Беспощадный. Не русские идут

Его подхватили сильные руки.

– Отпускай верёвку.

Скрюченные пальцы не хотели распрямляться, пришлось их уговаривать.

– Молодец, – погладила его по тыльной стороне ладони Наталья. – Без практики спускаться таким манером непросто.

– Готов брать уроки, – выдохнул он.

– Возможно, всем нам ещё придётся учиться скалолазанию.

– Отдохнули, спелеологи? – осведомился Данилин. – Тогда следуйте за мной. Погасите свет.

Наталья выключила фонарь.

Сначала Мирославу показалось, что наступила полная темнота. Затем эта темнота стала расступаться, сереть, в стенах помещения проявились паутинки тусклого серебряного свечения, а где-то в невообразимой дали засветился, как монета на дне колодца, мерцающий диск.

– Где мы? – прошептал Мирослав.

– В тоннеле. Точнее, это соединяющий штрек, стены его оплавлены. А там, впереди, виден выход в другой тоннель, возможно, главный.

– Кстати, заметьте, дышится здесь нормально, – проговорила Наталья. – Очевидно, вентиляция продолжает работать.

– Сыростью пахнет.

– Здесь долго стояла вода.

– Куда же она делась?

– Растеклась по системе пещер и тоннелей. Вопрос в другом: почему она вылезла из пещер в виде Опухолей.

– Почему? – наивно спросил Мирослав.

Наталья рассмеялась.

– Этот вопрос надо задать тем, кто сотворил Опухоли.

– Не отставайте, – бросил Данилин, устремляясь к зыбкому диску света, – смотрите под ноги.

– Фонарь включить можно?

– Пока рано, неизвестно, что ждёт нас впереди.

Зашагали по коридору, квадратному в сечении, явно вырубленному или действительно проплавленному в горных породах, если судить по возникающим бликам. Пол коридора был мокрым и скользким, поэтому двигались осторожно, стараясь не создавать большого шума. Каждый шаг порождал цокающее эхо, отчего казалось, что по коридору бежит стадо коз.

Сравнение, пришедшее в голову, развеселило. Мирослав догнал Данилина.

– Извини, я не верил, что система тоннелей существует в реальности. – По коридору метнулись лающие отголоски эха, и геофизик невольно понизил голос: – Наталья утверждает, что этим тоннелям десятки тысяч лет. Как же они сохранились, ежели по Земле каждый год прокатывается больше двух сотен землетрясений?

– Сохранились, как видишь – рассеянно сказал Данилин, занятый анализом угроз и опасностей.

Мирослав подождал продолжения.

– Может быть, строители знали секреты демпфирования колебаний?

– Может быть.

– Не мешай ему, – дёрнула Наталья геофизика за рукав.

Мирослав споткнулся, засеменил, с трудом удержался на ногах, умолк.

Так они прошагали около сотни метров, приближаясь к светящемуся кружочку (душа ждала, что коридор вот-вот оборвётся на склоне сопки и ходоки окажутся на поверхности земли), пока Данилин не остановился:

– Побудьте здесь.

– Почему? – возразил Мирослав. – Лучше идти вместе.

– Магнитное поле усилилось.

– Ты чувствуешь магнитное поле? – недоверчиво посмотрел на спутника геофизик.

Данилин вдруг исчез. Возник тенью в десяти шагах, бесшумный и бесплотный, снова исчез.

Мирослав сглотнул:

– Как он это делает?!

– Тише, – шепнула Наталья.

– Я и так тихо. Что он унюхал?

– Впереди пещера… и какие-то непонятные вещи.

Мирослав прислушался к шуршащей тишине подземелья, и ему тоже показалось, что коридор в сотне метров от них переходит в зал, полный пересекающихся перегородок сложной геометрической формы.

– Какой-то лабиринт…

– Помолчи!

Издалека прилетел тихий скрежет, стук осыпающихся камней.

Оба замерли.

Длинный металлический стон.

Наталья вздрогнула.

– Андрей!

– Идите сюда, смелее, – раздался голос Данилина.

Они побежали вперёд с колотящимися о рёбра сердцами.

Двадцать метров, пятьдесят, сто, ещё немного.

Освещённый изнутри прямоугольный проём, какие-то изогнутые полосы по бокам, небольшой уклон – и оба вынеслись на край обрыва с каменной перегородкой балюстрады, разглядывая открывшуюся взору пещеру со светящимися, как слой рыбьей икры, стенами.

Форму пещеры описать было невозможно, она и в самом деле напоминала необычный лабиринт с пересекавшимися стенами и колоннами. Но главный эстетический эффект крылся не в геометрии пещеры, а в центральном звёздчатом ядре, хорошо видимом с высоты обрыва, куда сходились ходы лабиринты, – ажурный, явно технологического исполнения помост, на котором стояли две матово-стеклянные с виду полусферы, живо напомнившие Мирославу Опухоль.

– И здесь они?! – удивился геофизик.

– Энлоиды, – будничным тоном проговорил Данилин, появляясь из-за ближайшего каменного выступа. – Нам повезло, это великолепно сохранившийся терминал пограничной заставы.

– Какой терминал?!

– Потом объясню. Нам повезло дважды: вода разрядила все охранные устройства терминала, иначе мы бы сюда не дошли. Спускаемся, здесь есть лестница.

Данилин скрылся за скалой.

– Не отставай, – подтолкнула Наталья Мирослава, и они двинулись за проводником, одинаково ошеломлённые открытием.

Москва. РуНО Заботники

Весть об исчезновении Данилина Родарев получил от Белогора.

Голос пресветлого князя был сух и лишён эмоций, но Всеслав Антонович понял, что князь обеспокоен.

– Молчит?

– Вторые сутки, – сказал Белогор.

– Пошли кого-нибудь из обережников.

– Твои все заняты?

– Тарасов тоже замолчал и молчит вторые сутки. Гордей Миронович приступил к работе, я не стал бы его отвлекать.

– Нужен хороший чрезвычайник.

– Понял, подумаю.

– В двенадцать будь у меня.

– Хорошо, буду.

В кабинет вошёл худощавый, хорошо сложенный парень с открытым, но твёрдым лицом. У него были тёмно-синие глаза и светлые, почти соломенного цвета волосы. Это был Ратибор, сын Всеслава Антоновича, заканчивающий в настоящее время Академию Генштаба.

– Что случилось?

– Проблемы.

– Секретные?

Князь помял лицо ладонями, вздохнул.