Байки под хмельком
Шрифт:
– И я отказался приседать, потому что хотел доказать, что нисколько не пьян. Разве трезвый человек станет выполнять дурные команды?
– Но вас все равно раздели и положили спать.
– Будто бы вас тут же выпустили!
– съязвил технарь.
Биолог откинулся на спинку сиденья и засмеялся:
– А я-то три дня все думаю: ну где я вас мог видеть?
– А все так прозаично оказалось. Надо бы это дело вспрыснуть!
– Я не возражаю.
– Ну надо же какая встреча!
Когда туристический автобус прибыл к высоченному утесу, с которого скидывал свои воды минеральный ключ, от группы ученых отделись два человека и устремились к зданию близлежащего ресторанчика. А через час водитель
Поздно вечером они кое-как спустились по ступенькам из ресторанчика, вышли на дорогу и проголосовали. Первая же машина остановилась. Это была патрульная служба местного вытрезвителя...
2000 г.
БЮРО НАХОДОК
Памяти Антона Синюхина мог бы позавидовать любой математик. Не память, а компьютерная база данных! Поэтому Антон Синюхин с подробностями и в деталях помнит, что, где и сколько они вчера с Митричем пили. Вот только куда девался Митрич? Все время был рядом, по правую руку Синюхина (Антон правша. Ею, правой, крепкой, и держал Митрича, дабы он не опустился как обезьяна на четыре точки), а затем, в какой-то момент исчез. Куда?
Память у Синюхина покрепче библиотечной картотеки. Значит так. Миновав заводскую проходную, они направились в дом-кухню. Там на первом этаже родная закусочная, где разливают в стаканчики. Опрокинули по двести беленькой, рассчитались и заспешили в гастроном. Надо было успеть до закрытия. Какой бы родной закусочная не была, а водка в разлив всегда в этой точке продавалась с существенной наценкой.
В гастроном они влетели ровно без четверти восемь. Вечера, конечно. "Столичную" покупали. В одном полулитровом экземпляре. За магазином, на ступеньках, её и выпили. Зачем же с ней к дому переться, если по пути имеется ещё неограниченное количество рознично - разливных точек, где каждый раз здоровье можно поправлять, а настроение улучшать.
Синюхин нисколько не сомневался, что после "Столичной" они выпили по бутылке сухонького. Это было на автобусной остановке. А когда вышли около метро "Элетрозаводская" - во рту очень сухо было. Митрич и предложил по пивку рвануть.
"Жигулевское" показалось не совсем свежим. Чтобы добавить крепости, пришлось купить в коммерческом киоске чекушку "Русской". Разбавили в меру, как положено. Вот с того момента Митрич и оказался от Синюхина по правую руку.
Четко чеканя шаг - Митрич к этому моменту настроился - вошли в метро, без проблем миновали старуху-контролершу, дежурного мента и запрыгнули на эскалатор. Митрич по дороге вниз сидел на ступеньке. Вышли к поездам Митрич все ещё держался молодцом с правой стороны. А когда Синюхин проснулся на Щелковской - Митрича ни справа ни слева уже не было. Дела!
Друга в беде может оставить только отпетый подлец. Синюхин подлецом себя никогда не считал. Еще раз собрался с мыслями, просчитал все ходы от заводской проходной до входа в метро и решил вернуться на "Электрозаводскую". К этому моменту он себя уже считал совершенно трезвым.
На "Элетрозаводской" подрулил к толстой тетке в черном форменном костюме и в красной шапочке.
– Извините, сказал, - вот полчаса назад где-то здесь товарища потерял. Где теперь его искать?
У красной шапочки вздрогнули ноздри, как у беговой лошади, она смерила Синюхина натренированным взглядом и презрительно ответила:
– Разве что в бюро находок.
– Извините, - показывая в себе человека интеллигентного и мысленно упрекая себя за недогадливость, снова обратился Синюхин к работнице метрополитена, - А где находится это бюро находок?
Тетка хохотнула:
– Наше - на Комсомольской. А на верху - в каждом районе.
