Бессердечное наследство
Шрифт:
— Что? Ни за что.
— Натали, у тебя на руке синяк. Что, если ты встретишь его снова, а меня не будет рядом? Это серьезно.
— Я не могу, — прошептала я, глядя на синяк.
— Послушай, ты можешь воспользоваться услугами моего адвоката. Даже просто, чтобы получить временное защитное предписание, показав ему, что ты серьезно настроена. Потом можно будет понять, нужен ли тебе будет постоянный судебный запретительный запрет, после того как он отреагирует на временный.
Я выпучила глаза.
— Пенн, — сказала я со страхом в голосе.
— Пожалуйста, — сказал он. Я видела, что он пытается
Я замолчала, когда его слова поразили меня. Он был прав. Я была безрассудной, думая, что смогу справиться с преследованием Льюиса в одиночку. Он доказал, что не способен отпустить меня, не добившись своего. И я не хотела ждать, чтобы увидеть, сделает ли он что-то еще.
— Хорошо, — тихо сказала я. — Ладно. Я поговорю с адвокатом.
— Спасибо, — сказал он, крепко прижимаясь губами к моим. — Спасибо, что позволила мне позаботиться о тебе. Мы поедем к нему утром.
Я кивнула, горло сжалось. Я даже не могла поверить, что это происходит со мной.
— А пока я... думаю, мне нужно придумать, как прикрыть это синяк на завтрашний вечер.
— Ах, гала-концерт. Ты уверена, что все еще хочешь пойти?
— Мне нужно пойти. У меня уже есть платье.
Он выдавил улыбку.
— Что этот мир делает с тобой?
— Привел меня к тебе, — сказала я, снова целуя его. — Не может быть все так плохо.
— Определенно нет. — Он развернул меня так, что моя задница уперлась в его стол.
— Боже мой, профессор, неужели у вас появились похотливые мысли? — Поддразнила я.
Он ухмыльнулся.
— Моя сексуальная девушка у меня в офисе после работы. Как ты думаешь?
— Девушка?! — Я подняла брови.
Его рука потянулась к поясу моих брюк, медленно расстегивая их.
— А как бы ты себя назвала? — Он просунул в них пальцы и потянул по бедрам. — Партнер? Ты бы предпочла, чтобы я придерживался чего-то более гендерно нейтрального? — Он наклонился и снял с моих ноющих ног шпильки, а затем стянул с меня брюки вместе со стрингами. — Могу я использовать имена домашних животных, если тебе нравится. Детка, малышка, дорогая, киска... цыпа?
Я рассмеялась.
— Только не цыпа. Определенно нет.
— Но ты не возражаешь против остального? Просто девушка? — Брюки соскользнули с бедер.
— Может... может, девушка сработает, — неуверенно сказала я. Я пыталась и не смогла удержать его на расстоянии. Какое еще слово подошло бы? Совершенно очевидно, что я была его девушкой.
Пенн потянулся мне за спину и убрал со стола все свои книги, бумаги и ручки. Затем он поднял и усадил на уже пустой стол. Мои глаза расширились, когда он навис надо мной.
— Именно это я и хотел услышать, — сказал он, хватая меня за ноги и притягивая к себе. Он наклонился вперед, запечатлев яростный поцелуй на моих губах. — Ты моя девушка. Моя, — прорычал он, сжимая свой член в ладони и раздвигая мои ноги еще шире.
— Да, — простонала я. — Да.
Он вошел в меня одним движением, и мое тело сдвинулась на столе. Я протянула руки вверх и схватилась за край стола, Пенн выпрямился во весь рост. Затем он схватил меня за бедра и снова
глубоко вошел в меня. И еще.Мои глаза закатились, пока он брал меня прямо на своем рабочем столе. Мой... мой парень. Господи, он был моим парнем.
Это было почти невероятно после всего, что мы пережили. Не каждый может столько преодолеть, что мы пережили, чтобы добраться до этого момента.
Мое сердце достаточно исцелилось, чтобы снова сильно влюбиться.
Так совершенно и беспомощно в этого человека. Этого замечательного, сложного, запутавшегося гениального мужчину. Я принадлежала ему, а он — мне. И мы сожгли бы весь этот мир своим пламенем, начав все сначала.
18. Натали
На следующее утро я встретилась с адвокатом Пенна. Молодая, сочувствующая женщина моей проблеме. Я ожидала встретить какого-нибудь упрямого старика, который решил бы, что одного синяка недостаточно для получения судебного запрета. Или «охранного судебного предписания», как называла его адвокат.
Но я рассказала все, что произошло. Показала ей доказательства его преследования и досье, которое он составил на меня. Мы сфотографировали синяк на моей руке, она сказала, что я могу получить определенно это предписание. Я не знала, стало ли мне от этого лучше или хуже.
Но я испытала раздражение, будто была какой-то бедной девочкой, оказавшейся в ситуации домашнего насилия. Будто боялась какого-то человека, потому что он был сильнее меня, обладал большей властью, чем я. Отчего мне захотелось покопаться в его прошлом, чтобы отыскать нечто такое, чтобы ему тоже было больно, как и мне. Разоблачить его, вот, что мне захотелось сделать, разоблачить его каким он оказался титулованным придурком. Не останавливаться на охранном судебном предписании, который судья, возможно, не выдаст мне на постоянной основе, узнав кто такой Льюис, привыкший выбираться из любой ситуации за счет своего имени.
— