Белая ворона в академии Аусвер

По мере его рассказа Аврора всё чаще потирала виски и морщилась.

— Ты в порядке? — спохватился он.

— Кажется, да, — неуверенно ответила девушка. — Голова болит.

— Вот до чего твои сфинксовы эксперименты доводят! — не преминул поддеть его Валкони. Правда, тут же обеспокоенно обратился к Авроре. — Ро, может отвар сделать? Обезболивающий? Или порошок развести?

— Не надо, — Рори задумчиво помотала головой. — Это точно не из-за исследования.

— А из-за чего же? — не унимался Валкони и Бенжамину захотелось от души треснуть того по рыжей макушке.

Она уселась в кресло, которое подкатил ей Бенжамин (себе подкатил следом, а в сторону Валкони даже не взглянул — перебьётся!) и ответила:

— Такое ощущение, что я вот-вот что-то вспомню, что-то важное, очень важное… и никак.

Она виновато развела руками.

— Не напрягай мозг, — попросил Бенжамин. — Если нужно вспомнить, ты вспомнишь.

— Днём позже или раньше, — в виде исключения согласился с ним Юджин, который, за неимением кресла на колёсиках, подпрыгнул и уселся прямо на стол под томографом. Бенжамин, также в виде исключения не стал делать студенту замечание.

— Это не главное, — покачала головой Аврора и обернулась к нему. — Бенжамин, ты можешь читать эту книгу?

Книга!

О ней он забыл, хотя по-прежнему прижимал тяжёлый том к груди, как мамаша младенца.

Затаив дыхание, он раскрыл её на первом же попавшемся месте.

Поначалу значки и сияющие символы казались ему незнакомыми, но вот они начали складываться в слова, схемы, формулы…

Оторвав взгляд от книги, он кивнул и сглотнул.

— Она сказала, что я смогу её прочесть, — тихо сказал он, и, снова сглотнув, захлопнул книгу.

— Кто сказал?

— Четырёхликая.

Юджин криво усмехнулся. Во взгляде его серых глаз явственно читалось «А я ведь говорил, что он сбрендил!»

— Ты говорил с Богиней? — серьёзно спросила Аврора.

Бенжамин кивнул на листки Откровения:

— Я записал это с её слов.

— Давно не виделись, Бенжамин, — раздался тонкий голос, который Бенжамин узнал бы из тысячи.

От приборной панели отделилась призрачная фигурка и Валкони присвистнул.

— Тебе бы шпионом работать, Игрит…

Бенжамин смотрел на призрака во все глаза.

— Я видел тебя в академии, — рванув ворот рубашки, проговорил он. — Но думал, ты меня не помнишь. Призраки часто теряют память. После того, как… Становятся, собственно, призраками…

— Всё мы помним! — отмахнулась Игрит. — Просто теряем интерес. Ко всему, что интересно вам, людям. Ну или почти ко всему, — она игриво улыбнулась и Бенжамин почувствовал, что предательски краснеет.

Тот их поцелуй… Единственный. Эти ни с чем не сравнимые эмоции, ощущения… Они вернулись, позже. С появлением Рори в его жизни. Но несли в себе несколько иной окрас. Это он сейчас понял. Их любовь с Игрит — а она была! Была, сфинксы его дери, пусть и длилась всего несколько мгновений! — их любовь была заранее обречена, изначально окрашенная привкусом жертвенности и безнадёжности. А с Авророй…

Их любовь стала его, Бенжамина, жизнью.

И только сейчас, узнав, кто она, заново осмыслив Откровение Четырёхликой, Бенжамин осознал с беспощадной ясностью: его жизнью в буквальном смысле.

Если бы не Аврора — его бы, наверное, уже не было…

— Так вы и вправду были знакомы до того, как Игрит… — Аврора осеклась и тревожно посмотрела на него. Бенжамин нежно сжал кисть девушки и кивнул.

— Если бы не Игрит, этой информации, — он кивнул на Откровение, — не было бы.

Польщённая Игрит усмехнулась.

— Я рада, что у тебя получается удерживать Свиток вниманием всё дольше и дольше, — сказала она Авроре. — И тому, что Свиток, наконец, в руках того, кто сможет его понять и прочесть. Конечно, на это потребуется время, а у вас его не так много…

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Валкони.

— То, что для осуществления задуманного, вам нужны определённые страницы. Я сэкономлю ваше время и усилия. Покажу, какие. Вы с Авророй поможете их переписать. А Бенжамин придумает, как воплотить Знание в Жизнь.

— А всё-таки, почему ты не в Аусвер? — спросил Валкони.

Игрит передёрнула призрачными плечами.

— Я уволилась.

— Уволилась?

Призрак скорчил рожицу.

— Ты прав. Слиняла. Я, кто бы мог подумать, бунтарка. Даёшь революцию, Юджин? — и она вдруг подмигнула Валкони, а тот отвёл взгляд.

Глава 45. Бенжамин

После ловушки, подстроенном Нгеллером и заточения в подземелье Аусвер Бенжамин не питал ложных иллюзий касаемо своей безопасности. И, особенно, безопасности Авроры.

Каким сфинксом Нгеллеру удалось получить президентское разрешение на изъятие студентов Аусвер? Бенжамин ещё мог бы в это поверить, не говори они с Тодом накануне. Президент ясно дал понять: исследованием феномена сильной магички надлежало заниматься им в паре. Причём Бенжамин должен был быть в этой паре главным. Хотя бы на том простом основании, что он, Тринадцатый Магистр, — куратор Аусвер.

Президента можно было обвинить во многих грехах. Но вот дураком тот никогда не был. И хорошо осознавал, кому Преториум обязан многими открытиями, положительно сказывающимися на экономике государства. Нгеллер, бесспорно, тоже талантливый учёный. Но ещё и маньяк, получающий удовольствие от чужой боли… Это Тод тоже знает. Поэтому и поставил Бенжамина руководить их совместным проектом.

Всё произошло слишком неожиданно. Его ударили подло, в спину. Кто-то из Магистров Аусвер оказался из числа приверженцев идей Нгеллера.

Прежде, чем потерять сознание, Бенжамин успел подумать — хорошо, что удалось внедрить новую модель напульсников. По крайней мере, студенты в безопасности. Все, кроме Авроры!

Эта мысль, преследующая его даже в небытии, и помогла очнуться. Потому что били сильно. Наверняка. Хуже всего было то, что, очнувшись, Бенжамин обнаружил себя в антимагических кандалах.

Но на помощь пришла Игрит! А с ней — леди Морвейн и все призраки Аусвер!

Да, призрак — бесплотная форма жизни, ключа, даже левитирующего, магического ему не поднять…

Но когда их много — они сила! Силища!!!

Ключом же, по заверению леди Морвейн, Бенжамин был обязан некоей статуе в Аусвер.

Ошибка думать, что статуям нет дела до людей. Ещё как есть! Всё они видят, всё замечают!

Захлёбываясь от восторга и каждое предложение сопровождая восклицаниями «Ах, бетриссимо! Какая смелая девочка! Ах, молодость! Экспрессия! Какие захватывающие приключения! Я в восхищении! В полном, полном восхищении!», Молчаливая Леди поведала Бенжамину, что одна из статуй приложила спешащего мимо Магистра кулаком, да ещё ткнула в лицо осколком зеркала! На вопрос Бенжамина — откуда у статуи зеркало — леди Морвейн лишь закатила глаза и мечтательно улыбнулась.