Берзарин

Возникает вопрос: прославленный ветеран Гражданской войны знает, как надо воевать сегодня?

Драма Корнейчука дает ответ: «Опыт Гражданской войны у Горлова есть, и авторитет среди командиров имеется. Воюет, как может».

Грустно. Воюет, как может… Как может… Как может? А как должно — это скоро будет?

Что мог сказать Корнейчук? Он сказал: «Этого мы ждем». А может, не надо ждать? Нет, надо ждать. Других поблизости нет. А Огнев как? Ответ драмы таков: «Огнев талантлив, но уж слишком молод». А уж такое добавление: «И орденов мало» — вызывает у публики смех.

И вывод в пьесе неутешителен. Сказано, что, к сожалению, среди высшего командного состава участие в Гражданской войне все еще играет главную роль. Каким бы талантливым молодой ни был, но раз с ними в Гражданской войне не участвовал, не признают, для вида по плечу похлопывают, а на самом деле презирают.

Пьеса не доказывала и не уговаривала, а объявляла войну невеждам и невежеству в военном деле.

Мы на передовой восприняли фильм «Фронт» как шедевр киноискусства. «Фронт» отвечал нашим духовным потребностям. Нас радовало мастерство и кинодраматурга, и артистов — мастеров экрана.

Откомандированный на Курсы усовершенствования командного состава, я оказался в одном подразделении обучающихся с адъютантом генерала Р. Я. Малиновского. Он, Семенов, сначала водил автомашину генерала, а потом получил офицерское звание, выбился в капитаны. Генерал держал его при себе в должности адъютанта. Он мне даже пожаловался, что его оттеснили от генерала холуи и блюдолизы. Меня сплетни мало интересовали, но захотелось узнать, как командующий фронтом Малиновский воспринял кинофильм «Фронт», ведь главный герой — человек в такой же должности.

— Бывший мой шеф, конечно, посмотрел фильм, — ответил Семенов. — Оценку дал ему отрицательную. Жанр-то какой? Сатира! Командующих фронтами лучше бы оградить от заушательской критики.

Мнение Родиона Яковлевича о фильме «Фронт» меня не удивило. Падение Ростова стоило ему дорого. Удар судьбы перенес мужественно. Верховный вынужден был вернуть его на пост комфронта. Он не Горлов, он — человек сердобольный. Потому ему и жалко Горлова.

Лента эта, яркая и остроумная, наверное, обрадовала бы и самого Николая Васильевича Гоголя. Ведь в сценической сатире вся драматургия вышла из гоголевского «Ревизора», и «Фронт» Корнейчука тоже. Политработники постарались, чтобы охватить просмотром ленты личный состав всех подразделений и частей. Кинокартина подействовала на психику командиров всех степеней как удар грома. Кто находится за спиной Корнейчука, ясно было без пояснений. Посмел бы кто-нибудь без санкции свыше затронуть самолюбие героев Перекопа и Каховки! Значит, надо делать выводы. Ни в коем случае не почивать на лаврах! Горловым было не по себе, но пришлось проглотить пилюлю. А Огневы начисто лишились их поддержки.

Найдутся Горловы, которые будут при случае пакостить Огневым. Такие командармы, как Берзарин, прекрасно это понимали.

В этот период величественные примеры отваги, мужества и героизма показали воины Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов. Они окружили 22 дивизии и более 160 отдельных частей немецкой 6-й армии и частично 4-й танковой армии, общей численностью 330 тысяч человек. Советские войска вырвали у противника стратегическую инициативу… Наконец-то!

Рассмешило Берзарина то, что в плен попал его оппонент по Демянскому мешку, генерал фон Зейдлиц. На этого «стратега» Гитлер очень надеялся, полагал, что он, опираясь на демянский опыт, выручит Паулюса. И тогда ему — погоны фельдмаршала. Ничего путного из этой затеи у Гитлера не получилось. Оценка результатов Сталинградского сражения в печати фундаментальна, образна: «Красная армия на Волге и Дону сломала хребет фашистского зверя».

