Берг

Он жив. Он жив и здоров. И он рядом.

Почему её не арестовывают? Почему не приходят за ней? Он не выдаёт её! Он ничего про неё не скажет. Он, наверное, любит её. Любит!

Сердце разрывалось от переживаемых чувств. Что-то непонятное творилось в её душе. Любовь — не любовь. Страсть — не страсть. Что-то разрывало её изнутри, поднимало над всем.

Он изменился. Он совсем другой. Стал более уверенным и твёрдым. Граф Доранн обещал ему земли Берга, наверное, это греет ему душу. Каким он стал, помнит и он её ещё? Возгордился. Конечно, кто она сейчас такая? Пленная маркграфиня, нет, баронесса. Что с ней теперь разговаривать?

Вэллия поднялась на ноги, принялась ходить туда-сюда перед камином.

— Миледи, вам надо поесть и выспаться… — Это Анна следила за метаниями госпожи.

— Я не могу сейчас есть, — шепнула в ответ.

— Я ходила на кухню, много служанок разбежалось, практически никого нет из наших, но я предупредила всех, кого видела, чтобы молчали про вас, чтоб никто не проболтался. Я даже сходила к отцу Валериану. Вам нечего бояться. Вам просто надо уйти из Берга. Когда во всём разберутся, вы будете уже далеко, у вашего отца…

— Вольности говоришь, — перебила её Вэллия, — куда я пойду сейчас, когда их тут полный замок? Мне нужны охрана и сопровождение. Граф Доранн мне всё это даст?

— Извините, миледи. — Анна виновато опустила глаза.

Вэллия сцепила пальцы и выломила руки.

— Я буду ждать. И мальчики, их нельзя бросить. Можно поговорить с отцом Валерианом, может, он сможет их устроить в госпитале… Но это всё не один день, надо ждать, когда они перестанут следить и контролировать каждый мой шаг… Они же принимают меня за баронессу, мне надо оставаться ею…

— Всё зависит от баронессы, миледи, она должна молчать, и господин…

Вэллия нахмурилась при этих словах, глянула в лицо горничной.

— Что? Ты что-нибудь знаешь про господина? — Ниард. В свете событий сегодняшнего дня она совсем забыла о нём, о своём муже, о Господи, как она могла?

— Он ранен, мне сказали на кухне по секрету. Его охраняют в Большой башне, потом, наверное, переведут в тюрьму.

— И серьёзно ранен?

Анна пожала плечами. Вэллия устало села в кресло. Она не уйдёт отсюда, пока не спасёт Ниарда. Вот, кто нужен ей, вот, кто дорог ей, вот, кого она любит. "Ниард… Я люблю тебя. Держись. Я смогу спасти тебя, даже если мне придётся просить помощи у этого Алдора".

* * * * *

Она изменилась. Ну конечно, во-первых, она сейчас здорова, не то, что в прошлый раз, когда они виделись ещё в Ротбурге. Похорошела. Чуть поправилась, ведь те голодные дни в лесу высосали из неё последние силы, она была похожа на тень. Сейчас же совсем другое дело. А во-вторых, она теперь замужняя женщина, она маркграфиня. И пусть все её здесь приняли за баронессу Касла, Алдор-то знал правду. Как она держится, как одета. Миледи. Конечно. Госпожа. Чёрная траурная вуаль, барбет на подбородке. Она в трауре, наверное, по барону Дарлу, он же был её дядей.

И эти дети. Это, верно, дети баронессы, наследники Касла. Интересно, а помнит ли она его? Помнит ли те дни, проведённые в лесах, в скалах, в Ротбурге?

Всё складывалось удачно, так выгодно их перепутали. Выходит, Бог и на его стороне, не только оберегает маркграфа. Самое главное, чтобы она сейчас молчала, да и баронесса — тоже, если, конечно, они не сделали это всё специально.

