Беглянка с секретом

И стоило только о том подумать, как проведать меня пришёл и Рэзван.

— Чудесно выглядите! — заявил едва не с порога, вряд ли успев меня рассмотреть.

— Спасибо за приятную лесть, — я прищурилась с укором.

— Это вовсе не лесть. Есть такие девушки, на лицах которых даже царапины смотрятся очаровательно. Вы явно из их числа, — с самым серьёзным видом пояснил мажордом. — За лекарем уже отправили. Он скоро будет. Если желаете, можете спуститься к завтраку. Или вам его принесут сюда.

— Если можно, сюда, — я взглянула на служанку, и она кивнула.

Отчего-то пока не хотелось снова видеть Альдора. Хотелось дождаться лекаря и его волшебных снадобий, которые, возможно, и правда скоро вернут мне приличный вид. И унбар Тудор приехал уже ближе к обеду, когда я успела добраться до Маркуша и даже сходить с ним в библиотеку, чтобы выбрать книги, чтением которых мы займёмся в ближайшее время. Лекарь долго осматривал меня в присутствии Андры, осторожно ощупывал бок, изучая лёгкую пипухлость, которая отзывалась болью при каждом неосторожном движении. Я вскрикнула от неожиданности, когда кожу вдруг ощутимо закололо.

— Спокойно, офате, — велел мужчина так, что я тут же замолчала. — Это очень слабое воздействие. Нарочно для обычных людей. Но это поможет вашей кости и ушибам зажить быстрее. Мне придётся повторить его несколько раз в разные дни. Во избежание вреда для вас.

Пришлось безропотно терпеть весьма неприятный процесс лечения. Но грела мысль, что скоро я снова смогу двигаться свободно и не кособочиться каждый раз, как в боку стрельнёт.

Вскоре лекарь ушёл. И я ждала его каждый день с нетерпением. Утром и перед сном наносила на лицо и руки остро пахнущую сосновой корой мазь — и неизменно отмечала, что царапины, даже самые глубокие, заживают удивительно быстро. Вот только одна неприятность: каждый раз правую кисть начинало печь так, словно я её в кипяток сунула. Видно, так Карта реагировала даже на слабое магическое воздействие. В такие моменты ни с кем не хотелось видеться, ни с кем говорить. Я просто сидела в комнате и ждала, пока жжение пройдёт. А после утирала слёзы и шла к Маркушу — заниматься с ним языками, владение которыми уже можно было не скрывать, или музыкой: я, к слову, хорошо играла на лютне. Правда, мальчишка больше слушал, уперев шёку в кулак, чем внимал урокам — и в такие моменты его взгляд до дрожи по спине напоминал взгляд Альдора. Будто он знал обо мне что-то, но не собирался пока о том говорить.

А его брат на несколько дней уехал: дел по управлению всем имуществом де ла Фиеров у него всегда было много. Но порой казалось, что он просто пытается убраться из замка хотя бы на время. Как будто здесь на него что-то давит.

И вот после долгого отсутствия, сегодня Альдор должен был вернуться. Маркуш ждал его с нетерпением: он жадно поглощал все новости, что брат привозил, а после рассказывал ему. Это была едва ли не единственная связь мальчишки с миром, куда он сам выбирался не так уж часто.

Погода с утра стояла просто чудесная: с той памятной грозы, которая едва меня не убила, не упало ни капли дождя. Воздух стал суше и приятнее. Жара не буйствовала: ощутимый ветерок смахивал её излишки. А особенно было приятно гулять в том самом ельнике, что так любил Маркуш.

Я медленно, то и дело щурясь от удовольствия, когда на лицо падали тёплые пятна света, катила его кресло по твёрдой выровненной дорожке и глазела по сторонам. Нынче мы зашли дальше обычного, но усталости не было. Ребро почти перестало болеть усилиями унбара Тудора, и оттого было так дивно легко на душе, так безопасно. Но как только я вспоминала о том, что, выздоровев, всё же должна поехать в Одиин всеми правдами и неправдами, на несколько мгновений всё меркло. И приходилось с усилием гнать от себя эти мысли. Хотя бы так, хотя бы ещё несколько дней я могу насладиться уверенностью и спокойствием в стенах этого замка, что поначалу казался мрачным и угрожающим, а сейчас вдруг стал не таким уж тёмным и давящим.

