Белая волчица
Шрифт:
– Я и его загипнотизировала?
– Бурба утверждает, что да.
Лена усмехнулась и заявила:
– Этот самый Бурба убить меня хотел, а ты ему веришь.
– Я не верю, просто хорошо знаю, на что ты способна.
– Что ты знаешь? Что ты видел?
– Как ты Полоскова обработала, видел.
– О чем ты говоришь? Я просто побеседовала с ним, на совесть надавила. Если там и был гипноз, то совсем чуть-чуть. Или я что-то не то говорю?
– Ну да, чуть-чуть. – Гриша озадаченно покачал головой.
Если бы он сам находился в том состоянии,
– Это было все, на что я оказалась способна, – сказала она, не открывая глаз.
– Это было все, после чего у тебя не болела голова. Ты берегла себя. А вот после Клейнова чуть не загнулась от приступа, даже сознание потеряла. Клейнов, Бурба!.. Слишком большой расход энергии, да?
– Никто ничего не докажет.
– Да никто и не пытается доказывать. Просто Одинцов хочет знать правду.
– А ты сам этого желаешь? – спросила Лена, резко повернулась к Грише, но лишь слегка коснулась его своим взглядом. – Ты хочешь знать, спала ли я с Охоткиным, не так ли? Да, я с ним спала. И с Аникеевым, и с Милюхиным, и с Охоткиным. Такой вот я переходящий вымпел! Теперь к тебе перешла. – Она снова повернулась к нему боком, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
– Почему с ним?
– Потому что мне нравятся мужчины в возрасте, – спокойно, но беспощадно сказала она. – И Милюхина я любила, и Охоткина. А вот Рому – нет. Он мне просто нравился. Как и ты.
– Всего лишь?
– Всего лишь! Хороший ты парень, Гриша. Мне даже не хочется от тебя уходить.
– А ты собираешься от меня уйти?
– Мы с тобой никак не можем жить под одной крышей. Ты мент, а я кто? Ты же считаешь меня убийцей, да?
– Пока доказательств нет, не считаю.
– Не будет доказательств. Не посадите вы меня. Но жить мы с тобой не будем. Не люблю я тебя, понимаешь? Простить тебе не могу тот случай, когда ты не сдержался!
Гриша до боли стиснул зубы. Он и сам не мог простить себе этот случай. Он тогда очень сильно обидел Лену. Неужели ему все-таки придется за это расплачиваться?
– Я хочу тебя простить, но не могу, не получается, – качая головой, негромко сказала она. – Охоткина тоже не смогла. Он меня изнасиловал. Когда уходил. Сказал, что между нами все кончено, но не ушел. Вернее, ушел, но сначала изнасиловал. Я долго ждала этого момента, – из глубины своей обиды с безумием в голосе проговорила она.
– Какого момента? – с замиранием спросил Кустарев.
Похоже, Лена собиралась сделать признание, только вот Грише почему-то не хотелось его выслушивать.
– Подходящего. И Милюхин меня унизил, и Охоткин!..
– Дождалась?
– Чего? – Лена посмотрела на него так, как будто только что вернулась в реальность.
– Момента?
– Чтобы отомстить Охоткину?.. Нет, не дождалась. Меня опередили.
– Кто?
– Аникеев.
– Он приходил к тебе домой до того, как погиб Охоткин.
– Кто тебе такое сказал?
– Нашелся
добрый человек.– Кто видел и может подтвердить?
– Ты взяла у него ключ от квартиры Юдаевой. Вернее, сделала с него слепок, а потом уже изготовила ключ. Мастер Мартынюк с улицы Александра Ульянова. Он тебя не забыл.
– А какой именно ключ он делал? Мастер Мартынюк его сфотографировал?
– Нет, просто запомнил.
– Совершенно точно? Каждую зазубринку, любой выступ?
– Совершенно точно он запомнить не мог, – признался Гриша. – Но все равно подозрительно.
– Юдаева меня в своей квартире видела? Я там хоть один пальчик оставила?
– Пальчики ты оставила в машине Милюхина.
– Но это же не значит, что я его убивала.
– Зачем ты встречалась с ним?
– Поговорить хотела. Больше ничего. Если ты думаешь, что я с ним спала, то ошибаешься. Не было этого. Да мне все равно, что ты думаешь!
– Ты знала номер его телефона?
– Нет, но догадалась.
– И пошла его предупредить?
– Нет, я хотела узнать, что, черт возьми, происходит! Он мне все популярно объяснил – попытался меня убить. Я просто должна была его прикончить. Жаль, что он сам выпрыгнул из машины.
– Сам?
– Сам.
– Ты его заставила!
– Никто ничего не докажет.
– Значит, все-таки ты! – Кустарев глянул на Лену обличительно, но не зло.
Он очень любил ее, поэтому готов был простить ей все.
– Он сам. Охоткин тоже. Да и Аникеев. А если я в чем-то виновата, вы ничего не докажете, – сказала Лена, пристально глядя на него.
– Никто не собирается ничего доказывать и наказывать тебя, – заявил Гриша и завороженно мотнул головой.
– Ты не собираешься, а Одинцов – да. Он готов за меня взяться. А я знаю, как ты со мной обошелся, но доказывать ничего не буду. Мне это не нужно. Я и так могу тебя наказать прямо сейчас! – Ее голос обрел зловещее звучание.
– За что? – спросил Гриша, чувствуя, как немеет его сознание.
– За то, что ты со мной сделал. Я не могу тебя простить. Возможно, во мне сидит дьявол. Наверное, я одержима. Прощай!
Лена вышла из машины, а Гриша даже не попытался ее остановить. Как будто так и надо. Он должен был ее отпустить!
Ну и ладно. Не хочет быть с ним, пусть проваливает!
Кустарев психанул и ударил по газам. Машина стремительно набрала ход и понеслась в пустоту, зияющую перед глазами Гриши.
Из этой пустоты вдруг вынырнула Лена. Она села на капот за стеклом, с тревогой и укором посмотрела на него, махнула рукой.
– Гриша, так нельзя! – крикнула девушка и исчезла.
Он обрел реальность и вдруг понял, что машина на полном ходу несется по дороге. Впереди, на светофоре стоит огромный самосвал. Еще чуть-чуть, и выступ его кузова въехал бы в стекло джипа. Никакая подушка безопасности не спасла бы Гришу от гибели.
Он ударил по тормозам, крутанул руль вправо. Машина перескочила через бордюр и врезалась в фигурный куст, который рос посреди газона.