Белая волчица

– Дура я. Всегда такой была, умом не отличалась.

В дверь кто-то позвонил, и Лена пугливо дернулась. Гриша стал подниматься, а она подалась к шкафу, глянула в сторону прихожей, рукой коснулась створки. Похоже, девчонка собиралась спрятаться за ней от опасности.

– Не бойся, это начальник, – сказал Гриша.

Она поверила ему, но от шкафа не отошла.

Кустарев не ошибся, к ним действительно пожаловал майор Одинцов, нахмуренный, настороженный, но уверенный в себе. Он вошел в гостиную, исподлобья глянул на Лену, заполнил пространство не только собой, но и своей уверенностью.

– Рассказывай! – Одинцов смотрел на девушку, а обращался к подчиненному.

– Стреляли.

– Это я и сам понял, не дурак. Кто, зачем, почему?

Кустарев изложил, как они с Леной встречались с Машей Яковлевой и чем все это закончилось. Он не должен был выдавать Лену, но все-таки рассказал, как и почему Маша забралась на стол.

– Очень интересно и весьма романтично, – отчеканил майор, с упреком глядя на Лену.

Она стояла, потупив глаза, и по-прежнему держалась за створку шкафа, как будто собиралась спрятаться там – на этот раз от начальственного гнева.

– Маша сама виновата, – заступился за нее Гриша.

– А ты сам стриптиз танцевать не пробовал? У тебя еще все впереди. Да, Лена? Скажи-ка, что ты для этого жеребца придумаешь? На копытах скакать, ржать как лошадь?

Лена еще ниже опустила голову.

– А если это Маша навела на вас бандитов? – спросил Одинцов, резко повернулся и пристально глянул на Кустарева.

– Была у меня такая версия. Маша обиделась, угрожала нам, сказала, что мы ответим. Только это не она. Слишком быстро все произошло. Не могли бандиты успеть.

– Значит, они и без Маши пасли вас. Зачем вы вообще к ней сунулись?

– Лена обещала Полоскову, а если дал слово – держи. Я так и сказал. Это я предложил ей поговорить с Машей.

Одинцов покачал головой, с упреком глядя на Гришу. Мол, баба – дура, что с нее возьмешь, а вот ты, Кустарев, мужик, старший лейтенант полиции, оперуполномоченный уголовного розыска.

– Хорошо, что номера запомнил, – сказал он, как милостыню подал.

– Пробить их надо.

– Уже.

– Чьи?..

– Некто Туманов Александр Дмитриевич, восемьдесят шестого года рождения. Место работы – охранная фирма «Визави». Во всяком случае, в прошлом году он там работал, да не простым охранником был, а у Васи Баклажана на подхвате. Улавливаешь момент?

Номер внедорожника Кустарев передал сразу, по телефону. С тех пор прошло примерно полчаса, а у Одинцова уже готов результат. Но это неудивительно, у него лукоморские братки на учете. Если не все, то очень многие.

– Лукомор?

– А кто еще?

– Ну да, больше некому. Только как-то странно все. Ждали нас там возле кафе, – в раздумье проговорил Кустарев. – Машина грязная, номера тоже не первой свежести, но читаемые. Даже лампочки над ними светились. У меня одна уже погасла, а у этих работают. Номера в глаза бросались, или их нам специально показывали. Да и стреляли… – Гриша завис в раздумье.

– Что с этим не так?

– Да как-то по времени не сходится. Если мысленно просмотреть картинку… – Кустарев закрыл глаза, сосредотачиваясь на недавнем прошлом. – Дверь открылась, показался ствол автомата. Да, преступник находился ко мне задом и боком. Из этого положения выстрелить сразу он не мог. Но ему нужна была всего секунда на то, чтобы повернуться и выстрелить прицельно. Мы с Леной за это время только до сугробов добрались. Через них еще перескочить надо было. Мы спешили, как могли, Лена ударилась сильно, но время все равно уходило. Мы еще только на сугробах были. Преступник уже стрелять мог, а он как будто дал нам возможность спрятаться.

– Хочешь сказать, что это была имитация покушения?

Гриша вспомнил, как взметнулся рядом снежно-ледяной фонтанчик.

– Нет, он бил на поражение, – заявил Кустарев и пожал плечами.

– Успокоить себя хочешь?

– Может, стрелок забыл дослать патрон в патронник или снять с предохранителя? – Гриша продолжал строить догадки.

– Такое бывает. Да и подсветка номера могла работать. У меня, например, с этим без проблем.

«В отличие от некоторых». Одинцов явно собирался сказать что-то в этом духе, с гнетущей насмешкой глядя на своего подчиненного.

– Нет, я ничего не говорю. Лукоморские работали, больше некому, конечно.

– Тогда собирайся, чего стоишь? За туманами поедем, синими, пьяными.

– За Тумановым? – догадался Кустарев.

– Сам он к нам не придет.

– Да, разумеется. А Лена?..

– Экипаж патрульно-постовой службы у подъезда будет. Если в дверь кто позвонит, пусть она напрямую к ним обращается. Лучше всего обойтись без самодеятельности. – Одинцов сощурился, изображая взгляд, воздействующий на подсознание.

– Нет, не буду. Сразу позвоню, – заверила его Лена.

– У тебя рация будет, по ней и передашь. Не расклеивайся, девочка, нормально все. – Одинцов подмигнул Лене и махнул рукой, увлекая за собой Кустарева.

Гриша не хотел оставлять ее в одиночестве, но у него служба. Причем он ехал на задержание человека, причастного к покушению на них. А с Леной ничего не случится, если она будет сидеть тихо, как мышка. Главное, чтобы дверь закрыла.

Ляхов уже сидел в машине, Ожогин подъехал вместе с экипажем патрульно-постовой службы. Не обманул Одинцов, приставил к Лене охрану.

Майор проинструктировал патрульных короткими рублеными фразами. Он спешил. Его, как и всех, одолевало желание раскрыть преступление по горячим следам, тем более что возможность для этого имелась.

– Лукоморские ва-банк пошли, – уже в пути сказал Одинцов. – Штрих раскололся, теперь авторитета и подъемным краном из-за решетки не вытащишь.

– Зачем им Лену убивать? – не без сомнения спросил Кустарев. – Она же не свидетель, от нее фактически ничего не зависит.

– А Полоскова кто расколол?

– Так обратно уже не повернешь.

– А если он откажется от показаний? Да и мстят они твоей Лене за Лукомора.

– Не тот сейчас случай, чтобы мстить. Выждать надо, подождать, пока все уляжется. – Гриша в раздумье ущипнул себя за переносицу.

– А почему ты думаешь, что стреляли именно в Лену, а не в тебя? Может, нас запугать хотят? Допустим, что ты прав, Гриша. Вас и не хотели убивать, решили просто нагнать страха. – Одинцов обращался к Кустареву, но тому казалось, что майор задавал вопросы самому себе.