Синюхин поехал на Комсомольскую. Отыскал дверь с табличкой "Бюро
находок", негромко постучал и вошел.– Вам чего, гражданин? Зонтик потеряли или ещё что?
– Какой зонтик!
– отчаянно махнул рукой Синюхин, - Я друга потерял. Бригадира.
Женщина бальзаковского возраста в недоумении поджала губы:
– Ну и что вы хотите?
– Как что? Хотел бы у вас узнать - Митрич не находился?
– Митрич - это ваш друг значит?
– Да. Полозков Иван Дмитриевич.
– Бригадир вдобавок...
– Он самый.
– В метро потерялся, бедный.
– По-моему на "Электрозаводской".
– Так вам, милый, его не здесь надо искать, а в вытрезвителе.
– В каком вытрезвителе? Мне красная шапочка, то есть ваша работница, посоветовала сюда обратиться.
Работница "бюро находок" грустно улыбнулась:
– Бедные, где же вы все так набираетесь! Как вас только жены терпят!
– Ну вот что!
– осерчал Синюхин, - Про жен мы как-нибудь в другой раз поговорим. А сейчас вы мне прямо скажите: поступал к вам Митрич или не поступал? В сером пиджаке, рубаха в синюю клетку...
Женщина, о чем-то раздумывая, несколько секунд с печалью смотрела в глаза Синюхину. Потом угрожающе прошипела:
Вот ведь сейчас вызову милицию, а через полчаса уже будешь рядом со своим бригадиром.
– Где он?
– Ну что вызывать?
– Я без Митрича отсюда никуда не уйду.
Синюхин что было силы хряснул рабочим кулаком по барьеру, за которым находилась женщина бальзаковского возраста.
– Хам!
– вздохнула женщина и придвинула к себе телефонный аппарат, Алле, дежурный...
Митрич, мирно посапывая, в одних трусах занимал крайний топчан в углу суточно-принудительного профилактория. Синюхин поднял с полу упавшую простынь и заботливо накрыл волосатое тело. Затем, растолкав на соседней лежанке какого-то мужика с недельной щетиной на лице, посоветовал ему найти другое место. Подложил руки под голову, лег на спину, остановил взгляд на тусклом свете лампочки и, засыпая подумал: "Вот тебе, Митрич, и бюро находок..."
2000 г.
ПОХМЕЛЬЕ - ШТУКА ТОНКАЯ
С тех пор, как человечество придумало хмельное питье, оно познакомилось и с похмельем - отвратительной расплатой за пьяные излишества, при котором и голова разламывается от боли, и тошнота подступает, руки-ноги дрожат, а во рту - как это буквально все народы, словно сговорившись, называют - будто кошки нагадили! Потому и спешила пьющая братия во все времена поскорее подлечиться, "поправиться".
В стремлении к хорошему самочувствию все очень быстро узнали, что если выпить ещё бражки или калгановой, пивка, благородного шампанского или вовсе портвейну "три семерки" употребить стаканчик-другой, то похмелье как рукой снимает. Недаром В. И. Даль в "Толковом словаре живого великорусского языка" так прямо и указывает: "Похмеляться - запивать пьянство, пить несколько, для поправления болезненного состояния. Похмелье - питье после пьянства, продолжение его".
Историки и ученые утверждают, что впервые похмельем стали страдать любители чрезмерного употребления кваса. Правда и квас тот был не простой, а с содержанием алкоголя. Тогда его называли "неисполненным". Первых выпивох, перебравших "неисполненного", наутро мучило специфическое заболевание - "язя квасная", что в переводе с древнерусского означало "квасная боль". Боль, надо заметить, была не сердечная и не желудочная, а именно головная.
Если говорить по-научному, то потребность частого похмелья крепкими напитками указывает, с одной стороны, на слабость ферментообразующей функции печени, с другой - на возникшую уже алкогольную зависимость. Такая зависимость и ввергает человека в запои. "Пьяница проспится, похмельный никогда" - это на Руси было известно задолго до появления врачей-наркологов.