Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
– О, я столько проклятий в свой счёт слышал, – скривился ведущий. – И что? Где хулители, и где я?
– Это не проклятие, это предупреждение, – стряхнул я пальцем пепел с сигареты. – В этом большая разница. Смысл вас проклинать, когда вы сами с этим прекрасно справляетесь? Как говорится, сколько веревочке не виться… Не всегда же вам тут работать, верно? Может какая-нибудь неприятность произойти… семейная… досадная... скандальная… На диво публичная. И со следующего сезона, скажем, тут будет стоять другой ведущий… Хотя нет, не будет… Вы на своём месте. Вас так, просто попугают, и… Ладно, это всё лирика, – перебил себя я. – Перейдём к делу. Как я сказал, за ширмой человек. Мужчина. Парадокс в том, что я не знаю, кто это. Вернее, знаю, назвать его не смогу. Как глупо, верно? Я просто не помню его имя и фамилию.
Я показал, какие именно.
– Я не знаю, во что именно он одет сейчас, эта информация закрыта от меня, как ни парадоксально… ц-ц-ц… экстрасенсы предыдущие всё тут позаблокировали. Довольно нечестно, я считаю, поскольку испытание должно проходить на равных условиях, а есть маги и ворожеи намного слабее меня. У каждого должен быть шанс раскрыться. Короче, ещё час назад на этом актёре были серый пиджак, белая футболка-поло… и вот тут такая… эм… то ли брошь, то ли… Ну, вероятно, всё же брошь. Телефон у него чёрного цвета. С интересной такой подвеской… в форме груши. Блестящая аккуратненькая маленькая штучка. А, да… обедал наш актёр шаурмой по пути сюда, хотя ему так до съёмок делать не стоило. Но шавуха же вкусная, зараза… как тут удержаться… Мужчина наляпал на футболку, м-да… вот тут. А футболка брендовая, вероятно, дорогая… жаль, жаль… Испортил хорошую вещь.
Я задумчиво почесал нос и показал, где именно располагалось пятно.
– Нет, это дело принципа, – заключил я. – Дайте мне, пожалуйста, телефон. Я сейчас сдохну от любопытства, я хочу узнать его имя и фамилию. Пусть это даже сценический псевдоним, а не настоящее имя. Впервые встречаюсь с такими кадрами лично.
– Нет, – уверенно заключил ведущий.
– Да я при вас погуглю русских актеров, – усмехнулся я. – Причём только фото. Я правда не в курсе, как его зовут. Не смотрю такое кино, извините.
– Дайте парню телефон, – разрешил режиссер.
– Раньше он был известнее, – уточнил я, вбивая под камерой запрос «Популярные русские актеры сериалов» и принимаясь листать фотки в соответствующей поисковой вкладке. – Поэтому он, кстати, и тут. Известности хочется. Понимаю. Кому ж не хочется, если это конвертируется в деньги… Вот он, кстати.
Я тыкнул в фотографию светловолосого мужчины и вложил в руку ведущего телефон.
– Типа всё. За ширмой он. К стыду своему, я реально не знаю, кто это, – признал я. – Но довольно симпатичный мужик. С фантазией. Игривый такой… О-о-о… Наверняка многим девушкам нравится. Но вот нравятся ли ему молоденькие девушки, а не женщины 50+ – это бо-о-о-ольшой вопрос… Так… а чего ж тогда у нас карьера-то вверх не идёт при таких вводных данных? Кому дорожку перешёл, а? А дайте-ка посмотреть… хм-м-м…
Я драматично закрыл глаза руками, принявшись негромко мычать.
– О-о-о, фига се… Ой, это так интересно, отвечаю, – ехидно заключил я, отстраняя руки от лица. – Но надо ли это озвучивать на камеру, особенно вопрос личных предпочтений? Боюсь, у многих будет сюрприз.
– Говорите, – кивнул головой режиссер.
Я ехидно посмотрел на ведущего и заулыбался.
– Значит, дело было так… – облизнулся я. – Однажды зимой, будучи подшофе, наш зайчик-шалунишка был на гастролях в Хабаровске. Лет двенадцать-одиннадцать назад… Там и произошла эта преинтереснейшая история. В гостинице, куда он прибыл после спектакля… кстати, именно в костюме премилого розового зайчика – ах, какие славные ушки были у этого костюмчика! – отдыхала местная бизнес-вумен… с та-а-а-кими прелюбопытнейшими предпочтениями… Ну и этот зайчишка с морковкой в лапках… с «кокосом» в носике… и ещё парочкой сюрпризов в разных местах… прыг-прыг-прыг… Прелестно, прелестно…
Я запрыгал, насмешливо улыбаясь и показывая на камеру, что именно творил расшалившийся
«зайчик».– Не надо смотреть моё прошлое! – раздался истошный крик из-за ширмы. – Не надо это озвучивать! Я… был молод и глуп! И я в курсе… про дорожку… вырежьте всё это, пожалуйста! Это личное!!! Не позорьте уважаемых людей, не один я замешан!!!
