Белая ворона
Шрифт:
Ей с самого начала было интересно, как Феличе будет вести себя во время церемонии, и она не очень удивилась, что жених держится с некоторым безразличием к происходящему. Их интимное общение никого не касается. Феличе не тот человек, чтобы демонстрировать чувства публично.
Синти решила вести себя соответственно. Они спокойно произнесли положенные клятвы, после чего падре Витторио объявил их мужем и женой.
Наконец свадебный кортеж направился обратно в замок виконта. В центральном зале более трехсот гостей встали, приветствуя Феличе, легко внесшего молодую на руках.
По традиции в конце торжественного
Ко времени окончания торжества Синти изрядно устала, но знала, что это ощущение скоро пройдет. При мысли о том, что скоро они с Феличе останутся наедине, она испытывала приятное волнение.
Наконец Синти поднялась в спальню, где быстро освободилась от свадебного платья, облачившись вместо него в шелковую ночную сорочку, белую с тоненькими бретельками, которая была призвана служить лишь для одного вызвать у мужчины желание снять ее.
Синти переполнили воспоминания о той ночи, когда она последний раз лежала в объятиях Феличе, сгорая в пламени его страсти. Она не знала, как будет развиваться ее брак с виконтом де Бальцано, но была абсолютно уверена в одном: впереди их ждет множество жарких ночей. Сейчас ей было этого достаточно, а дальнейшее покажет время…
Услышав в коридоре шаги Феличе, Синти улыбнулась. Отворилась дверь, и новоиспеченный супруг появился на пороге с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках. Увидев его, Синти испытала легкий укол разочарования. Она представляла себе, что Феличе придет в таком же виде, как в день своего возвращения домой. Однако он все еще был полностью одет, только снял галету и бабочку и расстегнул ворот рубашки.
Ничего, — успокоила себя Синти, — тем приятнее будет раздевать его.
Она улыбнулась Феличе, но, к своему удивлению, не обнаружила тепла в его глазах. Нахмурившись, Синти закрыла дверь. Феличе подошел к столику, поставил бокалы и наполнил их шампанским. Один подал Синти.
— Сегодня было произнесено много тостов, — сказал он, — но этот особенный.
Какой странный у него голос, подумала Синти. Тусклый, холодный, мертвый. Что случилось?
— Только не знаю, как его сформулировать, — продолжил Феличе. — Будем пить за обман, за авантюризм или за бедного идиота, второй раз обведенного вокруг пальца?
— Что ты несешь? — изумленно воскликнула Синти.
Вместо ответа Феличе иронично поднял бокал.
— Одним словом, за вас синьора Гутиерри!
При звуках ненавистного имени, будто чья-то холодная рука стиснула сердце Синти. Почему Феличе произносит фамилию ее покойного мужа в такой момент?
— Разве теперь я не синьора де Бальцано?
— Для всех остальных — да. Но для меня ты навсегда останешься синьорой Гутиерри.
Ледяной тон Феличе заставил ее вздрогнуть.
— В таком случае я не понимаю, почему ты женился на мне.
— Очень просто. Потому что у меня не было другого выхода. Ты прекрасно знаешь, что я не мог отменить вторую свадьбу за последние несколько дней. Это дало бы пишу всем любителям перемыть косточки ближнему своему.
Поэтому я предпочел жениться на тебе.— Отменить вторую свадьбу? Но почему?
— Потому что Серджио Витале всегда был самым близким другом моего отца.
— Серджио Витале? — прошептала Синти.
— Ты даже не помнишь этого имени, — покачал Феличе головой.
Но она помнила. На нее внезапно обрушилась лапина непрошеных воспоминаний. Серджио Витале был тем человеком, на которого Фабрицио напал в его собственном доме, а затем оставил истекающим кровью па полу.
— Это… тот синьор… который…
— Которого искалечил твой муженек. С тех пор здоровье Серджио так и не поправилось. Я с детских лет бывал в доме синьора Витале. В каком-то смысле Серджио стал для меня вторым отцом. И когда я увидел его в инвалидном кресле и с пустым взглядом, то долго не мог прийти в себя. Подумать только, мне довелось общаться с женой человека, совершившего это преступление!
Синти с ужасом смотрела на него.
— Ты все понял, увидев мои документы… — прошептала она.
— Поначалу я не был уверен, ведь случается, что у двух людей одинаковые имена. Но потом ты сказала, что твой муж умер в тюрьме…
— Ты знал! — сердито воскликнула она. — Знал, что я последний человек, с которым тебе хотелось бы связать судьбу, и ничего не сказал мне…
— Приготовления к свадьбе шли полным ходом, — сверкнул глазами Феличе. — Поздно было что-либо менять.
— Ты не имел права в одиночку принимать подобное решение! Меня все это тоже касается. Неужели тебе не пришло в голову, что я тоже могу ужаснуться подобному открытию? Как ты думаешь, почему я сменила фамилию? Потому что не хотела быть вдовой Фабрицио Гутиерри. Долгие годы я пыталась забыть былой кошмар. И вот теперь буду вспоминать о нем всякий раз, как посмотрю на тебя. Ты обязан был вовремя предупредить меня.
— Было уже слишком поздно, — упрямо стоял на своем Феличе.
— Для тебя, но не для меня. Боже ты мой, ну почему все так получилось?!
— Потому что ты скрыла правду о себе, — резко произнес Феличе. — Если бы мне с самого начала все было известно, я бы ни за что не нанял тебя на работу и уж конечно не привез бы сюда. Мне невыносимо даже слышать имя мерзавца Гутиерри!
— Мне тоже! Неужели ты этого не понимаешь? Я хотела забыть о нем.
— Ну да, очень удобно, — хмыкнул Феличе. — А вот Серджио никогда ничего не забудет. Он прикован к инвалидному креслу. Иногда ему удается произнести несколько слов, но по большей части и этого не получается. Впереди его не ждет ничего, кроме смерти. Правильно, отвернись от него! Заткни уши, чтобы не слышать горькой правды. Жаль, что Серджио не может сделать то же самое.
— Я очень ему сочувствую, но в случившемся нет моей вины.
— Разумеется. Однако ты постаралась создать своему муженьку фальшивое алиби.
— Не правда! — крикнула Синти. — Фабрицио хотел добиться от меня подтверждения, что в момент совершения преступления он находился рядом со мной. Но я отказалась дать подобные показания. Поэтому… — Синти умолкла. Она собиралась сказать, что потому-то и чувствовала себя виноватой в дальнейшей судьбе Фабрицио. Если бы Синти тогда солгала, ее муж до сих пор был бы жив. Однако в подобном вопросе она не могла лжесвидетельствовать. Вдобавок кому, как не ей, было знать своего супруга!