Беглянка с секретом

— Меня просто хотели ограбить, — я вновь повернулась к слуге. — Она требовала деньги.

Не хотелось врать, но но не выкладывать же правду тому, кто просто оказался рядом в нелёгкий миг. И кто вряд ли хоть что-то поймёт из моих слов. К тому же часть правды в том всё же есть: меня и впрямь хотели ограбить — самым жестоким и решительным образом. Мужчина нахмурился, глядя мне за спину. Остальные бранились громко, похоже, всё-таки упустив беглянку. Она резво скрылась в явно знакомых ей переходах, а преследователи возвращались, не желая, видно, тратить силы на её поимку.

— Она вас не ранила? — вновь обеспокоился слуга, тревожно ощупывая меня взглядом.

— Нет. Спасибо… — я замялась, не зная, как к нему обратиться.

— Мариус, — он улыбнулся.

— Откуда вы здесь взялись? — я вновь обернулась, вздрогнув от очередного выкрика.

Руку невыносимо пекло, и хотелось окунуть её в ведро с ледяной водой. Возможно, я так и сделаю, как только появится возможность, а пока приходилось делать вид, что меня ничего не беспокоит.

— Нас послал за вами унбар Рэзван, — Мариус отчего-то слегка виновато покривил губами. Словно в том было что постыдное. — Жаль, мы не сразу вас нагнали. Пришлось выяснять в Сингуруле, в какую сторону отправилась ваша повозка. Но ладно, успели вовремя!

Я с облегчением опёрлась на его руку. Сейчас не зазорно было принять помощь, потому что силы оставили меня едва не совсем. И всё это, к счастью, можно объяснить обычным испугом.

— И чего же хочет унбар Резван? — я медленно пошла вслед за Мариусом, который повёл меня из затхлого проулка на широкую улицу.

— Он хочет, чтобы вы вернулись, — спокойно, как что-то само собой разумеющееся, пояснил мужчина. — Он быстро узнал, что офате Месарош решила вас выгнать. И считает, что унбар де ла Фиер очень разозлится, когда узнает, что вы уехали.

— Снова возвращаться? — я приостановила шаг, вглядываясь в уверенное лицо слуги.

Он явно не собирался обсуждать со мной приказ мажордома: просто хотел погрузить в седло или на телегу, если придётся, и везти обратно в Анделналт.

— Вас что-то смущает? — в голосе Мариуса послышалось осторожное возмущение.

— Может, не судьбы мне работать на унбара де ла Фиера? И вам стоит отпустить меня? Сказать, что не нашли, не догнали. Потеряли следы…

Я говорила и сама не верила в свои слова. Потому что, кажется, судьбе как раз было угодно, чтобы я возвращалась в Анделналт снова и снова. И как бы я ни сопротивлялась тому, а стоило только задуматься — и понимала, что тянет меня туда сильнее, чем в дальнюю провинцию к тётке, которую я не видела много лет. Которая меня, может, уже и не помнит толком, не узнает и не пожелает принимать. Без поддержки мне один только путь: постоянный бег от преследователей, которые, кажется, не собираются платить. Самая большая плата, что меня ждёт — сталь по горлу, как только карту смогут из меня извлечь. А как это больно и страшно, я уже успела ощутить и не хотела пережить снова.

— Я ничего не знаю насчёт судьбы, офате, — усмехнулся слуга, чуть поразмыслив над моими словами, которые наверняка показались ему странными бреднями. — Я только знаю, что вы нужны унбару Маркушу. И что вы дороги унбару Рэзвану.

Он ничего не сказал про Альдора — и я горько улыбнулась проскользнувшему в груди сожалению. И правда, кажется, де ла Фиеру до меня вовсе не было бы никакого дела, не стань я вдруг близка его брату. Отчего-то было неприятно это осознавать. Неужели мне хотелось участия Альдора, его интереса? Да хотя бы любопытства… Но какое всё же противоречие: именно тот, в чьём сердце беспрестанно бьётся огонь, умеет быть холоднее льда на поверхности спокойного озера.

