Бедржих Сметана
Шрифт:
Австрийские власти пытались вначале воспрепятствовать въезду в город такого большого числа людей. Но, видя, что события принимают характер всенародного движения, решили не вмешиваться. С волнением поглядывал начальник полиции на все увеличивавшиеся толпы на улицах. Однако и он понимал, что с этой стихией не совладать. Около двухсот тысяч людей прибыло в эти дни в Прагу. Более шестидесяти тысяч гостей приехало из братских славянских стран. Гостиницы, школы, многие часгные дома — все было заполнено приезжими. А те, кому не хватило места под крышей, располагались табором на улицах и площадях, у стен домов и храмов. Еще ни один праздник, ни одно событие не привлекало столько людей в столицу.
Торжества начались накануне
В толпе друзей под руку с Беттиной Сметана ходил по улицам праздничной Праги, спешил туда, где звонче песни, где задорнее музыка. Разве усидишь в такое время дома?
Только обитатели дворцов и замков не разделяли общего веселья. Прячась за темные шторы, они со страхом поглядывали на улицы, где в ярком пламени факелов поблескивали длинные валашки [4] .
4
Валашка — небольшой топорик на длинной рукоятке с острием на конце, необходимое дополнение к национальному костюму чехов и словаков, живущих в горных районах; нередко им пользовались как оружием.
Утром 16 мая, одевшись в национальный костюм чешского горожанина, специально приготовленный к этому торжественному дню, Сметана поспешил к месту сбора на Инвалидную площадь. Оттуда грандиозное шествие направилось к набережной Влтавы, где было отведено место для постройки Национального театра. Студенты и рабочие, крестьяне и ремесленники, артисты и литераторы, профессора университета и служащие учреждений шли, охваченные единым патриотическим порывом, рука об руку. Над головами развевались чешские национальные флаги, знамена различных товариществ, кружков и объединений.
На набережной возвышалось нечто вроде трибуны. Рядом расположились оркестр и объединенные в один тысячеголосый хор певческие общества. Как бескрайное море, раскинулся людской поток.
Карел Сладковский обратился к собравшимся с пламенной речью. Он напомнил о героическом прошлом чешского народа, о всех тяжелых испытаниях, выпавших на его долю. Он вспомнил тех патриотов-будителей, которые еще в начале XIX столетия пытались возродить чешский театр. Тогда даже многие передовые отечественные деятели сомневались в реальности возрождения родного языка, в его пригодности для литературы и театра. И в этот период небольшая группа артистов с трудом добилась разрешения изредка выступать на чешском языке в театре, где работала немецкая труппа. Раз в неделю — по утрам в воскресенье, когда театр был свободен. Так несколько пылких юных — патриотов старались спасти от смерти родной язык. И теперь Национальный театр призван продолжать это благородное дело.
«Да, воспрянул и опять живет народ чешский, — говорил Сладковский, — и сегодняшний день есть настоящий день его духовного возрождения, ибо сегодня начинает претворяться в жизнь его первая возвышенная мечта, — сегодня он сам закладывает великолепное сооружение своего будущего».
В едином волнующем порыве ответили собравшиеся на эти слова, и восторженные клики пронеслись над городом.
«Идите же и возвестите всему народу нашему, — продолжал Сладковский, — что отзвуки славы сегодняшнего дня мощно разнеслись по всему братскому миру, и пусть эта радостная весть в сердце всего нашего народа превратит пламя возвышенной самоотверженности в свет, который не будет гаснуть и быстро приведет нас к еще более славному дню, когда мы, радуясь полной победе, воскликнем: «Глядите, вот завершено то, что было так славно начато!»
Сметане, создателю «Проданной невесты»
и «Бранденбуржцев в Чехии», предоставлена была честь от имени всех чешских музыкантов участвовать в церемонии закладки фундамента Национального театра.«В музыке — жизнь чехов», — сказал Сметана, ударяя молотком по закладному камню. В этой фразе, ставшей исторической, просто и точно сказано все: здесь и любовь чехов к музыке и их необыкновенная музыкальность, завоевавшая стране репутацию «консерватории Европы», здесь и указание на роль музыки в жизни целого народа.
Загремел оркестр, исполнявший «Торжественную увертюру» Сметаны, сочиненную им специально к этому дню. Затем последовало выступление сводного хора.
Окончена церемония, но этим еще не исчерпана вся программа торжеств, рассчитанная на несколько дней. На протяжении всех этих дней не прекращались концерты и выступления всевозможных музыкальных объединений. Они превратились в смотр чешского искусства. Повсюду звучала славянская речь, на языках многих славянских народов произносились здравицы и тосты.
В тот же вечер 16 мая 1868 года в праздничной обстановке состоялась премьера третьей оперы Сметаны «Далибор». Ввиду особой торжественности чешской оперной труппе было предоставлено помещение большого Новоместского театра. Атмосфера приподнятости и радостного возбуждения царила в просторном зале. Зрители восторженно принимали все сцены оперы.
«Далибор» шел в постановке Й. Й. Колара, который оказался и прекрасным режиссером. Главные партии исполняли лучшие артисты: Ян Людевит Лукес, Эмилия Микова-Бенневиц, Элеонора Эренбергова. С тех пор как Сметана возглавил оперный коллектив, ему не приходилось больше сталкиваться с недоброжелательством артистов. Наоборот, близко познакомившись со Сметаной, певцы и музыканты оценили его композиторское дарование и дирижесское мастерство, полюбили в нем чуткого, доброго и отзывчивого человека, восхищались его феноменальной трудоспособностью.
В дружеской обстановке готовил театр и премьеру «Далибора». По существу, это был уже второй спектакль, ибо, впервые нарушив установившиеся в театре традиции, за два дня до премьеры Сметана провел генеральную репетицию оперы в присутствии публики.
На следующий день после постановки «Далибора» у Сметаны была еще одна премьера: мужской хор «Глагол Пражский» впервые исполнил под управлением Карла Бендля его новое произведение — песню «Земледельческая». В этой песне, написанной на слова поэта Вацлава Трнобранского — друга Карла Гавличка-Боровского — с большой любовью и задушевностью воспел композитор крестьянский труд.
…Закончились торжества. Разъехались из Праги гости. Праздничное настроение постепенно сменялось будничным, но в памяти пражан еще долго сохранялись воспоминания о майских событиях, которым суждено было навсегда войти в историю чешской культуры. Вспоминали и Бедржиха Сметану и его прекрасные слова, сказанные во время церемонии закладки здания. Но, говоря о его третьей опере, некоторые не могли скрыть чувства удивления и даже какого-то недоумения.
Еще в 1865 году, в разгар работы над «Проданной невестой», начал Сметана писать «Далибора». После историко-патриотической и комической оперы композитору хотелось создать музыкальную Tpaгедию. Либретто Йозефа Венцига больше всего подходило для этого.
Либретто «Далибора», написанное, как и все, что появлялось из-под пера Венцига, по-немецки, перевел на чешский язык его ученик, еще совсем молодой писатель Эрвин Шпиндлер. В основу либретто оперы было положено старинное чешское предание о Далиборе.
Недалеко от Градчан — Пражского кремля — возвышается до сих пор круглая башня. Это «Далиборка». Много лет прошло с тех пор, как воздвигли ее по приказу короля Владислава II Ягеллончика, но живет и поныне память о славном скрипаче — несчастном узнике Далиборе из Козоед. Его имя присвоила народная молва этой башне.