Всё это надо как-то узнать, поговорить, а для этого надо хотя бы встретиться с ней. Как это сделать? Просто так не придёшь, её могут охранять, хотя вряд ли, сейчас не до этого. Чем может быть опасна пленная женщина с малолетними детьми? К тому же вдова. Сейчас её мысли должны быть только о детях. Так, по крайней мере, должен думать граф.

Алдор не находил покоя все эти дни, пока брали башни и донжон. Сейчас всё складывалось удачно, самое главное, чтоб оно сохранялось пока так, как есть. Баронесса в тюрьме, с ней тоже надо будет поговорить. Маркграфиня занята детьми и играет роль баронессы. Маркграф болен и пока не может отвечать на вопросы, и внести какую-то ясность. Так бы всё и было.

Через слуг он узнал, где разместили пленную "баронессу" с детьми, и с наступлением темноты решил встретиться с ней. Он и не думал, что это будет стоить таких усилий. Сердце стучало в груди, будто решался вопрос жизни и смерти, даже руки, кажется, дрожали. Как она встретит его? О чём будет разговор? И давние чувства, покрытые коркой льда, растаяли вдруг. Она… Он опять увидит её.

Догадается ли она о его чувствах к ней? О том, что он так тщательно прятал ещё с Ротбурга. В груди потеплело, словно вместо сердца за рёбра вложили раскалённый камень.

Не наделать бы глупостей, и не сболтнуть чего лишнего.

Её не охраняли, как он и думал, и она не спала. Когда Алдор вошёл без стука, в комнате догорал камин, алые угли освещали женскую фигуру в кресле у каминной решётки. На столике горела одинокая свеча.

Вэллия ещё не спала, услышав осторожные шаги, вскинулась и поднялась на ноги. Из полумрака навстречу ей выдвинулась мужская фигура. Вэллия чуть не закричала, но, узнав вошедшего, задавила в груди крик. Алдор! Что он делает здесь? Господи! Что у него творится в мыслях? И Анна уже спит.

Вэллия сделала шаг назад, упёрлась в кресло, сердце, кажется, застучало прямо в горле. С какими намерениями он пришёл? Не со злым ли умыслом?

— Я закричу, — шепнула, предупреждая.

— Зачем? — ответил он вопросом на вопрос так же шёпотом. — Я просто хочу поговорить. Поговорить и всё. Я не сделаю ничего плохого.

Вэллия молча рассматривала его лицо. По нему пробегал дрожащий свет горящей свечи. Она помнила каждую мелочь, каждую чёрточку, знакомые глаза и губы, обветренная кожа скул, и волосы, длинными прядями падающие слева и справа от лица. Он и сейчас, как тогда, рождал ощущение силы и надёжной безопасности. Взрослый человек, взвешивающий каждое сказанное слово.

В груди всё замирало от воспоминаний, от пережитых к нему чувств. И тот поцелуй в Ротбурге. Разве можно такое забыть?

— Вас можно поздравить? Вы — новый правитель Берга? — спросила она первой, помня об обещании графа Доранна.

— Пока ещё нет…

— Мечта сбылась?

— Почти что, да.

— И вы счастливы?

Он не ответил. Они разговаривали друг с другом на "вы", почтительно, как равные. Алдор отвёл глаза, посмотрел на угли в камине за её спиной и заговорил о другом:

— Я не ожидал встретить вас здесь, я вообще не ожидал когда-нибудь встретиться. Вы же собирались в монастырь, а сами… Что так?

— Это отец, он не отпустил меня, и он сам нашёл мне мужа… в Берге.

При этих словах Алдор усмехнулся, он помнил того маркграфа-мальчишку, сопляк, какой из него муж? Он и Берг-то получил случайно, если бы старший брат не умер, так и был бы сейчас чьим-нибудь рыцарем с жалким куском земли. Как и Алдор…

От взгляда Вэллии не ускользнула эта усмешка.