Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон

Рахель была самая юная среди призеров, в основном победителями были подростки. Поэтому на маленькую Елку смотрели с недоверием и даже обидой, полагая, что она заняла чье-то место. А характер у малышки был фамильным, целеустремленным до вредности. В итоге наприключались они с мамой знатно.

Началось с того, что, по традиции, все юные призеры подходили к карте мира и наносили на ней свое имя. Обычно основным занятием юных художников на этом этапе было максимально красиво написать пару букв своего имени на крошечном кусочке внутри государственной границы и при этом не задеть такого же малипусечного соседа. Рядом ютились англичане и французы, австрийцы и итальянцы. Особенно гордо вышли американцы и канадцы, чьи имена поместились на карте полностью.

Когда под аплодисменты вышла маленькая Рахель, ей подставили табуретку. И она с широким размахом поверх надписи «RUSSIA» нанесла исконно-посконное «Рахель». Но осталось место. Много. Малышка подумала и под смешки зрителей переставила табуретку, продолжив «Бузикова». Место все равно оставалось. Моя сестра снова перенесла табуретку и уже под возмущенные крики других детей «Когда же закончится страна?! Почему такая большая?!» завершила «живет здесь». Мама говорит, что, еще раз передвинувшись, три восклицательных знака, подобравшиеся к Чукотскому морю, сестра ставила с особым удовольствием.

– Готово, - сказал Николя и набросил мне на голову кисею.

Из зеркала смотрело настоящее привидение. Причем страшное. Если Илона была мила, я, по задумке, должна была устрашать. Николя на эту задачу Артема ответил просто:

– Саня? Устрашать? А гримировать обязательно?

За что мог получить от меня по шее, если бы не отпрыгнул.

В итоге я стала такой страшной, что сама на себя в зеркало боялась смотреть.

– Николя, выйди, пожалуйста, на минутку и предупреди охрану. Пусть отключают все камеры. А я пока настроюсь.

Через пару минут на меня набросят темное покрывало тайно проведут по коридорам. На всех выходах стояли безопасники, спонсоров собрали для организационного объявления, чтобы никто ничего не заподозрил.

А я, как только Николя вышел, открыла шкаф:

– Циппес, настало время нашего выхода. Залезай на спину под покрывало. Только чур – не прижиматься.

– Саша, как ты могла подумать! Да я бесплотный.

Ну, не совсем он и бесплотный, если сквозь предметы проходить не может. Почувствовав странное чувство электрического покалывания, я выдохнула и выпрямилась, мое тайное оружие угнездилось. Ну-с, вперед. Заставим заговорщиков открыть карты.

****

Я лежала под кроватью, сжимая пластиковую бутыль с кетчупом, когда в свою комнату зашел вернувшийся после общего сбора Вадик.

Сначала вместо кетчупа я планировала захватить варенье, даже уговорила одного из поваров поместья поделиться со мной вишневым, но, помазав им по зеркалу, поняла, что цвет темноват, а пальцы слипаются.

Теперь нюхала открытую крышку бутылька, надеясь, что запах томатов будет не слишком сильный и не выдаст меня раньше времени.

За место засады пришлось повоевать с котом Вадика, который упорно не хотел оттуда вылезать, даже грозно отмахивался лапами. Я чуть не потерпела поражение, но в последнюю минуту, теряя волю и почти опустив руки, вспомнила, что мои великие предки захватили вершину пищевой цепочки, подвинув саблезубых тигров.

А что сейчас? Мы ютимся на краешках лежанок, что дать котам развалиться как следует. Вкалываем, чтобы принести им вкусненькое, пока они спят на наших креслах и точат когти о наши стены. Котяра моей тети подходит к ней только тогда, когда САМ желает, чтобы его приласкали. Она приходит с работы и первым делом спрашивает дядю: «Как?». Это не означает «Как прошел твой день, дорогой?». Смысл вопроса – в хорошем ли настроении драгоценный "пушистик".

Поэтому я решила не сдаваться. Показать, что человечество не потеряло позиций и с нами еще нужно считаться. Собравшись с духом, то есть ловко прикрываясь Ципесом от ударов лезвий, которые этот монстр ухитрился отрастить вместо когтей, я использовала свои размеры на всю катушку, и после напряженного противостояния король животного мира в моем лице все же победил, порядком ухудшив настроение удивленному котяре.

Сейчас он сидел на комоде у шкафа и коротко, злобно тряс кончиком хвоста. Я даже смотреть в его сторону побаивалась, темно-серый красавец явно готовил планы мести. Хорошо, что мои одеяния и так были порваны, новый урон только добавил художественной натуральности. Сама я старалась обходиться с животным максимально нетравматично, чего не скажешь о противнике, буду надеяться, он не повредил на мне микрофон.

Спонсорам разрешали привозить животных в Асташево, но редко кто решался захватить любимцев. Этот кот, видимо, был особенно дорог внуку Агаты Вадимовны. Или слишком злопамятен, чтобы его оставлять дома надолго.

– …, - Вадик забежал в свой номер, выругался длинно, долго и яростно.

Затем упал спиной на кровать и затих. Внимательно изучив свешенную перед моим носом руку и еле касаясь, я пощекотала ее уголком кисеи.

– Отстань, Полкан. Игры не будет. Можешь жаловаться бабушке, если хочешь.

Ничего себе имечко. Не даром говорят «как вы лодку назовете». Назвали ли бы Пушком и Лапочкой, глядишь, добряком бы вырос. Кто же в здравом разуме дает коту собачье прозвище?

Я осторожно выдавила каплю кетчупа на палец и размазала ее по чувствительной центральной зоне ладони молодого человека.

– Вот ты дурак, - задумчиво сказал Вадик, дернув кистью, - и вроде бесишь меня, и пользы от тебя никакой, хоть и считаешься талисманом. А ласку да внимание только от тебя вижу.

– Спасибо, - прошелестел Ципес, заранее спрятанный за полуоткрытую створку шкафа.

Я быстро мазнула еще кетчупом, понимая, что дело пошло на секунды. Рука парня резко сжалась и сверху раздался приглушенный крик.

Это Вадик обнаружил своего кота на комоде, злого, с вздыбленной шерстью.

– Полкан?…, - хрипло спросил он. – А кто…

– Не Полкан, - заявил Ципес, выставил руку и ухватился полупрозрачными длинными пальцами за створку. – Я заблудился в твоих тайных коридорах ночью и погиб. Теперь буду жить с тобой.

Призрак начал медленно струиться, выползая из шкафа.

– Тудыть твою, - уже успокаиваясь, сказал Вадя, вставая с кровати. – Охренел так пугать? Юрик, как будто я не знаю как все это делается. На фига так шутить?

Он подошел к шкафу и резко хлопнул ладонью по Ципесу. Его пальцы прошли вязкое воздушное нечто, застревая в нем и чуть-чуть не коснулись полированной поверхности дверцы.

– Я уже не могу дать тебе руку, - грустно сообщил Ципес, выбираясь из шкафа почти наполовину и подвисая в воздухе, - я лишь ночной уборшик, который погиб по твоей вине.

Ошарашенный Вадик ловил ртом воздух, глядя как собственные пальцы, покрытые чем-то жутко красным, трогают полуэфемерное и явно паранормальное.

– Я тоже погибла ночью, - заявила я, выползая из-под кровати. Длинные волосы мотались из-под кисеи как у девочки из фильма «Звонок». Говорить я старалась полубормоча, подражая настоящему призраку, чтобы микрофон записывал только шепот-хрип, да и для Вади тембры должны быть похожи.