Белый конь

Симпатичный и бескорыстнейший старик, о котором повествуется с элегической интонацией, и человек на склоне лет, так и не сумевший подняться к добру (урок, обращенный к читателю!), — нет, это слишком разные люди.

Писательская эволюция не может быть процессом чисто механическим, и упаси нас бог представлять ее как беспрерывное и неуклонное движение вперед. А вот следить за этой эволюцией поучительно всегда.

Подросток — еще один постоянный герой «шестидесятников». Он наделен чисто возрастной остротой реакций на проявления действительности. Он только входит в жизнь. Его характер — в становлении и потому крайне интересен для наблюдений и анализа. Да и мир, окружающий подростка, пропущенный через его восприятие, подвижен, динамичен и ломок, а значит, обнажает свои сокровенные глубины…

Центр «Чугуретских рассказов» — «Лука», одно из самых известных произведений Арчила Сулакаури.

По нашим понятиям, это — повесть, а такого жанра, как известно, в грузинской литературе нет. В любом случае отметим смысловую емкость и, если хотите, программность «Луки».

Подросток по имени Лука проходит через множество испытаний — и мы познаем, кто он есть, какова окружающая его человеческая среда, каково время, предстающее перед нами в повествовании.

Начинается война, жизнь меняется круто и резко даже в далеком от фронта городе; как и должно быть в таком случае, довольно быстро выясняется, на что способен каждый человек, что представляет собой на самом деле. Не забудем: на все происходящее мы смотрим глазами подростка, резкое противопоставление света и теней становится просто неизбежным.

Лука добр, наивен, доверчив — в общем, святая душа, которой очень не просто уцелеть, сохраниться в жестоких обстоятельствах военного времени.

Человеческое сообщество, населяющее старый, добрый тбилисский дом с неизменными балконами, показано без иллюзий, оно меняется довольно сильно, теряя свои чисто внешние признаки. «Люди со дворов и балконов спрятались и укрылись в комнатах. Балконы опустели, безлюдными стали и двор, и берег Куры. Казалось, будто все это очень давно покинуто жителями. Все что-то скрывали. Не делились радостью, не признавались в печали. Прятали достаток и так же тщательно скрывали бедность. Можно было подумать, что в этом старом доме поселились совсем другие люди». И, как временные постояльцы, плохо знакомые друг другу, они друг другу не доверяли. Близнецы тетушки как могут заботятся о своем племяннике: отец Луки, кадровый командир, — на фронте, мать уехала к отцу перед самой войной, с трудом добывает хлеб насущный сосед Луки, инвалид Андукапар, стараясь не терять ни обычной приветливости, ни присутствия духа. Как-то определяется в жизни Богдана, беженка из оккупированных областей страны. Но и накипь появляется на жизненной поверхности, самая разнообразная человеческая накипь.

Конопатый мальчишка, обманом отобравший у Луки последнюю приличную одежонку, выглядит чуть ли не добродушным шутником рядом с некоторыми другими персонажами «Луки». Ведь есть там переросток Ираклий, отбирающий у школьников хлебный паек. Есть некий Поликарпе, выдающий себя за родственника Луки, поселяющийся у него в квартире после смерти теток и пытающийся пустить эту квартиру в коммерческий оборот. Есть сосед Датико Беришвили, наглый делец, не останавливающийся перед тем, чтобы поднять оружие на отца Луки, приехавшего после ранения на фронте. И еще, где-то на втором плане — Коротышка Рубен, мирный голубятник, не гнушающийся теперь уголовщиной, внучка рыбака Ладо Иза, ищущая красивой жизни, и т. д. и т. п.

«Много проходимцев на свете. Это, конечно, нелегко. Но ты тогда человеком станешь, когда научишься различать мерзавцев», — говорит Луке дядя Ладо, и если руководствоваться критерием старого рыбака, можно сказать, что взросление Луки поневоле идет довольно быстро. И прекраснодушие его тает на глазах. Конопатого воришку, снова его обманувшего, он без затей бьет по физиономии. И с вымогателем Ираклием приходится поступать подобным образом — правда, на этот раз воспитательные оплеухи отвешивает беженка Богдана. Какой-нибудь, и все же опыт в борьбе со злом.

Но убывает ли оно?

«Что-то происходит с людьми, Лука, и я не могу понять что!» — бросает смертельно больной Андукапар, инвалид и философ поневоле.

Что-то происходит с людьми…

Мы расстаемся с Лукой, когда силы его, душевные силы на пределе; потерялись следы отца после страшной ночной перестрелки в тбилисском патриархальном дворе, ушел из жизни друг и советчик Андукапар. Только песня, которую поет мать своему больному ребенку, помогает Луке провидеть свет в окружившем его мраке:

«Лука увидел большой зеленый луг, усеянный цветами. На лугу показались белая овечка и стадо коз. Белый хорошенький козленок отделился от стада, взбрыкнул и побежал вприпрыжку…»

Видимо, только такая идиллическая картина, столь далекая от реалий «Луки», могла уменьшить напряжение, возникшее к финалу.