Для Демянского котла гитлеровцы пробили благодаря талантам фон Зейдлица так называемый Рамушевский коридор. И вырвались из котла. Фон Манштейн такого коридора на реке Мышковке для Паулюса пробить не сумел. Не хватило вдохновения фельдмаршалу фон Манштейну. Он догадывался, что план «Барбаросса» обречен на провал; в мае 1941 года перед началом вторжения в пределы России выразился: «Война с Россией — бессмысленная затея, которая не может иметь счастливого конца».

Вал войны покатился теперь на запад.

На воды Ташкента

Гитлера и его клику шокировало пленение фельдмаршала Паулюса. Но, как говорится, голь на выдумки хитра. В Берлине решили, что успех русских будет сведен на нет, если взамен утраченной под Сталинградом паулюсовской армии возникнет в вермахте новая армия под тем же номером. И на юге России в бой вступили части и соединения новой 6-й полевой армии. С восстановленной 6-й полевой придется драться Берзарину в 1944 году.

А пока генерал находится на госпитальной койке. Его мысль там, в районе Вязьмы и Смоленска, где воюют его друзья и соратники. В командировку в Москву приезжал с передовой начальник артиллерии армии Максименко. Навестил своего командарма. Говорил убежденно:

— Ждем вас, товарищ генерал. Вы в списках 20-й армии. Ни шагу назад!

Берзарин улыбнулся:

— В списках — это хорошо. Жаль, что в инструкциях у кадровиков есть такая статья: «Отставка по инвалидности»… Разговор мы ведем в частном порядке. Не разглашайте.

Как хочется ему, Николаю Эрастовичу, быстрее встать на ноги. В буквальном смысле. Пока что он в больничной палате в отведенном под госпиталь корпусе Тимирязевки. Сняли гипс, и он учится ходить, опираясь на костыль.

Впервые он по-настоящему узнал, что такое бессонница. Да и сон навещает поверхностный. И сновидения тревожные. По ночам в сновидениях является ему командно-наблюдательный пункт на речке Вельма. Чудится взрыв.

А нельзя ли уехать на фронт с костылем? Ранение наградило хромотой генерала Еременко. И в таком виде он был командующим войсками Сталинградского фронта. Передвигался по своим КП и НП с костылем. Ему, Берзарину, такого не разрешат. Еременко вроде епископа. А то, что позволено попу, не позволено дьякону. Друзья шлют поздравление — присвоено звание генерал-лейтенанта. А комбригом он стал в 1938 году.

«Что делать?» — задавал себе вопрос Берзарин. И отвечал: «Разумно использовать время». Что это означает? А вот что. Строго соблюдать больничный режим, выполнять предписания врачей. Когда позволят — заняться комплексом упражнений. Главный врач — поборник лечебной гимнастики. Все ходячие больные по утрам усаживались в вестибюле на креслах и, сидя, занимались разминкой. Потом — водные процедуры. Физкультура, спорт — неотъемлемая часть быта военного человека. Прогулки необходимы. Зеленеют деревья и кустарники, цветет сирень. Тепло стало, и уже пищат воробышки в гнездах под балконом.

…В палату вошел парень в белом халате. Объявил:

— Всем оставаться в палатах. Приехал Николай Нилович Бурденко!

И через несколько минут главный военный хирург академик Бурденко, генерал-полковник, сопровождаемый госпитальным персоналом в белоснежных выглаженных халатах, появился в палате.

Бурденко подошел к кровати Берзарина, присел на табуретку. Ответил на приветствие Николая Эрастовича, выслушал информацию лечащего врача, осмотрел раненого генерала. Отметил Берзарин, что у врача Бурденко крепкая рука. А сам он, как русский доктор из рассказов Чехова: седина в небольших усах, на лице чрезмерная усталость.