Беглянка с секретом
Шрифт:
Лён расползся легко, будто бумага. Пальцами маг обхватил меня за шею и чуть наклонил вперёд, вынуждая упереться ладонями в крышку комода. Я попыталась вывернуться, отбиться, но он так сильно сковал меня, что получилось только бестолково взмахнуть рукой. Горячая ладонь прошлась вдоль лопатки. Руна — это не татуировка, ясно видная всем. Она проявляется только под определённым углом и при ярком свете. Уж что, а свет в комнате сейчас был, кажется, ярче дневного. Я замерла, ощутив скольжение грубоватой кожи по моей, влажной от страха и жары. Рука Альдора спускалась невыносимо медленно и отчего-то страшно волнующе. Ни один мужчина ещё не касался меня так. Никому не было дозволено. И когда он дотронулся кончиками пальцев до того места, где была руна, меня
— Аманта, — проговорил маг тихо и хрипло. — Так и знал, что с вами что-то неладно.
Он провёл ладонью ещё чуть ниже по спине, стаскивая ткань. Его дыхание коротко коснулось затылка. Губы — растрёпанных волос. Я не могла пошевелиться, оглушённая собственными ощущениями и близостью Альдора: его бёдра почти прижимались к моим, а руки ещё оставались на шее и обнажённой спине. Сердце колотилось неистово, почти больно. По вискам катился пот. И по ложбинке груди, стекая до самого пупка.
— Я не хочу обратно в Пьятра Гри, — всё же сумела выдохнуть я. — Прошу, унбар…
Он вновь развернул меня лицом к себе — и я качнулась назад, просто посмотрев в лавовую пропасть его глаз. Кажется, даже кожа его светилась изнутри, настолько он был раскалён. Он спустился взглядом по моей шее до груди, почти открытой: ворот только едва держался, низко сползший с плеч. И я смяла его пальцами, пытаясь не допустить окончательного падения.
— Убирайтесь, — проговорил Альдор спокойно и оттого ещё более жутко.
Я посмотрела в окно, за которым громыхала и буйствовала стихия. Сполохи молний метались по витражам один за другим. Гудели глухо раскаты грома, сотрясая стены.
— Но унбар…
— Убирайтесь немедленно!
Он отшагнул от меня и встал в стороне, ожидая чего-то. Видно, моих сборов.
— Вы не позволите мне остаться до утра?
— Или снова — до окончания дождя? — добавил Альдор. — Нет уж. Надо было гнать вас ещё в прошлый раз. Пока вы не успели познакомиться с Маркушем и прийтись ему к душе. Теперь от вашего отъезда ему будет плохо. Но лучше это произойдёт сейчас, чем через неделю или месяц.
— Как будто я съем вашего брата, если останусь на ночь! — я натянула пострадавшую от его рук сорочку на плечи, но она вновь начала сползать, а от гнева и растерянности я не всегда успевала поймать её вовремя.
И неизменно Альдор ловил взглядом мою шею и внезапно открывающуюся ложбинку груди. Наконец он отвернулся и отошёл ещё дальше к двери.
— Маркуш — уже почти совсем взрослый юноша, — сказал он вдруг спокойно. — И мне ещё не хватало, чтобы он в вас влюбился. Выметайтесь. Можете идти куда угодно. Лгунье не место в моём доме.
Он вышел, а я бросилась к сундуку, в который уже успела сложить свой дорожный мешок. Что-то в последние дни мы видимся с ним слишком часто. Так и развалится скоро от постоянных сборов и разборов. Время от времени поддёргивая порванный ворот, я принялась, швырять вещи в сумку. Потом только спохватилась и переоделась, то и дело прислушиваясь к тишине за дверью. Ни шагов, ни голосов, словно всем вокруг стало на меня резко плевать. Да пусть бы.
Затянув шнуровку туфель, я забросила мешок на плечо и быстрым шагом вышла из комнаты. Хоть завязывай плащ, хоть нет, а он не спасёт меня от этого страшного ливня. Гулко раздавались шаги под тонущими во мраке сводами замка, пока я шла по длинному широкому коридору, постоянно сбиваясь на бег. Отчего-то жгло слезами глаза. Не от страха за то, что со мной теперь будет. А от обиды: разве то, что я аманта, даёт Альдору право вышвыривать меня на улицу, словно какое-то отребье? Похоже, он не знает ещё, что я стащила у мага карту Колодцев, иначе моя судьба, верно, была бы страшнее. Он даже не стал бы меня покрывать, а сразу отдал бы в руки стражи.
