Белый конь на принце

Я мигом кольцо стащила, серьги из ушей вынула, а ему мало, он за сумку ухватился, дорогая вещь, из натуральной кожи, дочка на прошлый Новый год мне ее преподнесла, она не призналась, сколько за подарок отдала, но, думаю, не меньше десяти тысяч. Я уж ее отругала, мне и со старой нормально было. Только паразит за дочкин презент схватился, второй как заорет: «Не хватай дерьмо! Вон там Милли лежит!» Представляете? Назвать дорогую вещь таким словом. А кто такая Милли, я не поняла. Подонок сразу направился к столу, про меня, слава господу, забыл. Не хотите воды?

– Спасибо, нет, – отказалась я.

Наверное, не надо объяснять скромной Нинель Панкратовне, что «Милли» [6] – это название перчаток, которые преподнес мне на очередной день рождения бывший муж Макс Полянский. Сама бы я никогда не приобрела кожаный аксессуар стоимостью в годичную зарплату менеджера среднего звена, но раз уж мне его вручили – ношу. Правда, я хотела отдать пафосную вещь сначала Ольге, а потом Машке. Но первая ответила:

– Макс обидится, еще решит, что я у тебя перчатки выпросила, нет уж, носи сама.

6

Название перчаток выдумано. Но на рынке кожаных изделий существуют вещи с именами. Например, сумки «Келли» и «Биркин». Первая названа в честь актрисы Грейс Келли, вторая – певицы Джейн Биркин. Эти вещи имеют баснословную цену и доступны лишь очень богатым женщинам. Подобные сумки из разряда статусных. При нарочито скромном внешнем виде они кричат о материальном положении своей владелицы.

Маруся, округлив глаза, тоже отказалась:

– Мусик, я уезжаю учиться во Францию. Теперь представь, как посмотрят на москвичку сокурсницы, если я притащусь с «Милли», неохота оказаться в статусе дочери новорусского бандита.

Поэтому дорогие перчатки теперь при мне. Вернее, были при мне, пока их вместе с сумкой не унесли налетчики. Вот вам еще одно подтверждение того, что в банде была женщина. Навряд ли мужчина способен вычислить стоимость аксессуара. Только острый женский глаз мог заметить, что из сумки небрежно торчат кожаные перчатки цвета молочного шоколада на огненно-красной подкладке с золотой вышивкой. Конечно, существуют парни, которые с полувзгляда назовут цену вашего гардероба, расскажут, в каком салоне вы делали прическу и где купили губную помаду, но мальчики, украсившие мочки бриллиантовыми «гвоздиками», не грабят банки.

Так и не добившись от Нинель Панкратовны никаких интересных подробностей о внешнем виде и поведении преступников, я пешком двинулась в сторону улицы Карасева. Мобильный Войтюк был выключен, но мне необходимо побеседовать с Антониной Федоровной, вполне вероятно, что старуха дома и я сумею вызвать ее на разговор.

Идти было недалеко, я рассчитывала потратить на дорогу максимум пять, ну семь минут, но в действительности добиралась почти полчаса. Причиной задержки стали три оживленных перекрестка. К счастью, на двух работали светофоры, а вот третий оказался нерегулируемым. Несмотря на солидный штраф, который с некоторых пор гаишник может взять с шофера, если тот не пропустил прохожего, вступившего на «зебру», поток машин несся без остановки. Люди, скопившиеся на тротуарах, выждав удобную минуту, неслись сайгаками через проезжую часть, ловко уворачиваясь от автомобилей. За рулем какой-нибудь машины вполне может сидеть женщина, путающая педали. Захочет такая мадам экстренно затормозить, а надавит на газ, и можно ставить на моей могиле памятник. Поэтому, решив не рисковать, я терпеливо ждала просвета в потоке машин. Рядом топталась молодая мама с близнецами. Детям было лет по пять, они явно устали и капризничали.

– Хочу домой, – ныл один.

– Пить, – завел второй.

– Мультики начинаются, хочу домой.

– Мама, кушать!

– Домой! Хочу домой!

