Белая вода

— А где это?

— Там, куда мы летим. Самый богатый промысловый район трески на всей планете. Именно там два года назад была Палтусовая война.

— Какая Палтусовая война? — удивленно спросил Чиун.

— Пока вы не ответили, скажите, пожалуйста, какое отношение палтус имеет к войне? — вмешался в разговор Римо.

Лейтенант Сэнди Хекман повернулась к ним лицом.

— Из-за белокорого палтуса шла война между Канадой и Испанией.

— Впервые слышу, — признался Римо.

— Не столько война, сколько международный инцидент. Испанские траулеры брали молодь палтуса на оконечности Грэнд-банки — рыбаки называют ее Нос. Промысловый район выдается из двухсотмильной зоны Канады в международные воды. Формально испанцы не нарушали закона, но они брали рыбу, мигрирующую в двухсотмильную зону Канады или оттуда. Оттава это горячо восприняла и послала свои катера и подводные лодки рвать испанские сети. В открытом море шла серьезная потасовка, пока испанцы не плюнули и не убрались. С того времени там тихо, хотя канадцы все время вопят, что американские рыбаки берут треску с американской стороны Грэнд-банки, а канадцам нельзя. Они даже арестовали пару траулеров, но у них духу не хватило выдержать характер, и суда отпустили. Грозятся еще заняться флотилиями США, которые ловят лососей в Тихом океане, но пока только свой канадский воздух сотрясают.

— Никто не может владеть ни морем, ни рыбой в нем, — фыркнул Чиун.

— Если кризис рыболовства продлится, рыбы очень скоро не останется, и спорить будет не о чем.

Римо взглянул на мастера Синанджу:

— Ты что-нибудь об этом слышал?

— Разумеется. Почему, ты думаешь, я решил припрятать побольше рыбы?

— Я рад, что именно ты произнес слово «припрятать», а не я.

— Стоп! — прервала их Сэнди.

Она повернулась к пилоту:

— Килкенни, вернись-ка назад. Мне нужно кое-что проверить.

Самолет вошел в медленный поворот, сбросил скорость и пошел на бреющем полете над холодной, серой, негостеприимной водой.

На одну секунду стал ясно виден и тут же скрылся позади темный предмет.

— Похоже на тело! — воскликнула Сэнди.

— Это и есть тело, — подтвердил Римо. — Плавает лицом вниз.

Сэнди включила рацию.

— Катер береговой охраны «Каюга», говорит борт номер один береговой охраны. Прошу оказать срочную помощь. Мы обнаружили плавающее тело в квадрате Дельта Пять.

Самолет кружил над телом около двадцати минут, пока не подошел катер и не поднял его на борт.

Они наблюдали за подъемом, Сэнди в бинокль, Римо и Чиун — невооруженным глазом.

Водолазы вошли в воду и вытащили на палубу тело, как мешок мокрой глины.

— Ну и ну, — буркнула Сэнди себе под нос. — Никогда не видела всплывшего утопленника, чтобы был бледен как смерть.

— Я видел, — сказал Римо.

Все посмотрели на него.

— И если это у него на роже не «флер-де-лис», я съем первую же попавшуюся акулу.

— Обжора, — презрительно фыркнул Чиун.

* * *

Когда тело утопленника было доставлено на катере береговой охраны в Ситлуэйт, обнаружились три довольно странные вещи.

Во-первых, он был абсолютно голым и таким синим, каким только может быть тело утопленника. Синева была от воды и холода.

Лицо трупа было белым как мел, и на мертвых чертах выделялся ярко-голубой «флер-де-лис», нанесенный чем-то вроде клоунского грима. Нос и губы были полностью выкрашены голубым, а верхние и нижние линии узора доходили до волос и подбородка соответственно. Причем оба крыла на щеках были абсолютно симметричны.

В зубах утопленника было зажато что-то темное и тонкое. Сэнди Хекман нашла какие-то щипцы и вытащила это наружу. Это оказался хвост небольшой серой рыбы без головы.

— Чертовски странно, — сказала она.

— Ничего странного для человека, изо всех сил пытающегося выжить, — со знанием дела заметил Римо.

Сэнди глянула на него с сомнением.

— Он болтался в воде. Естественно, он жрал все, что мог поймать, чтобы остаться в живых, — пояснил Римо.

— Красивая теория. Но не проходит, если у него не стальные зубы. Голова рыбы отрезана ножом.

— Разрежьте ему живот, и спорить могу, найдете там голову, — продолжал упорствовать Римо.

— По крайней мере он не опустился до акул, — едко проронил Чиун.

А когда тело перевернули на живот, чтобы посмотреть, нет ли на нем ран, обнаружилась третья странность. И определенно самая странная из всех.

Из голубеющей щели заднего прохода мертвеца торчал серый рыбий хвост.

— Видала я странные вещи, но такое — никогда, — оторопело призналась Сэнди.

— Может быть, рыба пыталась съесть его и застряла, — сказал Римо тоном, из которого следовало, что он сам не вполне доверяет своей теории.

— Это палтус, свою рыбу я знаю, — возразила Сэнди. — Палтус никогда не ест мясо, и я представить себе не могу, как он сам по себе может забраться человеку в прямую кишку.

— А как это еще могло случиться?

— Двумя способами. Либо этот парень был неравнодушен к рыбам, либо кто-то затолкал ее ему в задницу.

— С какой целью? — спросил Римо.

— Ваши догадки тут стоят моих.

— Моя догадка — что эта рыба пыталась его съесть и застряла.

Мастер Синанджу протянул свои тонкие пальцы и потащил рыбу за хвост. Послышался мерзкий чавкающий звук, и рыба вышла наружу. За ней облако газов со смешанным ароматом утробных газов и гниющих внутренностей.

Все попятились назад, Чиун — все еще держа рыбу. Он поднял ее повыше, чтобы все ее видели.

Это была небольшая, сгнившая, серая рыбка с выпученными глазами, совершенно не аппетитная.

— Как бы она ни называлась, — прокомментировал Римо, — это не лучший приз.

— Палтус, — сказал Чиун.

— Белокорый палтус, — поправила его Сэнди.

— Вам лучше знать, — не стал спорить Римо, зажимая нос.

Теперь было видно, что горло рыбы было разрезано, будто под разинутым ртом открылась щелевидная улыбка. Чиун отбросил ее, и она шлепнулась на голое тело утопленника.

— Кто-то разрезал ей горло, а потом засунул в задний проход, — медленно произнесла Сэнди. — Наверное, тот же, кто отрубил голову другой рыбе и засунул ему в рот. Очень неприятная история.

— В особенности для рыбы, — заметил Римо.

— Для всех. Это своего рода предупреждение. Вопрос в том, кому и от кого?

Римо скептически ухмыльнулся.

— Вот смотрите: палтус — символ победы канадцев над испанцами и рыбаками других стран. У этого парня вместо рук — мозолистые клешни. Он был рыбаком.

— А тогда что за символ у него на лице? — спросил Римо.

— Ума не приложу.

— Это геральдический герб франкских королей, — задумчиво сказал Чиун и показал рукой на посиневший труп.

— Еще раз? — переспросила Сэнди.

— Француз. Он француз.

— Французы в этих водах не ловят. Они все больше в заливе Святого Лаврентия.

— И тем не менее этот человек несет на себе печать француза.

— Может быть, в другом смысле. Может быть, это французы его пометили, — предложил Римо.