Белая ворона в академии Аусвер

— Ты не понимаешь, о чём говоришь!

— Ну так просветите меня! Ну же? Куда пойдёт изъятая сегодня магия? Может, на спасение всего человечества? Или на золотых рыбок в чьём-то бассейне?

— Вы забываетесь, студентка Аврора Зайко!

— Это вы забыли, что значит быть и оставаться человеком, Бенжамин Сенека! — выкрикнула она и плюнула ядовито: — Кур-р-ратор академии Аусвер. Тринадцатый Магистр. А по сути — надзиратель. Жандарм. Вы даже хуже миротворцев!

Она говорила, сыпала обвинениями… Каждое слово падало камнем. А Бенжамин смотрел на неё — маленькую, худенькую, такую бесстрашную… и перед глазами вдруг встала вчерашняя картинка с Распределения. Как она стояла обнажённая, напротив. Вслушивалась в его изменённый микрофоном голос. Готовая сделать всё, что он скажет. Ожидающая только его приказов.

Он даже зажмурился на миг — таким ярким оказалось видение.

Что-то вдруг поднялось с самой глубины души. Отозвалось жаром в паху, набатом в висках. Что-то было в ней такое, что глазам становилось больно смотреть. Словно нестерпимый, режущий луч прожектора, направленный в лицо.

Бенжамин сам не понял, как это произошло.

Какая-то неведомая сила заставила схватить девчонку за руку, дёрнуть к себе.

А когда она оказалась прижатой к его груди и замолчала, застыла испуганным зайчонком, он вдруг склонился к самому её лицу и накрыл губы своими.

От неё пахло юностью и какао, губы оказались сладкими, как шоколадный пудинг. Он провёл пальцами по гладкой тёплой щеке, зарылся в мягкие, как пух, волосы.

Она сдавленно пискнула, упираясь в его грудь ладонями, лишь усиливая волну жара, отзывающегося внизу, заставляющего кровь закипать в жилах, отдаваться пулемётной очередью в висках!

Он только прижал её сильнее, так, что она выдохнула изумлённо.

Он целовал беспрекословно властно, с какой-то болезненной жадностью, чувствуя небывалый прежде прилив сил. Магических, физических — он был не в состоянии различить. Её мягкие, нежные губы подрагивали, но она больше не упиралась ладонями, не пыталась высвободиться. Несколько томительно-сладких секунд — и вот она ответила на поцелуй, отчего ощущения смешались, слились в единый безумный водоворот!

Поцелуй становился всё более острым, пряным, волнующим.

Каждое движение его губ, усиленное резонансом её нежного отклика, дарило такой мучительно-острый всплеск удовольствия, что Бенжамин чувствовал — ещё немного и он не выдержит. Сорвётся, как мальчишка, разожмёт пальцы и утратит остатки контроля и здравого смысла.

В последний момент он отпрянул, тяжело дыша.

Её лицо было совсем рядом, дыхание сбилось, распухшие губы дразнили, умоляя припасть к ним снова, а глаза горели лиловыми звёздами.

— Странная реакция, — вырвалось у него, когда прямо физически ощутил, как рубцуется рана на груди.

Небывалый всплеск магической энергии оглушал, затмевая чувство стыда и собственной беспомощности.

Он что, набросился на студентку прямо в Аусвер?!

Вот так, посреди парка?!

Да что это с ним?!

Его, пожалуй, хоть как-то извиняло то обстоятельство, что девочка не вырывалась, не противилась.

Наоборот, замерла, глядя на него во все глаза. Не торопясь отстраниться, она тяжело дышала.

Затем облизала губы и вдруг покраснела, отвела взгляд.

Чтобы тут же рвануться из его объятий с таким горьким стоном, что он опешил, отпуская её.

Всё ещё не приходя в себя от странных, ни на что не похожих ощущений, Бенжамин невольно проследил её взгляд и нахмурился.

Напротив них со сложенными на груди руками стоял вчерашний студент.

Тот самый. Рыжий, с ехидным прищуром и вызовом в глазах.

Глава 16. Юджин

 Сперва он не поверил своим глазам.

Он мог заснуть, отключиться прямо в беседке. Мог приглючить после «забора» — и такое бывало! Но только не это. Только не то, что открылось его взгляду!

Ведь Жас говорила…

А он нарычал на неё, прогнал, обозвал дурой… Поплёлся вслед за новенькой. Думал, её придётся откачивать после разговора с Сенекой.

Ещё бы! Девчонка только узнала, что такое Аусвер. Узнала, что все они — смертники. Пешки, которыми решено пожертвовать, чтобы толстосумы Преториума могли жить роскошно! Что смерть её будет долгой, очень долгой. И очень мучительной.

И сегодня начался обратный отсчёт.

Она ведь и бровью не повела!

Юджину приходилось видеть, как Касьян «просвещает» новеньких, приходилось «просвещать» самому. И он предпочёл бы сдавать двойную норму, а потом валяться в отключке и собственной рвоте, нежели видеть искажённые ужасом лица сокурсников. Дрожащие губы, закатившиеся глаза…

Смотреть, как они ползают перед Магистрами на коленях, умоляют! Как девчонки из мантий выпрыгивают, надеясь получить хотя бы лишний день жизни. Не говоря уже о призраке свободы…

Аврора же восприняла всё так спокойно. Ни слёз, ни истерик.

Теперь понятно, почему!

Смотреть на то, как Сенека целует новенькую, как та доверчиво прижимается к груди Магистра, скользит ладошками по плотной ткани камзола… это было просто за гранью.

На какое-то время его просто «вырубило». Исчезли мысли, эмоции, остановилось время. Осталась только картинка…

А потом его заметили.

Ожидаемо, стоило их с Авророй взглядам встретиться, она отпрянула от Сенеки.

Какое-то время стояла, открывая и закрывая рот, а потом развернулась и бросилась прочь.

И откуда только силы взялись? Или «забор» — тоже фарс? Неужели Жас права и новенькая и вправду шпионка?

А потом что-то лопнуло внутри. Перегорело, сорвало клапан. Случилось замыкание.

Позорно всхлипнув, он бросился на Сенеку!

На ходу концентрируясь на извлечении Железного Пламени из центров ладоней!

Плевать на всё! На свою жизнь, на магию, на призрак свободы, на этих Сокрушителей Оков, на остальных студентов! Плевать!

Он сдохнет! Прямо сейчас — сдохнет! Но если повезёт, утянет на тот свет Магистра!

Ну хотя бы рожу ему подправит так, что никакой магией не восстановишь!

Чтобы она даже не посмотрела больше в сторону этого гада, кроме как с отвращением! Чтобы увидела, наконец, его истинное лицо!!

Сфинксы драные! Он ведь поверил ей!

Поверил, что они могут справиться! Выстоять!

Таким решительным, таким одухотворённым было её лицо!!

Он на миг вспомнил, что значит быть счастливым!!!

— А-а-а-а!! — со страшным, нечеловеческим рёвом, он взмыл над землёй, шмальнул из обеих ладоней Железным Пламенем, метясь в холёную рожу Магистра! — Сдохни, тварь!!!