Барон Дубов 8

* * *

Сокровищница

Николай

Пульсирующий красный свет неприятно давил на глаза. С Лютоволком мы бросились бежать, потому что такое освещение обычно не предвещает ничего хорошего. Как правило, оно сообщает о пожаре. Или опасности. Или о краже крайне драгоценного камня из старой сокровищницы гномов.

Впереди сквозь красное марево показалась толстая стальная дверь. Мы припустили ещё быстрее. Я очень сильно надеялся, что она не заперта. А потом с той стороны постучали. Очень громко. Гул разнёсся по всей сокровищнице.

Всё-таки заперта. Хорошо, что не мы одни хотим её открыть. Плохо, что другой желающий находится по ту сторону двери. И наверняка он будет искать камень.

А в следующий миг створки прогнулись внутрь от ударов. От следующих двух слетели с петель и чуть не пришибли подбежавших нас. Еле успел войти в Инсект и прикрыть себя и Альфачика щитом.

В сокровищницу, неторопливо шагая, вошёл металлический истукан. Его броня отличалась от других защитных механизмов. На вид казалась много прочнее и искуснее сделанной. Ноги-поршни сотрясали пол. Вместо рук торчали два больших шара на выдвижных шарнирах. Голова напоминала очень дорогостоящую кастрюлю с рубинами глаз. Эти рубины шарили красными лучами света по сокровищнице, пока не наткнулись на нас.

Молча истукан двинулся на нас, безошибочно распознав, кто стащил главное сокровище.

Вообще-то, не стащил, а возвращал потомку владельцев. Но разве объяснишь это машине?

Отступать было поздно, поэтому первый вражеский удар я принял на щит. Шар резко выскочил из руки на целый метр, прошипев паром. На ногах я устоял, но от силы удара скользнул ботинками по полу на тот же метр. Альфачик в этот же момент ударил молнией в торс истукана. Она прошла так близко, что меня обдало тугой волной жара. Разряды и искры забегали по броне машины, она отступила на шаг, но никаких заметных повреждений не получила.

Серьёзный противник. Самое время, чтобы опробовать новую секиру! Я призвал её из кольца в правую руку, вместо молота. Длинная ручка была сделана из того же металла, что и лезвие, и обтянута кожей в два подхода. Для разного хвата.

Кромки широких лезвий и руны засветились зелёным от вливаемой маны. Я увернулся от новой атаки. Шар с шипением врезался в гладкий пол, отчего тот покрылся сетью трещин. Затем я размашисто ударил секирой. Лезвие топора прошло легко, словно сквозь масло или даже воду. Машину рассекло от головы до пят, из тонкой щели повалил пар и забрызгали разноцветные жидкости. Затем две половинки механизма с грохотом упали на пол.

— Валим, пока новые не появились! — бросил я Альфачику, и мы побежали к выходу.

За выбитыми дверьми начинался небольшой коридор. В конце его виднелась открытая кабина грузового лифта. А из боковых ниш медленно выходили новые защитники сокровищницы. Не теряя времени, мы кинулись вперёд. Я бежал, орудуя новой секирой в одной руке и молотом в другой направо и налево, круша и ломая истуканов. Но их места тут же занимали новые, выползавшие из всё тех же ниш.

Преодолев коридор, мы оказались в кабине лифта. Золотые машины-стражники неумолимо шли на нас, словно толпа айсбергов на корабль. Или старшеклассники на первоклашек с целью отобрать мелочь на обед.

— Прикрывай, шерстяной! — рявкнул я, мысленно дублируя свои слова.

Электрический подъёмник не работал, но, к счастью, его дублировал механический собрат, который стоял сбоку кабины и работал от старой доброй мускульной силы. Я схватился за ручки агрегата и начал вращать механизм. Шёл он тяжело, потому что им не пользовались шесть веков. Но кабина начала медленно подниматься. В это время Лютоволк, по шерсти которого уже бегали разряды, а глаза горели жёлтым огнём, бил толстыми молниями из пасти по врагам. Им это не причиняло вреда, но выигрывало нам время.