Подчеркнул финал и особенности поэтики произведения, о котором слишком трудно судить по законам «бытовой», психологической прозы.

Достоверность персонажей, их принадлежность определенному времени — вне сомнений. При этом, похоже, автору было достаточно обозначить главную черту и принадлежность каждого лица к лагерю добра или лагерю зла. И нужны ли были в данном случае многосложные характеристики? Ведь главный герой «Луки» — сама человеческая душа, потерявшая привычные опоры, ищущая тепла и пристанища, вынужденная расставаться с прежними иллюзиями и неизбежно приобретающая новые. Оттого все так зыбко и неустойчиво в повествовании, оттого так тревожны его интонации. И столь трудно определить границу между реальным и вымышленным, почти фантастическим. Потому в «Луке» рядом с людьми вполне плотскими — странное видение обнаженной девушки, являющейся Луке из окна больницы для душевнобольных, называющей себя Мтварисой (по-грузински — «лунная») и ведущей с нашим героем странные же и волнующие разговоры. Мтвариса, о которой не слышали в больнице, не всегда предстает в загадочном окне и перед самим Лукой, становится сновидением, чистой фантазией и снова явлением во плоти, и как тут не прийти к мысли, что есть особая, духовная реальность со своими законами, есть особое зрение, приходящее к человеку в момент настойчивого поиска высшей истины.

Трудно измерить соотношение сил добра и зла в рассказе о Луке. Сам же поединок между добром и злом и конкретен, и принадлежит вечности. Душа подростка с библейским именем взыскует справедливости, истово жаждет света, а эта жажда вдохновляла людей во все времена.

Самое главное в романе «Белый конь» происходило в те годы, когда герой-рассказчик Озо находился в подростковой или чуть более зрелой поре.

Он вполне мог бы стать одним из персонажей «Чугуретских рассказов».

«Я родился и вырос в Тбилиси, в старом квартале, называемом Чугурети и протянувшемся вдоль берега Куры от бывшего Воронцовского до Мухранского моста… Наш квартал старался отличиться перед всем городом как хранитель и почитатель старины, давно уже повсюду забытой…»

А с какой гордостью рассказывает Озо о постоянном шуме Куры за стенами своего дома, шуме, так часто принимаемом гостями за дождь. Кура, дом, улыбка матери… Счастливые довоенные месяцы. Может, это к их безмятежности бежит из деревни герой романа, бежит от самого близкого в военные годы человека, тети Анано, бежит, теряя последние силы. Для маленького горожанина, как и любого другого человека, родные места — не звук пустой.

Озо наделен чуткой душой и острым глазом, но одержимость Луки из «Чугуретских рассказов» ему не свойственна; его реакции на зло, которого так хватает в жижи, более сдержанны, во всяком случае, внешне. Кстати, и сам Лука ненадолго появятся в романе — теперь это юноша ясного мироощущения, и прежняя импульсивность, похоже, его оставила. Больше дистанция между автором и юными героями; время идет и для писателя…

Обстоятельства обрушивались на Луку из рассказа с такой силой, что он мог растеряться, утратить жизненные ориентиры. Что касается Озо, на его долю тоже достается разного и всякого, однако головы наш герой не теряет, не теряет и способности оценивать людей по их достоинствам, и в наблюдательности ему не откажешь.

Мы успеваем отдать должное доброте, стоицизму и особой проницательности тети Анано, приютившей племянника в дни военного лихолетья. Хорошо разбираясь в людях и предугадывая их поступки (она еще и немножко ясновидящая — некий элегический туман витает над романом-воспоминанием), Анано всегда остается доброжелательной и готова прийти на помощь. Даже потеря самого близкого человека не делает ее другой… Есть в романе персонажи совсем необычные, как, например, деревенская учительница, убедившая себя и других в том, что она любила парня из семьи Кариаули; когда тот погиб на войне, она оделась в траур, переселилась в дом его родных и стала для всей деревни «Кариаулевой вдовой». И члены семьи Кариаули — угрюмый отец, пышущие здоровьем дочери — не проходят в романе бесплотными тенями. Его пространство населено довольно густо, человеческие лица всегда четко очерчены, и, что самое главное, роман явно стремится избегать однозначных характеристик.

Высота нравственной требовательности к человеку — прежняя, иначе А. Сулакаури не был бы «шестидесятником». Но заметны и кое-какие уточнения: так, Озо уже понимает, что в каждом из нас может быть перемешано и хорошее, и дурное. Многие ситуации откровенно «заземлены». Возвратившийся с фронта отец Озо затевает в деревне необременительную интрижку, попереживав по этому поводу, герой-рассказчик приходит к неизбежному выводу, что надо быть снисходительным и вообще — вправе ли он судить отца, пережившего так много? Очень трудному делу учится Озо — жить на реальной земле с реальными людьми.