Беспокойные боги

"Ангбор, господин".

"Ангбор, - повторил я, - ты знаешь, кто я?"

"Конечно, господин".

"И все же ты хочешь задержать меня?"

Ангбор поклонился и отступил еще на шаг. "Я лишь выполняю приказ, господин".

"А если бы тебе приказали выброситься из шлюза, Ангбор, ты бы это сделал?"

Мужчине почти пришлось задуматься об этом. "Нет, господин". Он выпрямился, кровь отхлынула от его лица. "Это вопросы имперской безопасности. Самой высокой!"

Я постучал в дверь кулаком, не отрывая взгляда от логофета.

Мгновение спустя она открылась, внутри оказались два легионера в полной экипировке.

Ангбор поправил пиджак, разгладив его обеими руками и сказал: "Я привел лорда Марло на прием к директору".

Первый легионер кивнул, его лицо было скрыто забралом. "Очень хорошо", - сказал он и пропустил нас через досмотр.

Двери в переборке открывались на то, что, должно быть, служило судну вспомогательным мостиком. Основной находился далеко на корме, на палубе А, и по широкому разрезу окна, который тянулся во всю ширину помещения впереди, я мог сказать, что это помещение было настолько далеко вперед, насколько возможно. За окном можно было видеть бушприт и носовые огневые точки на кормовой части корпуса. Большинство консолей были затемнены, лорд Оберлин сидел в ковшеобразном кресле слева от центрального голографического колодца, рядом с ним - молодой Ласкарис. Тор Рассам стоял примерно на четверть оборота вокруг голографического колодца. Позади них за носом "Троглиты" мерцали фиолетовые фракталы варпа, рябя там, где ионы, попавшие в гравитационную оболочку корабля, смешивались с искаженным голубым светом звезд, смещенным из-за нашей бешеной скорости.

Ангбор рванулся вперед. "Милорд, он не сдал свой терминал".

Оберлин отвернулся от Ласкариса, его печальные глаза остро напомнили мне старую ищейку. Когда он заговорил, то обратился ко мне, а не к своему подчиненному. "Неужели вы так мало доверяете нам, лорд Марло?"

Проверка.

"Вы вините меня?" спросил я, шагнув в комнату. Внутри стояли еще четыре легионера в безликих доспехах. Один из них небрежно положил руку на рукоять своего станнера в кобуре.

"Я вам не враг", - сказал Оберлин. "Если бы это было так, я бы не позволил вам управлять кораблем. Вы были в нашей власти три дня".

Я признал истинность этого простым жестом открытой руки. "Я вполне могу спросить вас о том же, лорд Оберлин. Мы уже в пути, а я все еще почти ничего не знаю о нашем деле".

Старик кивнул, улыбаясь почти про себя. "Это неправда, - возразил он. "Вы читали пакет, который доставил А2."

"Я прочитал", - сказал я. "А вы?"

Печать была цела, но такие печати можно подделать.

"Нет", - ответил он непроницаемым тоном. "Но я говорил с Цезарем перед тем, как мы покинули Форум. На самом деле, я отстаивал идею, что мы должны отправиться на Джадд, чтобы завербовать вас".

Я почувствовал, как глаза мои непроизвольно сузились, и спросил: "Значит, я должен благодарить вас?"

"Я был не единственным вашим защитником, - продолжил Оберлин, - сэр Грей Райнхарт настаивал на вашем включении, как и лорд Никифор".

"Никифор?" Это меня удивило. Камергер императора - его ближайшее доверенное лицо и, возможно, единственный настоящий друг - презирал меня, хотя не думаю, что считал лжецом, как священники и жрецы Капеллы.

"Мне сказали, что даже ее лучезарное величество императрица выступила в вашу защиту".

Это заставило меня задуматься, и дрожь, как будто к горлу приложили ледяное лезвие, пробежала по моему телу. "Императрица пыталась убить меня, - сказал я, - как вы помните".

Выражение лица Оберлина было нечитаемым, на нем застыло нарочито вежливое, безучастное лицо карьерного бюрократа. "Возможно, она только надеется, что, вернувшись обратно в правление, вы встретите какой-нибудь безвременный конец".

Эти слова показались мне совершенно искренними и в некой извращенной манере успокоили меня. Тем не менее, я произнес: "Или, возможно, она хочет использовать вас, чтобы уничтожить меня."

Оберлин кивал в такт каждому слову, а когда я закончил, довольно хладнокровно ответил: "Я не стану тратить то немногое, что мне осталось, пытаясь убедить вас. В доказательство своей доброй воли я могу предложить вам только дальнейшую свободу и правду". Он поднял руку в направлении двери. "Вы вольны уйти в любое время, милорд. Только скажите, и я прикажу капитану Клавану бросить якорь и разрешить вашему кораблю отчалить".

Я не стал оспаривать его слова. Мы оба знали, что это ложь. Моя дальнейшая свобода теперь зависела от моей дальнейшей роли в великой игре.

Мы все притворялись, что у меня есть выбор. Но Джадд был вынужден разрешить Альбе встретиться со мной, и со временем был бы вынужден выдать меня или закрыть глаза на похищение. Не сила джаддианцев гарантировала мне свободу в изгнании все эти годы, а императорская снисходительность. Император никогда не собирался убивать меня, только запереть на Белуше, пока меня не смогут сцедить из фуги, как какой-нибудь особый сорт винограда. И Джадд был так же хорош, как Белуша. Даже лучше, потому что я не хотел оттуда сбегать.

Даже если бы я поверил Оберлину на слово, даже если бы мы с Кассандрой могли свободно уехать, я знал, что мы не будем свободны долго. Нас постигнет ужасная трагедия от рук Капеллы или от рук какого-нибудь другого имперского убийцы. Через десять лет. Через пятьдесят.

Яд.

Разбившийся флайер.

Вовремя подставленный заряд.

Ножи в темноте.

Разве я не говорил, что свобода подобна морю? Человек может плыть в любом направлении, но все, что он сделает в этом море, - утонет.

"Тогда говорите, - сказал я, расставив ноги на ширину плеч.

Оберлин устало кивнул, провел рукой по лысеющей голове. Подняв подбородок, он скомандовал: "Саргис, ты и твои люди подождите снаружи". Предводитель этих людей - центурион с несколькими золотыми фалерами, украшающими его нагрудник, - отдал честь и направился к двери. Как это было принято у наших легионеров, он, должно быть, отдавал команды своим подчиненным по внутренней связи, потому что остальные молча удалились. Сам Саркис задержался рядом со мной. Увидев это, Оберлин сказал: "Мне нечего бояться лорда Марло, Саргис. А2 здесь".

Я не видел его до этого момента, но, быстро оглядевшись, увидел молодого Альбе, сидящего в отдаленном углу, скрестив ноги и руки. Свет варпа падал на его линзы, заставляя его глаза, казалось, светиться. Я задался вопросом, какую угрозу может представлять молодой агент, что так успокаивало лорда Оберлина.

Через мгновение тяжелые двери с шипением закрылись, оставив меня наедине с Оберлином, Ласкарисом, Тором Рассамом и далеким Альбе.

"Поскольку вы уже знакомы с целью нашего предприятия, - медленно начал Оберлин, - я не буду терять времени. Присциан".