Бегство от любви

— Я заметила, что вы чем-то расстроены, — тихо проговорила Лесли. Это имеет отношение к вашей жене?

— Да. Один мой знакомый из Сен-Моритца написал мне, что она сейчас там.

— И она так и не приехала оттуда сама, чтобы повидаться с вами?

— Мне до этого нет дела. Но у нее есть другой мужчина.

Лесли молчала, ожидая, что он вот-вот заговорит вновь, но Редвуд просто отвернулся и смотрел куда-то в даль, на горизонт. Вопросы роились у нее в голове, ей не терпелось расспросить его очень о многом, и все же она считала себя не в праве допытываться об этом. Лесли собиралась уже было отправиться в обратный путь, вернуться в клинику, когда Редвуд вновь нарушил затянувшееся молчание.

— Это ведь ее не первый роман на стороне. Так что не думайте, что я так расстроен именно из-за этого. Но только на этот раз она ведет себя гораздо вульгарнее, чем обычно, просто вызывающе. Рассказывает всем о том, какая я сволочь и как она ненавидит и презирает меня!

В его голосе слышалась такая боль, что у Лесли защемило сердце, и осознание того, что его рассказ тронул ее за живое не на шутку ее встревожило.

— Если хотите, я расскажу вам эту эпопею целиком, с самого начала. Хотите? — осведомился у нее Редвуд.

Не надеясь на себя, не решаясь ничего говорить вслух, она просто молча кивнула, и он продолжал говорить:

— Когда мы впервые приехали в Аросу, зимний курортный сезон был в самом разгаре. Отели были переполнены, здесь собрались многие из наших лондонских знакомых. Здесь был открыт дансинг, ночные клубы, время от времени устраивались лыжные походы с пикниками — и везде она была главным инициатором. Я никогда не видел ее такой счастливой! Но стоило снегу растаять — и все враз переменилось. Все разъехались, и она почувствовала себя покинутой.

— И чем она тогда занялась?

— Отравляла жизнь мне с апреля по ноябрь! К счастью в том году снег выпал рано, и как только ее друзья снова заявились сюда, она встретила их в наилучшей форме и во всеоружии. Но только когда в тот раз они уехали, она уехала отсюда вместе с ними — и за целый год, до наступления следующего зимнего сезона, так здесь ни разу и не появлялась. — Он стоял, потупив взгляд, разглядывая снег у себя под ногами. — И когда она в конце концов соизволила снова объявиться в этих местах, до тут же дала мне недвусмысленно понять, что весной она опять уедет.

У Лесли перехватило дыхание, стоило ей только представить себе всю драматичность ситуации, скрывающейся теперь за сухой констатацией фактов.

— И что вы тогда сделали?

— Не согласился. Я был не готов иметь приходящую жену, и, разумеется, сказал ей об этом. И тогда она покинула меня навсегда. После того, как это случилось, я забросил все остальное, и посвятил всего себя клинике. Мне очень не хотелось и во второй раз допустить ту же самую ошибку, и самым верным средством для того, чтобы ее избежать, было избегать женщин. Вот почему я так негодовал, когда приехали вы! — тут он едва заметно улыбнулся. — Так что теперь вы видите, что Марта Робертс здесь не при чем. Просто в каждой молодой женщине я видел Дебору; и это как будто напоминало мне о том, что у меня нет дома, нет детей, нет даже путевой жены!

— Но почему вы не женитесь еще раз? Даже если… даже если вы больше никогда в жизни сможете полюбить так сильно, как вы любили свою жену, но может быть просто вы не будете чувствовать себя таким одиноким?

Редвуд ничего не сказал, и по выражению его лица Лесли поняла, что он раздумывает над ее вопросом.

Ужаснувшись тому, что тут она, видимо, перегнула палку, стараясь заглянуть ему поглубже в душу, она быстро проговорила:

— Пожалуйста, ничего не говорите. Я не имела права спрашивать вас об этом.

— А почему бы и нет? При данных обстоятельствах ваш вопрос вполне закономерен. Я просто думал над тем, как бы получше ответить на него. — Он немного помолчал. — Вся трудность в том, что мое объяснение — которое до сих пор я считал наиболее логичным — больше мне таковым не кажется.

Не вполне понимая, что именно имеет в виду Рэдвуд, Лесли продолжала озадаченно глядеть на него, и, почувствовав это, он покорно вздохнул.

— Брак — это нечто большее, чем просто обоюдное желание двоих людей жить вместе. Он также включает в себя множество других вещей — того, что человеку бывает трудно даже просто осознать сразу. После того, как я решительно не согласился с теми дурацкими идеями, соответствовавшими представлениям моей жены о нашей последующей семейной жизни, ко мне приехал сам сэр Лайонель — ее отец. Он полностью разделял мои взгляды и фактически был согласен с моей точкой зрения, но Дебора была его дочерью, и больше всего его одолевали страхи касательно того, что станется в дальнейшем с ней, если я подам на развод.

— Какие такие страхи? — допытывалась Лесли.

— О том, чем Дебора станет заниматься, если я предоставлю ей полную свободу выбора. Она тупа и упряма, — равнодушно продолжал он, — и к тому же совершенно не умеет разбираться в людях. Ее привлекает мужское общество. Сложите воедино все эти факты, и вам станет ясно, почему сэр Лайонель так опасался за нее.

— Но судя по тому, что замуж-то она вышла именно за вас, что-то не похоже на то, что она так уже совсем не разбирается в людях! — не сдержавшись, выпалила Лесли.

— Она вышла за меня замуж, потому что у меня была репутация неприступного жениха, — возразил Редвуд. — А избалованные молодые девушки не любят довольствоваться малым, они хотят всего и сразу. К тому же сэр Лайонель был убежден, что нам с Деборой все-таки еще помиримся. Он был уверен, что если я не дам ей развода, она снова вернется ко мне. Я со своей стороны постарался доказать ему, что наш брак уже не сохранить — что от этого все равно не будет никакого прока — но он отказался верить в это. Он попросил меня не разводиться с ней так долго, как это только окажется возможным… говорил еще, что единственный стабильный фактов в ее жизни это я и что я не должен бросать ее.

— И вы согласились?

— Да. Я сказал, что не стану брать развода по крайней мере до тех пор, пока по-настоящему не полюблю другую женщину. — Сказав это, Филип Редвуд взглянул на Лесли. — Вы считаете, что я тогда был не прав? Не бойтесь сказать мне об этом.

— Я не думаю, что кто бы то ни было наделен правом распоряжаться судьбой другого человека. Или вторгаться в чужую личную жизнь. И если только человеком в данном случае не движут религиозные причины, то препятствовать чьему-либо разводу просто подло.

— Я так не считаю. Уйдя от меня, она в первый же год дважды просила о разводе. Первый раз она собралась выйти замуж за американца из Техаса, у которого до нее уже было четыре жены, а второй раз у нее в женихах ходил двадцатилетний мальчик. В прошлом году она тоже собиралась замуж за какого-то плясуна-балеруна, но только он нашел себе еще кого-то и скрылся с новой пассией в неизвестном направлении, прежде, чем я успел вынести свое решение!

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сухо проговорила Лесли, — но все же я не уверена, что у кого бы то ни было есть право единолично решать будущее другого человека.