Белый варвар

– Чего такого?
– поинтересовался, продолжая удерживать ее по стойке смирно на краю кровати.

– Ну, как… вы же Белай варвар, - всплеснула она руками, словно это что-то да означает.
– Такое прозвище не просто так в войну дают. Слухи о вас в селениях ходят неимоверные. А вы как разгневаетесь, так все сплетни подтверждаете. Вот и я испугалась, что все…

– Что все?
– не отпуская ее взгляда, спросил оборотень.

– Довела. Разозлились.

Она с недоумением посмотрела на руки оборотня, а затем выразительно на него самого. Дала понять, что стоять вот так, тесно прижатой к мужчине, ей неудобно и довольно давно.

– Было бы из-за чего злиться, - Стафорд, отпустил ее с неохотой и пошел к столу.
– Садись, рассказывай, что задумала?

Не могла она просто так подставить незнакомца и обернуть против него всех гостивших в доме бесеков. Учитывая прошлые ее выходки, тут должен был быть хитроумный план или скрытая многоходовка.

Но вопреки всем ожиданиям, Аришка опустилась на кровать, степенно сложив руки на коленях:

– Ничего. Я жду.

Оборотень, настороженно обернулся к ней:

– Отравила?

Сложно было не поинтересоваться, он только что набрал полную тарелку угощения и уже решил с чего начнет сытный ужин. С мяса. У Датога его превосходно готовят.

– Нет, не травила. И не смогла бы. Жизнь любого человека очень дорога.

– Даже гнилая жизнь бесека?

– Мне могут не нравиться его убеждения или вера, но это еще не повод травить. Разве что сонным зельем опоить, и то временного действия.
– Пролепетала кареглазая, нервно хихикнув. Хмурый взгляд барона на кувшин с вином и наполненную кружку, она заметила с тихим - ой.

– Что, «ой»?

– Я этого не сделала, не думайте…

Опять испугалась меня и моего гнева, а горных, выходит, совсем не боится. И спрашивается, зачем примчался спасать?

Стафорд помотав головой, изумленно спросил:

– Ты ничего не предприняла?

– Зачем?

– Для своего спасения, - прорычал он.

На что дочь мясника пожала плечами и посмотрела в окно:

– Бесеки сами все сделали.

– Интересное замечание, и что оно значит?

– К тому же, - продолжила она в раздумье, - все мои поспешные решения обернулись против меня и в прошлый раз и в позапрошлый. Пусть я осталась жива и невредима, но рисковать сейчас не хочу.

Аришка вскочила с места и прошлась вдоль кровати по кругу, разглагольствуя вслух:

– У меня есть обязательства перед принцем Гаро и перед тобо…, то есть вами, Ваша милость. К тому же тете нужна помощь, и вот Ола говорила, что я еще не нашла себя…

Надкушенный кусок мяса, оборотень отложил, а всю ее тираду пропустил мимо ушей, дабы позже обдумать. Если вспомнится. Сейчас его занимал иной вопрос:

– Что значит, сами все сделали?

– Отравились сами, - добродушно пояснила она.

– Как?!

Под тяжелым взглядом Стафорда она спряталась за кресло у окна и, запинаясь, поспешила объясниться:

– Я ничего никому не подсыпала. Они ожидали, что в угощенье будет отрава и пили противоядие.

– Ты поэтому ничего не подлила?

– И не собиралась, - девчонка сложила руки на груди и назидательно произнесла, - потому что жизнь человека ценна.

– И какова ее цена?
– поинтересовался, якобы шутя, но прожигая черным взглядом.

– Я не о том! Поймите…

Возмущение хитрюги оборвал тихий стук в дверь.

– Кто?
– громко спросил оборотень и поднялся из-за стола.

– Простите, барон. Отец Аришку зовет. Она у вас?

Тихий лепет из коридора был хорошо слышен, как и позвякивание ножа на бедре красотки, и запах страха исходящий от нее самой. Молодец, защитница явилась. Дрожит, чертовка, хоть и прячет тонкий клинок в правом рукаве, а в левом метательные лезвия. Вооружена не хуже Сурового.

Дверь от его рывка с грохотом отворилась, дочь Суро, стоящая за нею поежилась от страха, но плеч не ссутулила и не отступила.

– Зачем зовет?

– С бесеками неладное творится… - пролепетала рыжеволосая.

– Что там с горными?
– это уже немощь из-за его плеча выглянула и вперед прошла.

Встревожилась сердобольная за наемников, как за родных, словно поганой сути их не знает.

– Трясет племенных, некоторых выворачивает.

– Кровью или желчью рвет?
– задала девчонка новый вопрос.

Неужели побежит спасать несчастных?

– Крови нет. Но сама я не видела, Борб не пустил.
– Патайя внимательно осмотрела Аришу, затем проницательным взглядом вперилась в волка.

Сильная чертовка искренне переживает за немощь, как за сестренку. Отрадно знать, что дочь мясника прижиться может где угодно и независимо от обстоятельств.

– Мы сейчас, - заверила девчонка и, дождавшись, когда хозяйская дочь уйдет, встревоженная повернулась к барону.
– Помогите.

– Вот это наглость, так наглость, - фыркнул он.
– Кому помогать? Наемникам…?

– Помогите мне.

8

Видя, с каким выражением на лице Белый варвар держит очередного вырывающегося бесека, в сотый раз подумала, как сглупила. Его нужно было не прямо о помощи попросить, а, как мама учила, заходя с десятой дороги по десятому кругу. Так, чтобы барон уяснил степень женкой беспомощности и сам вызвался разделить тяготы врачевания. Но, нет, попросила прямо и мне теперь приходится пожинать плоды.

С сожалением вздохнула и напоила горного наспех приготовленной настойкой. Вкус омерзительный и первые минуты боль от нее невозможная, зато действие бесподобное - к жизни возвращает. А потому я оборотня прошу не только подержать наемника, чтоб не вырывался, но и усыпить прикосновением к шее. И если первое барон проделывает, фыркнув, то второе с глухим рыком. Будь его воля, он бы всем племенным головы оторвал, а мне открутил.

До сих пор от его взгляда мороз по коже, а ведь всего лишь обратилась с маленькой просьбой, не убивать отравившихся, а спасти. Возьми я Борба или двух Датогов, они бы поняли, не кривились и не рычали. Но что таить, и помочь мне они бы не смогли - с разъяренным от боли горным наемником мало кто сладит. Не говоря о том, чтобы одним прикосновением усыпить.

Гладя на действия барона, я тихо его позвала:

– Ваша милость, аккуратнее.

– Что?

Глаза несчастного в его руках закатились, кожа побелела. Да он же его сейчас убьет!

– Прошу вас не давите так сильно на шею!

– Ну, что ты!
– усмехнулся оборотень, откидывая бесчувственного племенного.
– Он ничего не ощутит, когда проснется.

– А проснется?
– с опаской спросила я и отступила в сторону.

– Это уже от тебя зависит, - сын ночи сделал значительную паузу, заставляющую подумать, что угодно. А затем посмотрел с усмешкой.
– Не я их отпаивал.