Беспощадный охотник

— Так и было. Представь мое удивление. Нам пришлось заключить перемирие и пообещать никогда больше не ссориться после того, как я спас ее кошку, когда она залезла на дерево и не смогла спуститься.

Я знал, даже когда ехал к ней домой сорок минут, что она, должно быть, что-то для меня значила, если я ехал всю эту дорогу, чтобы спасти кошку. Она сотворила со мной какую-то магию, чтобы заставить меня согласиться на что-то подобное.

Мы с Алексеем разговариваем часами, а потом смотрим телевизор, пока он не засыпает у меня на руках, как это было, когда он только родился.

Это зрелище, которым можно насладиться. Что-то хорошее среди плохого.

Я вспомню об этом, когда в воскресенье поеду в Россию хоронить Илью.

— Это только что доставили, — говорит Максим, направляясь ко мне с уверенностью и силой человека, который несет ответственность. Никто бы никогда не догадался, что он пережил так много всего несколько недель назад.

Он держит коричневый конверт из манильской бумаги. Такой, в котором доставляют документы.

— Что это?

— Это особая посылка от судебного исполнителя Ильи.

Я прищуриваюсь, не совсем понимая, что это может быть.

— Его судебный исполнитель?

— Да. Он не сказал много, только то, кем он был.

Мы в России уже несколько дней. Похороны были два дня назад, и мы уезжаем завтра.

Я беру конверт у Максима и открываю его.

— Я оставлю тебя с этим и начну паковать вещи, — говорит он и выходит из гостиной.

Я выпрямляюсь и достаю листок бумаги с почерком Ильи, а затем еще один конверт.

На листке бумаги написано:

Мой последний поступок в качестве твоего телохранителя.

Я открываю конверт и вижу внутри письмо. Когда я его просматриваю, я сразу понимаю, что его написал не Илья. Это почерк моего отца.

Письмо от него.

Дорогой Эйден,

Если ты это читаешь, то это значит две вещи. Это значит, что я мертв, и Илья тоже.

Так же, как и мой отец, я дал каждому из телохранителей мальчиков письмо с мудростью от себя.

Я чувствовал, что должен передать это тебе как главе этой семьи и Войриков.

Эйден, мне потребовалось много времени, чтобы написать твое письмо, а ты, как и я, сидишь на Огненном острове.

Может быть, мне потребовалось столько времени, потому что у меня такое чувство, будто все, что могла преподнести тебе жизнь, произошло сразу.

Ты потерял жену и ребенка, и из-за этого ты сбился с пути.

Мое послание таково:

Не бойся жить.

Смерть — это то, с чем нам всем предстоит столкнуться, и для каждого из нас она наступит по-разному.

Иногда это то, что мы не можем контролировать.

Однако мы живем по-другому.

Мы можем выбирать, радоваться нам или грустить, но когда мы позволяем страху управлять нами, мы упускаем возможность контролировать свою жизнь.

Я знаю, что ты чувствовал, когда потерял Габриэллу. Твою мать убили прямо передо мной, и мне ничего не оставалось, как смотреть.

Я долго винил себя, а потом понял, что все равно предпочел бы прожить сто жизней с ней, чем без нее.

Я бы никогда не выбрал другую жизнь, и что еще важнее. Она тоже.

Поэтому не позволяй страху или чувству вины управлять тобой или мешать тебе жить.

Или снова найти любовь.

Надеюсь, это поможет.

Всегда,

Твой отец.

Его последние слова сильно ударили по мне, и я перечитываю их. Каждый раз, когда я их читаю, слова кричат мне, и я думаю об Оливии, потому что последние несколько недель без нее были пустыми и несущественными, которые ничто не может заполнить.

Хоть я и нашел Алексея, внутри я мертв. Любовь родителя к своему ребенку отличается от любой другой.

Совсем не такая любовь, какую я до сих пор к ней испытываю.

Я люблю ее так, как никогда раньше не считал возможным, и эта пустота, которая растет с каждым днем, будет продолжать разъедать меня, если я ничего не сделаю.

Я не хочу, чтобы мной управляли страх или чувство вины.

И я больше не хочу быть мертвым внутри.

Она заставила меня почувствовать себя живым.

Я хочу этого снова.

49

Оливия

Мама ставит на стол порцию кексов и улыбается мне.

— Я сделала кое-что для тебя, — говорит она. — Если тебе понравится, я добавлю это в ассортимент магазина.

Я усмехаюсь. — Мама, я уверена, мне понравится. Будет потрясающе вкусно, если ты его испечешь. Правда?

— Перестань быть такой миллой. Я уже много лет не в игре и хочу, чтобы все было идеально. Мне нужно, чтобы ты была беспощадна и честна.

Я качаю головой и подбадриваю ее. Она снова открывает свою пекарню и либо делает вид, что не знает, что она самый потрясающий повар в мире, либо пытается меня подбодрить.

Она вела себя так последние несколько недель, и за исключением одного раза, когда она спросила меня об Эйдене, когда мы вернулись домой, с тех пор она больше не спрашивала меня о нем.

Чаще всего она просто смотрит на меня и знает, когда я думаю о нем, а затем делает что-то вроде этого.

Я ценю это, и должна признать, что иногда это отвлекает. Особенно, когда она хочет, чтобы я провела дегустацию, которая будет длиться некоторое время. Сегодня, похоже, она сделала шесть разных видов кексов

— Давай, попробуй, — булькает она.

Я беру кекс с кусочками белого шоколада, черникой и малиной, мой любимый, и откусываю. Взрыв вкуса божественный, и он заставит девушку забыть обо всех калориях, которые она потребила за последние несколько недель, и которые заставляли ее чувствовать себя комфортно.

— Мама, это потрясающе. Я буду такой же большой, как дом, если ты будешь продолжать в том же духе.

— Но у тебя будет счастливый дом, правда? — Она смеется, и это самый лучший звук.