Беспощадный охотник

Когда слова слетают с его губ, время вокруг меня замедляется, и даже я чувствую, что замедляюсь.

Мое сердцебиение учащается, когда я понимаю, что произойдет дальше.

Вот и всё.

Мне придется с ним переспать.

Сейчас это уже не имеет значения, но мне вспоминается взгляд, которым меня наградила мама, когда я сказала, что найду способ убедить Эйдена, и я чувствую себя шлюхой.

Я должна сказать себе, что это просто секс. Та же самая мантра звучала в моем сознании последние пять лет. Каждый раз, когда я была с Джудом, я должна была говорить себе одно и то же. Секс стал для меня ничем много лет назад, в то время, когда я стала никем.

Так что позволить Эйдену трахнуть меня — это пустяк. По крайней мере, это будет первый раз за долгое время, когда я согласна без того, чтобы ядовитые слова Джуда шептали мне на ухо, как яд для моей души. Трахни меня или она умрет.

Это была угроза жизни моей матери, и она никогда не знала. Или, может быть, знала, но знала, что не сможет меня спасти. Она больше ничего не сказала, когда несколько дней назад между нами установилась высказанная правда, и она, должно быть, знала, что мне придется сделать, чтобы убедить Эйдена Романова.

Сначала я снимаю пеньюар, позволяя ему струиться по моим ногам и собираться у моих ступней.

С этим я практически голая. Я не могу назвать стрингами тот кусок ткани, что прикрывает мою киску. Это просто маленький треугольник.

Взгляд, который Эйден сейчас на меня бросает, более дикий и расчетливый. Как будто он планирует сделать со мной всякие штуки.

Он только что объявил меня своей, так что ясно, что он хочет меня. И это то, что я могу использовать в своих интересах. Это значит, что он у меня там, где я хочу, с его вниманием ко мне и единственным инструментом, которым я обладаю.

Мое тело.

Он смотрит на мое тело, на мою колышущуюся грудь, пока я стягиваю стринги с ног и выпрямляюсь.

Я голая, именно такая, какой он хочет меня видеть.

Расправляя плечи, я принимаю на себя уверенность, которой на самом деле у меня нет, и размышляю о том, как я могу воспользоваться этой возможностью, чтобы получить то, что мне нужно.

Мне нужна информация и подтверждение.

Знает ли он, где Эрик?

Это золотой вопрос, на который мне нужен ответ. Но этот вопрос я не могу задать ему напрямую.

Не сегодня.

Сегодня вечером мы собираемся сблизиться. Достаточно близко, чтобы приблизиться еще ближе, чтобы я могла попытаться склонить его к предоставлению мне нужной информации.

Объявление меня его собственностью — это большой шаг в правильном направлении. Так что пришло время поднять планку и воспользоваться этой возможностью такой, какая она есть.

Я продолжаю эту мысль и снова удивляю его, расстегивая верхнюю пуговицу его рубашки.

— Что ты делаешь, ангельское личико? — Медленная легкая улыбка расплывается на его красивом лице. — Никто не прикасается ко мне, пока я не скажу им, что они могут это сделать.

Настал тот момент, когда я должна убрать руку и стать той кроткой маленькой женщиной, какой он меня ожидает.

Но мужчины вроде него не всегда хотят, чтобы их женщины делали то, что им говорят. Им нравятся вещи, которые выделяются. Вещи, которые отличаются от того, что они ожидают.

Эта разница заставляет их жаждать этого еще больше.

Вот почему я держу руку у него на груди.

— Я подумала, что ты захочешь, чтобы я сняла с тебя одежду, сэр.

Я заслужила награду, вот что. Потому что я его обманула и назвала его сэром, и это только подсластило сделку.

— Ух ты, Ангельское Личико, разве ты не драгоценность, — говорит он, выдавая ласковое обращение на английском языке. Почти как будто он делает заявление. Это не имеет того же сексуального настроя, как ангельское личико, но это все равно делает то же самое с моими внутренностями. — Давай, сними с меня одежду.

Я спускаю его куртку с плеч, и мы смотрим, как она падает на землю. Затем я продолжаю расстегивать его рубашку, и как только хлопок расстегивается, я спускаю ее с его плеч, обнажая его идеально вылепленный мускулистый торс. Он помогает мне, стаскивая ее и бросая рядом со своей курткой.

Перенося вес на пятки, я опускаю взгляд на татуировки, покрывающие его грудь, и понимаю, что не могу отвести от них взгляд.

У Эйдена есть традиционные уголовные татуировки, которые я видела у большинства парней из Братвы, а также некоторые, которые я не видела.

На его груди изображен огромный золотой орел, указывающий на то, что он является высокопоставленной фигурой власти, а череп под ним указывает на то, что он убийца.

Чернильно-черные звезды покрывают его правое плечо, снова указывая на власть, и я предполагаю, что они у него также на коленях. У моего деда они были там. Это означает — Я ни перед кем не преклоняюсь.

Мой взгляд устремляется к паукам, выстилающим выпуклости и впадины его пресса, — явное заявление о том, что он — активный преступник и не собирается менять свои привычки.

Мрачная хищная улыбка играет на его губах, когда он замечает, что я смотрю на него, и я понимаю, что привлекла еще больше его внимания.

— Похоже, ты знаешь, что они значат, ангельское личико, — заявляет он.

— У меня есть идея, — лгу я, и я вижу, что он знает, что это ложь.

Я встаю на колени, чтобы поднять его одежду, накидываю ее на руку. Его глаза снова бродят по моему голому телу, прилипая к моей заднице, когда я перехожу к маленькому стульчику у окна. Когда я наклоняюсь, чтобы положить его одежду на стульчик, я расширяю свою позицию, чтобы он мог видеть мою киску. Я чувствую момент, когда он опускает взгляд, потому что воздух вокруг нас словно меняется и наполняется диким электрическим зарядом, который заставляет меня думать, что я могла бы избежать наказания за убийство прямо сейчас.

Его шаги заставляют меня обернуться, и дрожь возбуждения снова охватывает меня, когда я вижу, что он позади меня.

— Останься. Останься вот так. — Он кладет мне на спину крепкую руку, удерживая меня. Тепло сочится по моей коже от кончиков его пальцев, и дрожь пробегает по мне. — Я хочу посмотреть на твою киску, прежде чем трахнуть тебя.

Я не могу скрыть свою реакцию на его вульгарные, грубые, грязные слова, как и не могу не думать о том, что я буду чувствовать, когда он будет внутри меня.

Мой рот наполняется слюной от того, что я представляю, и когда моя киска сжимается от потребности, я снова ужасаюсь себе.

Тепло его пальцев, скользящих по набухшему бугорку моего клитора, уносит мои следующие мысли прочь.

Он медленно гладит твердый, чувствительный бугорок, о, как медленно, и я клянусь, что чувствую его прикосновения повсюду, внутри и снаружи меня.

Он наклоняется к моему уху, и его дыхание ласкает мою кожу.

— Хорошая девочка, ты такая мокрая для меня.