Барон Дубов 7

Твою ж мать. Он ведь так много мог бы мне рассказать! Об этом проклятом Тарантиусе. Я впервые слышал это имя, но чувствовал, что оно чрезвычайно важно.

Зараза. Справа уже подбиралась чёрная туча, грозившая поглотить меня.

Любая информация будет бесполезна, если я умру.

— Убей! — требовал Тарасов, вжавшись в кресло.

Сталь спускового крючка слегка впилась в кожу. Стеклянный всё прочитал на моём лице. В его взгляде промелькнуло смирение и… удивление? Будто он до конца верил, что не проиграет.

Затем механизм револьвера поддался, и грохнул выстрел. Голова разлетелась на мелкие осколки, и я прыгнул на Тарасова. В следующий миг мы в обнимку упали на деревянный пол.

Звуки хлынули водопадом и оглушили. Треск огня, крики людей, шум льющейся воды и сбивчивое дыхание князя мне на ухо.

— Успели… — повторял он. — Успели…

Я поднялся и помог князю встать. Он выглядел бледнее обычного. Вокруг бушевал огонь, горели стены, балки перекрытия уже почти превратились в труху, часть второго этажа обвалилась и отсекла нас от выхода из здания. Это был тот самый дом, в котором нас застал врасплох стеклянный ублюдок. Но ни Лакроссы, ни других девушек здесь не наблюдалось. Только обугленные трупы Саранчи.

— Из огня да в полымя, — пробормотал князь, прикрываясь рукой от жара.

— Эй, здесь ещё кто-то есть! — услышали мы возглас снаружи, а сквозь обрушенное перекрытие увидели человека снаружи. Он кому-то махал. — Скорее, Ваша Светлость!

Ага, мы тут скоро заживо поджаримся. Так что действительно надо поскорее. Надеюсь, это зовут человека, обладающего водяным Инсектом.

Князь Тарасов зашёлся кашлем от дыма и упал на колени, да и у меня самого саднило горло. Одежда на спасённом начинала тлеть. Ещё не хватало, чтобы он сгорел. Не ради этого я его спасал. Я-то, благодаря Инсекту, продержусь чуть дольше.

Вдруг внутрь дома хлынул чудовищный холод. Языки пламени быстро гасли, а угли покрывались ледяной корочкой. Через несколько секунд мощный удар разбил обледеневшие обломки, и в здание вбежали люди в униформе пожарных. Двое сразу подхватили князя Тарасова и вывели из здания. А я выйти не успел. В проход заглянула княжна Онежская. Увидев меня, едва не зарыдала и бросилась ко мне.

— Коля! Родненький!

— Стой!

На лету поймал дурёху. Ещё бы сантиметр, и насадилась она на торчащие из меня чёрные обломки.

От зрелища сломанных клинков девушка тут же побледнела.

— Тебе надо к лекарю!

— Не то слово, — хмыкнул я.

Мы вместе вышли на мостовую, заваленную трупами Саранчи и людей. Здесь произошёл яростный бой, но кончился он победой Лесниковых. От хлынувшего в нос свежего воздуха тут же закружилась голова.

— Как Лакросса? — спросил я.

— С Ла всё в порядке, — заверила меня княжна, пока мы шли по улице.

Возле одного из уцелевших зданий выше по улице столпилась куча народу. В основном все раненые, остальные — лекари и целители с красными крестами на одежде или нарукавных повязках. Туда же завели князя Тарасова.

— Хорошо, — кивнул я.

Подходя к импровизированному госпиталю, понял, что голова у меня кружится всё сильнее и отнюдь не из-за свежего воздуха. Мана почти кончилась. Во всём теле пульсировала адская боль. Раны, нанесённые стеклянным оружием, жгло огнём даже несмотря на Инсект.

— У меня есть небольшая просьба, Василиса, — сказал я, чувствуя, как силы покидают меня.

— Всё, что угодно, — горячо заверила меня княжна.

— Когда лекари будут доставать из меня эти штуки, скажи им, чтобы не порезались. Для них это будет смертельно опасно. И ещё… я хочу оставить их себе. Как сувенир…

Василиса, чьё красивое бледное лицо покрывала размазанная сажа, непонимающе уставилась на меня. Я из последних сил вышел из Инсекта и встретился с мостовой. Лицом. А затем обрушилась тьма.

* * *

Спустя два дня

Очнулся в большой светлой комнате на широкой кровати с жёстким матрасом. Прямо как я люблю. Судя по белым вещам, пижаме в синий горошек и лекарственному запаху, находился я в больничной палате. Надо мной нависал высокий потолок с лампами на ветках. С трудом смог повернуть голову и посмотреть налево. Между кроватью и стеной с окном стояла тумбочка. На ней — ваза с фруктами. Снаружи падал мелкой крупой снег и кружили золотые листья.

Я всё ещё находился на Облачном Древе. Сейчас Нирваларион был спокоен, даже кожа ощущала умиротворение Древа. Той тревогой, что преследовала меня в конце турнира, оно пыталось предупредить единственного, кто мог его услышать, что Саранча пробудилась. Думаю, это случилось благодаря стеклянному уроду, напавшему на нас. Он явно был ещё и узлом, который управлял атакой.

Ладно, главное, что всё позади. Ещё будет время найти этого Тарантиуса и вставить ему в задницу раскалённую кочергу. А пока… пока я так сильно хотел жрать, что истекал слюнями от мыслей о целом вагоне куриц-гриль. Свежих и таких горячих, чтобы ещё жир на них кипел.

Живот громко заурчал, и я попробовал сесть. Не вышло. Полностью перебинтованное тело отзывалось дикой болью на любое движение. Не выдержав, я застонал. Ну а что? Больно, блин!

— Могу поделиться пудингом, Ваше Благородие, — произнёс мягкий, слегка хрипящий голос.

С трудом, но я смог повернуть голову направо. Оказалось, что в палате с деревянными стенами было две кровати. На второй полулежал-полусидел, подложив под спину подушку, князь Тарасов. На нём, как и на мне, была надета такая же белая в синий горошек пижама. В руках он держал стеклянную баночку с густым пудингом карамельного цвета.

— Ваше Сиятельство, — смог разлепить губы и прохрипеть я, — благодарю, но… А вы здесь… как?

Тарасов пожал плечами и поднял глаза к потолку, сунув в рот ложку с пудингом.

— Отравление угарными газами. Местные целители настояли, чтобы я остался под наблюдением на пару дней. А я настоял, что хочу лежать в палате вместе с моим спасителем. Надеюсь, вы простите мне эту вольность.

Я промолчал.

— Похоже, вы вдруг стали единственным, кому я могу доверять, Дубов. И даже со спящим вами мне, пожалуй, безопаснее. Как вы себя чувствуете?

— Паршиво… — честно признался я.

— Понимаю вас… У самого голова до сих пор раскалывается.

Я бы пожал плечами, но они ужасно болели.

— Признаться, я боялся, что вы больше не проснётесь, Николай. Это чёрное стекло… Я слышал, что ваш зверь едва не погиб из-за него. А в вас всадили два меча. И нанесли столько ран… В чём секрет?

— Просто повезло… — соврал я. — Наследственность от мамы-огра. Устойчивость к ядам… и токсинам.

Не собирался я никому раскрывать свои секреты. Особенно если это касается зелий.