Бегство из рая (сборник)
Шрифт:
все их долгие двадцать лет.
На душе по-прежнему было тяжело от необъяснимых пред-
чувствий.
Она что-то скрывала.
Но что???
Больше не было с ней связи.
НИКОГДА.
Он с маниакальным упорством набирал и набирал номер
своей московской квартиры, но никто не отвечал...
Вечером Лунгина вызвали телеграммой в Москву.
Трагедия, от которой он почти спасся, догнала его.
Самое невероятное: в то самое время, когда он говорил с
Ниной по телефону, ее уже не было
Он так и не понял: с кем он говорил в то утро в гостинице?
Фантом? Наваждение? Бред? Шизофрения?
Смещение времени и пространства? Предупреждение?
Простые вопросы умерли вместе с простыми ответами.
Да и ответы были уже не нужны.
ПРОЩАНИЕ С БЕАТРИЧЕ
В ее жизни То, чего не было, всегда приходило потом; напо-
миная о себе, раздражая, заставляя уходить от реальности, но
абсолютно никогда не материализуясь. «То, чего не было» оста-
валось в каком-то туманном зазеркалье; дразня своими непо-
нятными вопросами и уводя так далеко по лабиринтам памяти, что сценарии и мизансцены, персонажи и статисты, слова и чув-
ства путались, теряя свою четкость и завершенность. И тогда
непростительно поздно она начинала заново проигрывать ТО, ЧЕГО НЕ БЫЛО НИКОГДА но должно было состояться
непременно!
153
Ирина Цыпина
*****
Утро понедельника начиналось банальным дождем. Холод-
но, сыро. Впервые за годы работы Ника позволила себе остать-
ся дома, хотя ее ждали на согласовании проекта в мэрии Тель-
Авива, и время согласования было оговорено заранее. Все рас-
четы были готовы, но дождь Зимой в горах рулить по скольз-
кой дороге из Иерусалима в Тель-Авив ей ужасно не хотелось, что-то останавливало ее. Фирма, где она работала по контракту, занималась реконструкцией ресторанов по всему Израилю. В
старых неприспособленных зданиях они проектировали крошеч-
ные гамбургерные, которые правильнее было бы назвать заку-
сочными, но в Израиле мания величия и игрушечные кафешки
на четыре столика гордо именуют «Мисадой» (рестораном). Эта
проектная работа была достаточно рутинной, но в эмиграции
больше всего Ника ценила эти стандартные простенькие черте-
жи с той степенью материальной свободы, которую они дарили
ей, компенсируя отсутствие Полета и изыска, что было для нее, архитектора от Б-га, компромиссом в пользу разумного, ком-
фортного быта. Но этот компромисс был ее болью и разочаро-
ванием, ранним истощением блестящих идей и запретом на Ус-
пех, на себя ту, которая много лет назад жила единственной стра-
стью пропорций и линий, вычерчивающих новое, созданное ее
интеллектом, пространство бытия. Здесь, в этих жарких геогра-
фических координатах абсолютно другой смысл и другая цель
жизни и нет ответа: «ПОЧЕМУ самовыживание в 21-ом веке
подменяет самовыражение
в творчестве и становится почти язы-ческим культом для стольких моих соотечественников?»
Но это уже абсолютно другой сюжет. Ника приучила себя
за годы эмиграции глубоко не анализировать свою жизнь; це-
нить тысячи маленьких праздников, которые сама себе декори-
ровала по своему вкусу и настроению, тщательно до мелочей
отбирая все-все, что создает этот праздник, музыку и хоро-
шие книги, волнующую живопись, терпкие напитки и горький
шоколад, духи (наверное, «Кензо», пахнущий арбузными корка-
154
Бегство из рая
ми) и цветы, садовые розы с нежным карамельным ароматом и
обязательно белые, подчеркивающие торжественность празд-
ника. Праздником для Ники были вечерние сумерки Иеруса-
лима, театральные спектакли, Красное море и обжигающий эй-
латский песок, космический пейзаж Афро-Азиатского Излома и
каменный хаос пустынь, которым так много тысяч Лет, которые
помнят Начало и, наверное, знают все-все про нас: что было, что
будет и То, чего не было. Никогда. Но было, было так обжигающе
близко, так волнующе рядом, так ощутимо, осязаемо и одновре-
менно никогда. Вы замечали, что события в нашей жизни могут
разминуться во времени? И не состояться? Что-то сдвинется в
пространстве Вселенной, стрелки часов вздрогнут в мириадах чу-
жих миров, и чья-то судьба опоздает, затеряется, не найдет.
А во сне к вам придет из туманных пространств «То, чего не
было» и будет так больно от этой несостоявшейся потери, от
этого странного состояния ирреальности в вашей такой простой
и понятной жизни. Но не будем биться в истерике бесполезной
ностальгии, «The show must go on».
Утро понедельника начиналось банальным зимним дождем.
Холодно, сыро. Нике хотелось одного за много лет работы в
этой дизайнерской фирме проспать целый день, проспать все на
свете, плохое настроение и хандру, совещания и встречи, опус-
тошенность вечернего возвращения домой и холодный кофе возле
мерцающего дисплея, очередные сюрпризы TV-новостей и тем-
ный густой вечер за стеклами хрупких одинарных окон, из кото-
рых днем виден Старый Город за мрачной крепостной стеной.
Вечером в подсветках бледных огней Старый Город кажется
театрально-нереальным, и даже не верится, что там живут люди
не из средневекового спектакля, а живые, настоящие и такие
непонятные, далекие нам, живущим в другом ритме, другой эпо-
хе, другом веке. Но Ника, будучи абсолютно не сентименталь-
ной, проваливается в сон, наслаждаясь возможностью задуман-
ного безделья. Окружающая жизнь это всего лишь данность, декорации, придуманные кем-то.
155