Беспощадный охотник

Я крепче сжимаю ее волосы и поднимаю ее лицо, чтобы она могла меня видеть.

— Проглоти, — приказываю я, и она глотает мою сперму и облизывает мой член, пока я не становлюсь чистым.

Только тогда я ее отпускаю.

Ничто на земле не выглядит сексуальнее, чем она сейчас, с ее губами, опухшими от моего нападения на ее рот, и ее сиськами, свисающими из ее пеньюара, спелыми и готовыми к сосанию. Она выглядит так, будто хочет, чтобы ее трахнули, и если бы я был глупым, я бы, возможно, так и сделал.

Я натягиваю штаны, засовываю член обратно, затем приседаю к ее уху, заставляя ее вздрагивать. Хорошо, ей нужно бояться меня.

— Я не собираюсь трахать тебя сегодня ночью, — бормочу я, лаская ее грудь.

— Почему? — выдыхает она, кусая внутреннюю часть губ, чтобы сдержать стоны.

— Мне нравится приберегать лучшее на последок ангельское личико. Не волнуйся, ты все еще моя, пока я не скажу, иначе.

С этими словами я отпускаю ее и оставляю на полу.

Я выхожу из комнаты и лезу в карман, чтобы позвонить Максиму.

Пришло время настоящего шоу.

14

Оливия

Я стою на коленях и поправляю одежду, чтобы прикрыть грудь.

Неровное дыхание, которое я сдерживала, срывается с моих губ, когда я думаю о диком сексуальном опыте, который у меня только что был с Эйденом Романовым. И о том, что он заставил меня чувствовать. Я с трудом сглатываю, чувствуя, как его соленая, мужская сперма все еще покрывает мою заднюю часть горла.

Я просто сделала ему минет и проглотила. Он приказал мне проглотить, но самое страшное было то, что что-то проникло в мой разум, и я захотела это сделать.

Острые ощущения желания и удовольствия, охватившие мое тело, заставили меня снова забыть о том, что я должна играть.

Мне пришлось напомнить себе о том же самом, когда я начала трогать себя, а он играл с моей грудью, и мне пришлось сдержать желание умолять его трахнуть меня.

Что, черт возьми, со мной не так?

Может быть, все происходящее влияет на мой рассудок.

Конечно, это так.

И теперь у меня плохое предчувствие.

Неуравновешенное чувство, потому что что-то не так. Хотя я ничего не сделала, чтобы себя выдать.

Что-то в нем было не так. Что-то другое, и он не был таким кокетливым, как вчера вечером. Единственный раз, когда он говорил по-русски, это было перед тем, как уйти.

Все остальное было странным. Как будто он почувствовал, что я мошенница.

Но как?

В какой-то момент ощущение, что что-то не так, было настолько сильным, что я почти поддалась предупреждению и убежала, но потом вспомнила, зачем я это делаю.

Может быть, я просто параноик.

Он мне ничего не сделал.

Я в порядке. Должно быть, я чувствую себя странно из-за того, что мы сделали, и это снова было то опасное реальное чувство.

Когда я прихожу в себя, я выхожу из комнаты и, как и прошлым вечером, иду в примерочную, чтобы переодеться из пеньюара, который мне выдали.

Мне придется вернуться в отель и перегруппироваться. Сегодня был провал, так что завтра должно быть лучше. Часы тикают, а я не сильно продвинулась в своих поисках Эрика.

Я даже не дошла до сути этой миссии.

Я быстро ухожу и пробираюсь обратно в свой номер в отеле.

Пройдя через балконную дверь и войдя в свою комнату, я резко останавливаюсь, поскольку сразу понимаю, что у меня возникла новая проблема.

Входная дверь в мою комнату открыта.

Она широко открыта, так что охранники могли бы войти и обнаружить, что я пропала. Мало того, комната была разгромлена, как будто там что-то искали.

Мое сердце замирает в груди, и я бросаю взгляд на свой дорожный чемодан, видя, что он открыт, а его содержимое разбросано по полу.

Я на цыпочках подхожу к нему, чтобы проверить, все ли документы, которые мне дала Эми, там, в конверте на задней стороне чемодана, но, черт возьми, их больше нет.

И письмо Эрика тоже.

Я прикрываю рот, чтобы остановить вырывающийся наружу вздох, но он все равно вырывается.

Господи, я потерпела неудачу.

Я провалилась. Охранники связались бы с Джудом.

Я встаю, чтобы выскочить обратно через балконную дверь, но снова останавливаюсь, вспоминая маму.

Джуд убьет мою мать. Если я сейчас убегу, он убьет ее. Он узнает, что я сбежала, и убьет ее. Она не сможет ничего сделать, чтобы спасти себя.

Мысль о том, что он приставит пистолет к голове моей матери, как он это делал раньше, заставляет меня резко обернуться, потому что теперь я представляю, как он нажимает на курок.

Я не могу уйти. Мне нужно выйти в гостиную и столкнуться с этим. Солгать и сказать Йеву, что я хотела уйти или что-то в этом роде, что угодно.

На трясущихся ногах я вхожу в дверь, и когда я вижу Эйдена, склонившегося над Йевом с ножом в сердце, и Алекса, лежащего рядом с ними в луже крови, я понимаю, что все намного хуже, чем я думала.

У меня перехватывает дыхание, от ужаса горло сжимается, и я даже не могу закричать.

Он вонзает нож в сердце Йева, и кровь брызжет ему в лицо, создавая кошмарную картину.

Его ледяной взгляд встречается с моим, и он свободной рукой лезет в карман пиджака и достает листок бумаги, который мне дала Эми, с его фотографией.

— Ну, черт возьми, похоже, ты все-таки выполнила свою домашнюю работу, — говорит Эйден.

Беги!

Голос в моей голове кричит: — Беги.

Беги!

Беги как можно быстрее и как можно дальше, чтобы спасти себя.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать это, и тут кто-то хватает меня сзади.

Когда я поднимаю глаза, я вижу, что это чисто выбритый мужчина, который сидел рядом с Эйденом в клубе. Другой мужчина, который похож на Эйдена, входит в главную дверь комнаты с пистолетом в руке, за ним следуют еще двое парней.

Я понимаю, что я мертвец, когда вижу это, но боец во мне заставляет меня сражаться.

— Отпустите меня! — воплю я, извиваясь в объятиях своего похитителя.

Он слишком силен, и у меня нет шансов.

Эйден встает и подходит ко мне.

— Я так не думаю, ангельское личико. Кажется, в тебе действительно было больше, чем кажется на первый взгляд. Ты почти обманула меня.

— Это не то, чем кажется. — Слезы текут из моих глаз.

Когда он достает пистолет, я чуть не умираю от его вида.