Берлин: тайная война по обе стороны границы

В суде Майер признал себя виновным в том, что он в июле 1941 года, оказавшись в плену у немцев, дал согласие служить фашистской Германии, в учебном лагере СС, находившемся в местечке Травники, где занимал должность командира отделения. В марте 1942 года вместе с вахма-нами и немецкими оккупантами дважды участвовал в облавах на еврейское население в Травниках и прилегающих к ним населенных пунктах.

По окончании учебы принял присягу на верность службы фашистской Германии и получил чин обервахма-на. В апреле 1942 года был направлен для несения службы в полицию безопасности г. Варшава, где вначале являлся командиром отделения, а с июля 1943 года исполнял обязанности снабженца и переводчика немецкого языка.

Майер признал свое участие в следующих карательных операциях, проведенных немцами в отношении польских патриотов и лиц еврейской национальности: в марте 1944 года поднял по тревоге вахмана Обозного и других, которые по указанию немцев конвоировали заключенных; в июне — июле 1943 года во время расстрела немцами 50 человек евреев вместе с вахманами находился в оцеплении места расстрела; осенью 1943 года конвоировал 5–7 заключенных тюрьмы к месту их расстрела; в середине 1943 года участвовал в конвоировании 150–180 заключенных из тюрьмы, во время расстрела которых только подводил обреченных к ямам, где их расстреливали немцы.

Кроме того, Майер пояснил, что в июле 1943 года им действительно было принято германское гражданство с правом ношения формы одежды и знаков различия вначале унтершарфюрера СС, а затем шарфюрера СС. Осенью 1944 года бежал с немцами и вахманами в Познань, где в феврале 1945 года был захвачен советскими войсками.

Свидетель Тютюнник показал, что в период учебы в травниковском лагере Майер являлся командиром отделения, переводчиком, весной 1942 года дважды участвовал в оцеплении села, из которого немцы угоняли местное население. Тютюнник подтвердил, что он по указанию Майера летом 1943 года в числе других вахманов рыл ямы на окраине города, вместе с Майером конвоировал заключенных из тюрьмы к месту расстрела и находился в оцеплении. По указанию Майера нес охрану места казни четырех заключенных в районе аэродрома. Как показал свидетель, Майер был для него ближайшим начальником и применял меры дисциплинарного воздействия в отношении провинившихся.

Свидетель Прилипко в суде подтвердил, что в травни-ковском учебном лагере Майер являлся командиром отделения, а с 1942 по 1944 год — старшиной и переводчиком смены вахманов варшавской тюрьмы «Павяк». В 1942 году Майер участвовал в облавах против еврейского населения в районе местечка Травники, а летом 1943 года он конвоировал заключенных из тюрьмы к месту расстрела.

Свидетель Гречанюк показал, что летом 1943 года он был поднят по тревоге Майером и в числе других вахманов конвоировал заключенных из тюрьмы в лес, где последние были расстреляны шуцполицией.

Свидетель Дзюбенко пояснил, что в начале 1943 года он в числе других вахманов находился в оцеплении места расстрела свыше 100 заключенных, где Майер лично подводил обреченных к ямам, расстрел которых производила шуцполиция. Весной 1943 года Майер участвовал в повешении 4–5 заключенных.

Свидетель Обозный показал, что в марте 1944 года он, будучи поднятым по тревоге Майером, участвовал в конвоировании на расстрел группы заключенных в количестве 10-15 человек, которая была расстреляна немецкими офицерами. Майер, показал далее свидетель Обозный, наказывал отдельных вахманов за совершенные ими проступки.

Служба Майера в варшавской тюрьме и участие его в избиении заключенных подтверждены показаниями бывшего узника этой тюрьмы Сливицкого, проверенными в судебном заседании.

Принятие Майером германского гражданства и присвоение ему чинов службы СС подтверждено трофейными документами — личной анкетой от 28 февраля 1942 года и письмом от 31 мая 1944 года на имя начальника учебного лагеря местечка Травники (т. 3, л. д. 146, 196).

Что касается предъявления Майеру обвинения в том, что он: в 1943 году вместе с немцами и подчиненными вахманами неоднократно выводил в развалины гетто небольшие группы евреев, которые там расстреливались; летом 1943 года или 1944 года участвовал вместе с немецким офицером в расстреле группы заключенных тюрьмы «Павяк» в количестве примерно 30 человек; в июне 1944 года вместе с немцами конвоировал группу евреев из 12–13 человек к стене тюрьмы, где они были расстреляны, то данные обвинения не нашли подтверждения на судебном следствии.

Сам Майер виновным себя в этих эпизодах обвинения ни на предварительном следствии, ни в суде не признал.

Обвинение его в этом органами следствия было основано на показаниях единственного свидетеля — бывшего вах-мана варшавской тюрьмы Лысого.

В суде Лысый хотя и подтвердил свои прежние показания в этой части, однако при отсутствии других доказательств, объективно подтверждающих участие Майера в совершении указанных выше действий, показания Лысого не могли быть положены в основу обвинения. В связи с этим указанные выше эпизоды были исключены из обвинения Майера.

На основании изложенного военный трибунал признал Майера виновным в измене Родине, т. е. в совершении преступления, предусмотренного статьей 50 части 1 УК Казахской ССР.

Принимая во внимание, что Майер совершил особо опасное государственное преступление, военный трибунал при назначении наказания Майеру нашел необходимым направить его для отбытия наказания в ИТК строгого режима.

Руководствуясь статьями 287, 290, 291 УПК Казахской ССР, военный трибунал округа приговорил:

«Майера Кондрата Кондратьевича на основании статьи 50 части 1 УК Казахской ССР лишить свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима сроком на пятнадцать (15) лет без конфискации имущества и без ссылки.

Зачесть в срок назначенного наказания десять (10) лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, отбытых Майером Кондратом Кондратьевичем по первому приговору (т. 3, л. д. 162).

Считать к отбытию наказания по настоящему приговору Майеру Кондрату Кондратьевичу пять (5) лет лишения свободы в ИТК строгого режима, исчисляя начало этого срока, с зачетом предварительного заключения, с двадцать первого сентября 1962 года.

Меру пресечения в отношении осужденного К. К. Майера, до вступления приговора в законную силу, оставить прежнюю — содержание под стражей в подразделении почтовый ящик УТ 155/17 в городе Усть-Каменогорске.

В соответствии со ст. 82 УПК Казахской ССР взыскать с осужденного Майера К. К. в доход государства судебные издержки в сумме 1409 рублей 22 копеек, связанные с оплатой суточных, проездных и квартирных свидетелям по делу…

Председательствовал по делу подполковник юстиции Никитинский».

Принадлежность Майера в годы Отечественной войны к карательным подразделениям войск СС подтверждается также трофейными документами полиции безопасности СД по лагерю «Травники» на территории Польши в годы войны, где Майер проходил учебу. Эти документы явились также доказательствами по делу в ходе судебного процесса.

Читателю предлагаются для ознакомления их копии на 11 листах: справка о службе в учебном лагере СС «Травники», анкета К. К. Майера, подписка на согласие к службе в войсках СС и копия заседания суда войск СС над Милюшенко, в котором К. К. Майер принимал участие в качестве заседателя.

Имевшиеся в нашем деле оперативные материалы о карательной деятельности Майера на территории Польши не могли быть использованы полностью на том процессе, так как основные свидетели, его бывшие подчиненные по Варшавской тюрьме СД, проживали на Украине и в то время еще активно разрабатывались. Никаких попыток для использования возможностей органов госбезопасности Польши Управлением КГБ по Пермской области не было предпринято ввиду бегства Майера за пределы области.