– Мама, писать.

– Пожалуйста, потерпите, – взмолилась родительница, – видите, сколько машин! Мы не успеем перебежать дорогу, вы можете упасть!

– На ручки, – захныкал один сынишка.

– Вон тетя мальчика несет, – заявил второй, – ты тоже нас возьми и беги!

– Мультики показывают! – завыл первый капризник.

Несчастная мамаша попыталась образумить чадушек.

– Вы уже большие, сами пойдете.

– Тетя мальчика отнесла, – надулся второй малыш.

– У нее один ребеночек, а вас двое, – воззвала к разуму детей родительница. – У меня руки слабые, еще сумка с продуктами, она тяжелая, как мне справиться? Вы мужчины, должны маме помогать, стойте спокойно.

Пацанчики притихли, потом второй сынишка, очевидно, более сообразительный, радостно воскликнул:

– Мамочка, я возьму сумку, а ты поднимешь нас!

Мне моментально вспомнился анекдот, в котором Чебурашка делает аналогичное предложение крокодилу Гене, и я не смогла сдержать смешок.

– Так не получится, – рассердилась мать, – вы будете спокойно стоять или нет?

В ответ раздался дружный двухголосый рев.

Я пожалела незнакомку и предложила:

– Давайте подхвачу одного мальчика, а вы понесете второго.

– Огромное спасибо, – обрадовалась мамаша.

Через пять минут мы очутились на другой стороне улицы.

– Не знаю, как вас благодарить, – зачастила незнакомка, – спина не заболела? Антоша с Севой вроде маленькие, а неподъемные!

– С детьми всегда так, – отдуваясь, ответила я.

– И когда здесь светофор поставят! – покачала головой мама близнецов. – Сто раз подумаешь, прежде чем в торговый центр с детьми пойти, вроде близко, но эта дорога! Еще раз огромное вам спасибо.

Помахав мне рукой, женщина поторопилась вперед, а я – поясницу и впрямь заломило – нырнула в аптеку, отстояла в очереди, купила лекарство, минералку, выпила таблетку и пошла к дому Антонины Федоровны Войтюк.

– Вы к кому? – сурово спросила лифтерша.

– В сорок пятую, – вежливо ответила я.

– Хозяйку не тревожьте, – сухо сказала консьержка, – им не до гостей. Вы разве не слышали про смерть Аси?

Только сейчас я по достоинству оценила совершенную мною глупость. Явилась, чтобы побеседовать с бабушкой, у которой умерла внучка! Еще хорошо, что наткнулась на лифтершу и та меня остановила.

Двери лифта заскрипели, из подъемника вышла мама близнецов, на сей раз она была одна и стала открывать почтовый ящик.

– Лучше вам Войтюк не беспокоить, – бубнила консьержка, – какое бы дело к ней ни имели, уходите, горе в семье.

– Действительно, – ответила я, – не вовремя заявилась.

Мамаша захлопнула ящик и обернулась:

– Это вы? Что так побледнели?

– Голова разболелась, – призналась я, – наверное, дождь собирается, давление падает.

– Хотите кофейку? – радушно предложили женщина.

– Не откажусь, – обрадовалась я.

– Римма, она к Войтюк направлялась, – нагло вмешалась в нашу беседу хранительница подъезда, – не к тебе.

– Ага, – кивнула Римма, – спасибки.

– Ты хоть ее знаешь? – не утихала лифтерша. – Зовешь к себе человека с улицы.

Римма весело мне подмигнула:

– Тебя как зовут?

– Даша, – ответила я.

Она повернулась к консьержке:

– Ольга Ильинична, утешились? Она Даша!

– Вы москвичка? – налетела на меня бойкая пенсионерка. – Покажите паспорт! Я за порядок в доме ответственная!

– Может, ей еще и анализы сдать? – засмеялась Римма. – Потопали.

Мы вошли в лифт.

– Родила невесть от кого, – заорала вслед ей Ольга Ильинична, – позор нашего подъезда!

Римма расхохоталась и нажала на кнопку.