицо бледное. Ему действительно плохо, но жизнь в глазах теплилась… Плохо ему, но жить он будет. Уже живет. Возможно, он уже думает о будущем. Только вот есть ли в этом будущем место для нее?

— Глеб! — Яна подалась к нему.

Он остановил ее вялым, но решительным движением руки, — не хотел, чтобы она к нему приближалась. И Яна остановилась.

В конце концов, она не напрашивается. И у нее тоже есть гордость. И она знает, кто убил ее отца. И она никогда не простит убийцу! И Глебу нет места в ее будущем.

Она знала, что ему сказать. Но Глеб приложил палец к губам. Он не хотел выслушивать ее вздор. И сам не хотел говорить с ней.

И Яна вышла из палаты. Тогда и вспомнила, о чем говорил Глеб. Да, она отправится в церковь и поставит свечку за упокой своего отца. И помолится. Может, в молитве и получит совет. И еще в церкви она постарается снять проклятие, которое сама же на Глеба и наложила. Она должна сделать это, иначе он умрет.