В конце концов заржавевший механизм разошёлся, и подъём ускорился. Кабина втянулась в тёмную шахту, и стража сокровищ осталась внизу.

Я бы выдохнул с облегчением, но надо было крутить барабан, пока не выпадет сектор «Вы спасены».

Крутить пришлось долго, даже Альфачик начал лапами помогать. В итоге добрались до нужного и единственного этажа, на котором лифт встал. Да и дальше подниматься было некуда. По широкому коридору мы устремились вглубь городских катакомб.

Странно, но мёртвый город оказался вполне себе живым. Он напоминал улей с невидимыми пчёлами, который расширялся с каждым уровнем. Постоянно по коридорам разносились какие-то звуки. То капала вода, то царапали когти, то кто-то вскрикивал или рычал. Поначалу мы с Альфачиком постоянно прислушивались, крутили головами, проверяли магическим зрением обстановку. Но ничего не происходило. Никто не нападал. И мы привыкли к тихой какофонии, начав её воспринимать, как дыхание катакомб.

Вскоре случилось то, чего я не ожидал, но опасался. Карты Торвальда устарели ещё тогда, когда этот город был вполне себе жилой. И мы, идя по ним, упёрлись в тупик. Хотя по картам должен быть прямой, как рукоять молота, коридор. Теперь же здесь разрослась целая сеть тоннелей. Боковые ответвления разбегались в разные стороны, перемежаясь с дверями когда-то жилых комнат, отчего это место превращалось в настоящий лабиринт.

Я развернулся на месте. Альфачик ходил из стороны в сторону, обнюхивая другие коридоры, а луч фонарика выхватывал наши следы на тонком слое пыли. Я присел и поставил перед собой горелку и несколько фонарей, тем самым объявляя привал. Как раз есть захотелось. Так что поедим и подумаем, куда идти дальше.

Доставать карты не имело смысла. Этого места на них не было.

— Ну, шерстяной товарищ, теперь тебе выбирать, куда нам идти, — сказал я беспокойному Лютоволку.

Он задумчиво уставился на один боковой проход, потом на другой. Встал, прошёлся до одной из открытых комнат, пошарил внутри и принёс в зубах юлу. Маленькую такую. Сверху ручка, которая раскручивает юлу движением вверх-вниз.

— Предлагаешь доверить выбор старой игрушке?

Альфачик склонил голову набок, глядя на меня умными жёлтыми глазами, и подтолкнул мощной лапищей юлу ко мне поближе.

— Горелку уронишь, — проворчал я, отодвигая игрушку. — Сначала поедим.

В тишине коридора услышал, как живот зверя заурчал. Мой ответил тем же.

— Извини, но на ужин снова гречка с мясом, — сказал я, вываливая из большой консервной банки разогретую еду Альфачику в миску. Лютоволк заметно приуныл.

Ладно, на той стороне оторвёмся свежей дичью. Или рыбой, если попадётся озеро. Удочку я, естественно, захватил.

Закончив приём пищи, убрал всё в пространственное кольцо и заменил в фонарике энергокристалл. Старый уже плохо принимал ману и больше её рассеивал, чем пускал в дело. Когда я его вытащил, он у меня в ладони в пыль рассыпался. Отработал своё. Зато свет снова яркий и чётко очерчивает контуры предметов.

После, как Альфачик и хотел, я завёл юлу. И вздрогнул от внезапно заигравшей музыки. Юла крутилась и светилась разноцветными огоньками, что размывались в воздухе. Постепенно заводная мелодия становилась всё более тягучей, пока совсем не смолкла. Огоньки тоже погасли, и юла упала на бок, показывая ручкой в сторону левого прохода.

— Налево так налево… — прокряхтел я, вставая. — Если там тупик, то ты, Альфачик, будешь виноват.

Довериться судьбе в данной ситуации было не самым плохим решением. Оба прохода с одинаковой вероятностью могли как вывести отсюда, так и заблудить нас ещё больше. Можно было пойти назад, но это заняло бы слишком много времени. И не факт, что на другом пути мы не столкнёмся с такой же проблемой.