Беспощадный охотник

А это его комната. Здесь его одежда.

Что произойдет сегодня вечером?

Он сам сказал, что хочет меня трахнуть. Мне не нужно гадать, что произойдет. Он ясно выразил свои намерения.

Я снова опускаюсь на пол и принимаю прежнюю безнадежную позу.

Служанка возвращается еще два раза, каждый раз молча забирая нетронутую еду.

Она даже не смотрит на меня.

Наступает ночь, и проходит несколько часов, прежде чем ключ снова звенит в двери.

На этот раз я знаю, что это не горничная.

Я как будто чувствую его еще до того, как вижу, а ведь я знаю этого человека всего несколько дней.

Когда дверь распахивается, входит Эйден. Его волосы растрепаны и взъерошены, и мне в голову приходит странная мысль, что именно так будут выглядеть его волосы после бурного и жаркого секса.

Я даже не знаю, почему я так думаю.

Я вижу, как он снимает футболку, затем на его лице появляется зловещее выражение, и, не говоря ни слова, он подходит к стене, огораживающей ванную комнату, и входит внутрь.

Вода в душе льется, а я слушаю, как будто жду чего-то. Жду, что он собирается со мной делать и когда...

Двадцать минут спустя дверь ванной распахивается, и мой рот открывается, когда он выходит голым, словно только что вышел из эротической фантазии. Эротично, потому что его член идеально твердый и массивный, висит между его ног, подпрыгивая при каждом шаге.

Этот мужчина — настоящий мужчина, и ему очень комфортно в своем теле, потому что он знает, что он — идеальный образец того, как должен выглядеть мужчина. Как будто он был эталоном, и все остальные мужчины шли за ним. Похожи, но не так хороши, как оригинальный шедевр.

Его татуировки только добавляют ему крутизны.

И его член…

Мне не положено на это смотреть, и позволять ему видеть, что я смотрю, тоже не очень умно, но я ничего не могу с собой поделать.

Конечно, я с идеальной ясностью помню, каково это было — держать его во рту. Его член нападал на мой рот, пока я сосала его, а затем густая соленая мужская сперма брызнула мне в горло, когда он кончил.

При этой мысли я снова пытаюсь отвести взгляд, но я в ловушке, и не могу встать и уйти.

Дверь заперта, а этот чертов ключ у него… где бы он ни был.

— Знаешь, если ты продолжишь так на меня смотреть, я могу подумать, что ты меня хочешь, — насмехается он.

— Я не…

— Почти поверил.

Смертоносная улыбка, озаряющая его лицо, словно создана для того, чтобы посмеяться надо мной за мою глупость.

— Верь во что хочешь, — слова снова сами вылетают из моего рта.

Но он не усмехается, как раньше. Кажется, я его теперь больше всего забавляю, о чем свидетельствует яркость его выражения. Либо это, либо он хочет поиграть со мной.

Он останавливается передо мной и приседает, его член выпирает наружу, а толстая грибовидная головка становится больше, как будто ему нужна разрядка.

— Этот твой рот доведет тебя до беды, ангельское личико. Считай, что это было твое первое предупреждение.

— Предупреждение?

— Я справедливый человек, я люблю давать людям знать, с чем им приходится сталкиваться, чтобы ты не говорила, что я не дал тебе шанса.

Он ерзает, и мои глаза снова падают на его качающийся член. Это было всего лишь на короткий момент, но он замечает, что я снова смотрю.

Я проклинаю себя за свою глупость.

Его пламенный взгляд бродит по моему телу, и он должен знать мое внутреннее смятение, пока я борюсь со своим возбуждением. Злая улыбка танцует на его губах, и борьба внутри меня становится сильнее, когда он берет свой член и начинает накачивать себя.

Мои глаза расширяются, а дыхание перехватывает.

— Помнишь, как я трахал твое лицо? — спрашивает он, двигая своим членом.

— Нет, — я сглатываю комок возбуждения в горле.

— Лгунья. — Он поднимается на ноги, но продолжает смотреть на меня сверху вниз. — Вставай и иди в кровать.

— Нет. — Я не лягу с ним в постель голой. — Если я останусь здесь, то буду спать на полу.

— Блядь, иди в кровать, или я поставлю тебя на колени и буду шлепать твою киску до тех пор, пока ты не усвоишь урок.

У меня отвисает челюсть и кружится голова.

Он серьёзно.

Конечно, он серьёзно.

На его лице нет и следа юмора.

Он бы это сделал.

Поскольку я действительно не хочу этого, я встаю и иду к кровати.

Я проскальзываю под простыни и поворачиваюсь на бок спиной к нему.

Он тихо и громко усмехается, прежде чем тоже забраться в кровать.

Свет гаснет, и комнату освещает только лунный свет.

Когда теплая рука Эйдена ложится на изгиб моего живота и он приподнимает рубашку, чтобы положить руку на мою голую кожу, я вздрагиваю. Боже мой, вот оно.

Сейчас он меня изнасилует.

— Будь благодарна, что я не тот монстр, каким ты меня считаешь, ангельское личико, — шепчет он мне на ухо. Его горячее дыхание щекочет мою кожу, а соски напрягаются. — Или я бы давно уже прижал тебя к стене. С другой стороны, я не уверен, что ты бы возражала. Ты всегда мокрая для меня.

Прежде чем я успеваю возразить, его пальцы проникают в мою киску, и я понимаю, что он прав.

Я действительно мокрая.

— Вот видишь, я был прав, — добавляет он с ухмылкой, которую я чувствую на затылке.

Ему недостаточно просто чувствовать мое возбуждение, но он должен получить дополнительное удовольствие, делая меня еще более влажной, поглаживая мой клитор. Я закусываю губу, чтобы сдержать стон, грозящий вырваться наружу.

Кипя от ярости, я быстро смотрю на него, он выходит из меня и перекатывается на спину.

Наступает момент небытия, и я не уверена, спит он или бодрствует.

Это настолько неловко, что я едва могу дышать, а в голове крутятся образы всех моих тревог.

Как, черт возьми, я сбегу от этого человека?

Это не помогает, я всегда возбуждаюсь из-за него.

21

Эйден

— Есть идеи, что ты с ней сделаешь, если ничего не найдешь? — спрашивает Доминик, отпивая кофе.

Он ставит чашку на стол рядом со стопкой бумаг, которые он просматривал, когда я впервые пришел к нему домой.