Я сбежала по лестнице, едва удерживаясь за стену, чтобы не закувыркаться вниз второпях. И на одном из поворотов на меня вдруг налетел Рэзван. Он преградил
мне дорогу и попытался ухватить за руку, но я не далась.— Не делайте глупостей, офате! — он вновь встал на пути, когда я хотела обойти его с другой стороны. — Посмотрите, какой дождь!
— Может, унбара де ла Фиера стоит выставить под этот дождь, чтобы он остыл и подумал головой? — я вновь оттолкнула мажордома.
Так сильно, что он пошатнулся и невольно отступил, пропуская меня мимо. Теперь только чуть поддёрнуть подол — и бегом прочь. Мазнула рука Рэзвана по локтю, но не удержала. Я метнулась дальше по лестнице, а там через дверь — в округлую прихожую. Свет огромной люстры даже ослепил на миг. Она, похоже, горит здесь целыми сутками. И хватает же Альдору на это сил!
Рэзван почти догнал меня.
— Офате, постойте. Послушайте. Вам обоим нужно подумать над этим…
И я всё же приостановила шаг. Не знаю, зачем. Может, потому что и правда захотела вызвать в раскалённой гневом и обидой голове хоть одну разумную мысль. Уже взялась за ручку двери, задумавшись. Маркуш, верно, очень расстроится, когда узнает, что я снова ушла. И на этот раз даже не попрощалась.
— Пусть идёт, — тяжестью упал голос Альдора откуда-то с верхних ступеней главной лестницы.
— Вы с ума сошли, — обескураженно выдохнул мажордом. — Ну, подумаешь, аманта — и что же?
— Хватит в Анделналте амант. Была уже одна… — неведомо о чём вспомнил де ла Фиер.
А я дёрнула ручку на себя и вышла во двор. Меня здесь не ждала никакая повозка, но сквозь пелену дождя я видела слегка светлеющее пятно открытых ворот. Видно, хозяин уже отдал приказ ничем меня не задерживать. Острые струи ливня били по мощёному полотну двора, отскакивая от него крупными каплями. Всё вокруг словно оплыло и теперь медленно стекало, норовя впитаться в землю: и деревья, и замок, и охранная стена. Страшно было ступить шаг — и утонуть в этом раскисшем мире, как в озере. Ослепительно сверкнуло в вышине — я зажмурилась. А после просто пошла дальше, пытаясь собрать у горла плащ в кулак, чтобы хотя бы на шею какое-то время не попадали брызги.
Пробежала через двор, пригибая голову под валким раскатом грома, что пронёсся над башнями замка, едва не грозя их обрушить. Юркнула в ворота, ощущая, как с вялым сожалением смотрят на меня в маленькие бойницы стражники. Мост был скользким. От густого потока ливня я почти ничего не видела, хоть огни на стене ещё неплохо освещали всё вокруг. Я не знала, плачу или нет. Что стекает по щекам: слёзы или просто дождь. Несколько раз едва не упала, подвернув ногу на гладких от влажной плёнки камнях, но мост закончился — и под сенью клёнов, что росли на подъезде к нему стало немного легче. Ветви хоть немного скрадывали удары капель. Вспышки молний не казались уже такими страшными и ослепительно-холодными. Я то и дело содрогалась: плащ промок, кажется, ещё когда не вышла за ворота. Причём насквозь — и недолго осталось до того, как промокнет платье, а за ним и сорочка. Я хлюпала носом, почти захлёбываясь. Но всё же шла, пока не стала увязать почти по щиколотки в раскисшем мелком гравии. Лужа на луже — и не знаешь, куда ступить, чтобы не попасть в одну из них.
Дорога пошла под уклон. Ступни ещё нещаднее заскользили по неверным камушкам, которые так и расползались в стороны. То и дело падали на голову сорванные ветром листья. Ветки помалу расступились, и ливень обрушился на меня с новой силой. Ещё одна вспышка ледяного ужасающего света, который на миг поглотил всё вокруг. Раскат грома будто бы придавил меня к земле, прокатился по каждой косточке в озябшем теле — до хруста. И отмеченную картой кисть вдруг опалило невыносимым жаром. Я покачнулась от неожиданной вспышки боли. Схватилась за какую-то ветку. Отдышалась немного и продолжила идти вниз, поворачивая на изгибах дороги. Едва-едва нашаривая её озябшими ступнями. Надо мной уже высился крутой склон, где-то на вершине которого всё так же стоял наполненный теплом огня Анделналт. Знала бы, что так расстанемся, не возвращалась бы утром.