Глядя на темноволосую макушку и плечи младшего де ла Фиера, я всё размышляла, что же привело его к недугу? Раньше доводилось очень мало слышать об этом. Только то, что родители братьев погибли уже много лет назад — видно, тогда-то вся забота о Маркуше легла на Альдора, который в ту пору был ещё очень молод. До жути хотелось расспросить юношу о его нездоровье, но не хотелось его задеть. Причинить боль воспоминаниями.

Но от припекающего желания всё же завести этот щекотливый разговор меня отвлекли вдруг мелькнувшие в стороне от тропинки очертания каменного дома или склепа — сразу и не скажешь. Он почти терялся среди густых ветвей, серый, неприметный. Массивные стены его не были украшены никакой резьбой, только едва выделялись в углах фальш-колонны, видно, предназначенные придать строению хоть какое-то изящество. Весьма условное, надо признать.

— Что это? — я остановилась.

Маркуш вздрогнул — видно, успел задремать. Оно и не удивительно после очередного приступа боли, что случился у него ночью. Рэзван ругался на то, что зачарованные камни, что были в поясе Маркуша, уже почти перестали действовать, а новые привезут не так скоро. Потому ожидалось, что такие случаи могут стать чаще. Я готовилась перебираться на сон в комнату младшего де ла Фиера каждый день. А ещё тайком, между делом, пыталась повторить тот случай в библиотеке, когда, возможно, прикосновением сумела унять его боль, заглушить её. Но, к сожалению, в этот раз ничего не вышло. Потому младший де ла Фиер с утра был слегка вялым от усталости, да и я не выспалась толком, но прогулка понемногу возвращала мне силы.

— Это… — Маркуш проследил за моим взглядом и явно задумался, как бы объяснить.

— Я посмотрю?

— Не думаю, что стоит… — не стал твёрдо запрещать мальчишка.

И потому я повернула его кресло по заметной тропке, что вела к тому склепу. Здесь явно не ходили много и часто, но проехать оказалось несложно. Ветви нехотя расступались в стороны, трогая плечи, стебельки цеплялись за подол и наматывались на колёса. Слабо пахло гарью, а трава вокруг казалась пожухлой, словно бы от большого жара. Странно.

— Так что же это? — я отпустила ручки кресла, когда мы подошли ближе, и всё же заглянула внутрь, едва сумев открыть удивительно тяжёлую, окованную железными пластинами дверь.

С внутренней стороны она оказалась обита сплошной чернёной защитой. Я задела её случайно — и на костяшках пальцев осталась копоть. Внутри было почти совсем темно. Только свет, падающий в дверной проём и небольшие отдушины под сводом, дал разглядеть хоть что-то. Я шагнула дальше и ахнула невольно: все стены были чёрными от сажи. Она покрывала всё сплошным слоем, который копился тут, видно, очень давно.

Маркуш медленно встал с кресла и заглянул тоже, озадаченно поджимая губы.

— В этом нет большого секрета для тех, кто постоянно живёт в Анделналте, — всё же решил он пояснить. — Эту комнату приказал выстроить Альдор. Чтобы… не причинить вреда ничему в замке и вокруг него.

— Что тут происходит? — я обвела взглядом пространство и уставилась на юношу.

— Он сбрасывает тут лишнюю энергию, — Маркуш прикусил губу. — Наверное, вы заметили, что он не носит собирающий сосуд.

Я медленно кивнула, осторожно трогая бархатную от налёта стену.

— Заметила. Хоть и не сразу.

— Так вот он ему просто не нужен. Его переполняет сила. И огонь.

Сердце так и вздрогнуло, а всё тело обдало жаром. Я приложила ладонь к губам, вдруг испугавшись. Не за себя — что могу вдруг попасть под его гнев и пострадать. А за самого Альдора и за тех, кто жил с ним в одном доме. Это ведь всё равно что в печи сидеть, не зная, когда её растопят в полную силу.

— Значит, поэтому столько светильников? Я не думала, что всё так…

— Серьёзно? — Маркуш невесело улыбнулся и вдруг потупил взгляд на свои сложенные перед ним руки. — Да, ему сложно. И потому, когда совсем тяжело и светильники не помогают снизить напряжение, он приходит сюда.