Я кивнула только, позволяя Мариусу вновь повести меня в сторону постоялого двора. И хотелось обернуться, чтобы убедиться своими глазами, что та женщина больше не преследует меня. Она точно не оступится. И только за спинами мужчин, которые словно бы окружили меня щитом, я ощущала себя хоть в какой-то безопасности. Мне не дали много времени на сборы. Сопровождающие сели в харчевне, спокойно дожидаясь меня. А я вздрагивала от каждого шороха снаружи комнаты, в которой не успела расположиться надолго. Вдруг после короткого стука дверь открылась и вошёл унбар Тудор.

Только его мне сейчас не хватало! Я приготовилась уже звать на помощь — и будь что будет, но он вскинул руку, останавливая меня.

— Я всего лишь тот, кто даёт жильё тем, кто платит, — нахмурил густые брови, которые под совершенно лысой макушкой казались особенно тёмными и ярко очерченными. — И хочу предупредить. Что обо всём, что случилось в Одиине, вам надлежит молчать. Иначе могут пострадать те, кто вас окружает.

Отчего-то казалось, что Альдор де ла Фиер не по зубам тем, кто решил раздобыть карту Колодцев. Хоть я, конечно, не знала, кто за этим стоит. Жаль, что не удалось выяснить.

— А вы будто не знаете, что тут произошло! — возмущение так и заклокотало в груди.

Он ещё смеет приходить и угрожать!

— Я всего лишь хозяин постоялого двора, — повторил унбар Тудор. — Вникать в подробности — не моё дело. Но я знаю, что порой бывает с теми, кто много болтает.

— Потому вы до сих пор живы? — я выпрямилась, закидывая дорожный мешок на плечо.

— Всё верно, — он усмехнулся. — Чего и вам желаю. Вы милая девушка, которая просто попала в неприятности. Так случается.

На лестнице послышались шаги, и в комнату заглянул Мариус. Он окинул хозяина подозрительным взглядом.

— Всё хорошо, офате? — сдвинул брови.

— Я просто пожелал счастливого пути, — унбар Тудор повернулся к выходу и, кивнув слуге, ушёл.

Я отвернулась на миг, делая вид, что ещё что-то проверяю в сумке. Но на самом деле давая себе время унять волну смятения от слов хозяина постоялого двора. Что будет теперь? И не опасно ли и правда находиться рядом со мной даже сильным мужчинам?

Но сейчас меня ждали в Анделналте — и туда отчего-то стремилась душа. А значит, верное решение придёт.

Для меня, оказывается, предусмотрительно подготовили лошадь. В седле я держалась хоть и неплохо, а всё же не так уверенно, как хотелось бы и как нужно было для того, чтобы ехать достаточно быстро.

— Придётся привыкать, — развёл руками Мариус. — Повозка — это слишком медленно. А нам не хотелось бы задерживаться. Вас очень ждут в Анделналте.

И потому я не стала спорить и настаивать на своей слабости. Почти что без возражений заползла в седло и помолилась на дорогу Рассветной Матери, чтобы животина не вздумала вдруг скинуть меня с себя, чуя мою неуверенность. Отъезжая от постоялого двора, только и почувствовала, что чей-то взгляд упёрся в спину. Оглянулась — никого. Только мелькнула в щели закрывающегося дверного проёма спина хозяина постоялого двора: он вышел проводить спешно отбывающих гостей, как ни в чём не бывало.

Мерин, к счастью, оказался спокойным и почти что безразличным. Он нёс меня ровной, чуть тряской рысью вперёд, но пришлось бы постоянно тащиться в хвосте, если бы мужчины не окружили меня нарочно чуть придерживая шаг своих лошадей. Да, они думали, что та женщина всего лишь воровка, и ничуть тому не удивились. Но, может быть, невольно всё же стремились защитить. В конце концов, на дороге могут поджидать какие угодно неприятности.

Ещё сутки в пути — и я готова была идти остатки лангов до Анделналта пешком. Всё случившееся накануне казалось невероятно скверным сном. И не нужно быть провидицей, чтобы понимать: Альдор не оставит меня без расспросов. Всё, что произошло в Одиине, где я оказалась так или иначе, даже без необходимости поддерживать легенду о тётушке, станет ему известно.