…Я совсем не удивился, когда сдёрнули чёрную ткань, и в кресле оказался полузелёный актер сериалов, который тут же потребовал личный диалог без камер.
В принципе, я смело мог уже не участвовать в проекте. Воодушевлённый суеверный актёр тут же оповестил всех своих знакомых, что я невероятно крутой восточный шаман. А московская тусовка – это не региональные бабульки без денег. Тут расценочки-то совершенно другие.
Как там говорила Баожэй? Налог на глупость у зажравшихся людей, почувствовавших в какой-то момент жизни свою полную безнаказанность?
О да.
Примечание.
СП – термин, расшифровывающийся как «семейное положение», то есть человек, с которым виртовский состоит в игровых отношениях онлайн. Вообще много про вирт и его термины есть в объяснениях непосредственно в моей работе «Го вирт! Го СП!».
Глава 42. Зеленоглазый Киц
Остальные испытания были до невозможности глупыми. Барабашки (ну это мой профиль!), злые духи, утерянные вещи – прямо всё, как я люблю.
Администраторская группа меня обожала, потому что я единственный, кто не вёл себя высокомерно по отношению к ним, периодически притаскивал на съемки всякие вкусняшки (либо Лонг, либо Бао-Бао делали соответствующие закупки), а ещё не размалёвывал себя, как непонятно кто, и не запугивал проклятьями направо и налево до ужаса суеверную тусовку.
Каюсь, от режиссера мне поначалу за «выпадение из общей массы колдунов» даже «прилетело». Он хотел, чтобы экстрасенсы одевались как-то более «соответствующе». Его мой слишком «обычный» вид в чёрной водолазке, тёмной куртке и потёртых синих джинсах ни хрена не устраивал, но больше всего неимоверно бесили бликующие от софитов и всевозможных подсветок очки, от которых пришлось избавляться. Без очков я ни черта не видел, поэтому резко встал вопрос о покупке линз. В линзах мне ходить не понравилось, глаза страшно чесались, но я понимал, что для телевизионной картинки так, вероятнее, и вправду будет лучше. Судя по восторженной реакции Баожэй, это было оправданно. Подумав, моя подруга заказала в какой-то московской группке «ВК» ярко-зелёные линзы и, увидев их на мне, радостно завизжала:
– В натуре котяра! Настоящий сатанинский кот! Смерть и мщение во плоти! Даже не вздумай их на съёмках снимать! Огонь!
Режиссёр апргрейд тоже оценил, но его по-прежнему смущала моя «никакая» одежда, и к финалу второго выпуска на телесъёмку администраторы притащили мне какую-то странную тёмно-зелёную атласную рубаху с вечно полураспахнутым воротом и чёрные штаны. Я скептически поглядел на вещи, но надел. Режиссер воздал должное зелёным глазам, зелёно-синим волосам и зелёной рубахе вкупе со свободными штанами и заставил операторов переснимать часть общих сцен со всеми участниками проекта. Экстрасенсы поворчали, но делать было нечего. Шоу есть шоу. Такие пересъёмки периодически случались. Потому что мало наванговать, надо это ещё и красиво подать, чтобы зритель схавал.
Короче, проходил я в таком великолепии до конца съемок. Хотя вообще не видел никакого смысла переодеваться. Как по мне, дело совсем не в рубахе, а в мозгах в голове. И либо они есть, либо их нет.
Съёмки велись хаотично, кучно и, на первый взгляд, бессистемно, но логика в них определённо была. К моему удивлению, я понял, что первые штук семь-восемь испытаний мы вообще работали всей бандой без «выбывания». Авторы проекта присматривались к нам и нашим возможностям, явно формируя будущий «костяк» проекта. Насколько я понял, лишних «срезали» на монтаже, хотя они тоже принимали активное участие. Для меня это было довольно странно, хотя, вероятно, это было обычным делом. Я-то, наивный парень, думал, что всё, как в передаче: испытание – объявление результатов. Нет, всё было нелинейно, а так называемые «итоги» снимались вообще за раз, всем скопом. Лишних людей просто методично срезали в общей «картинке».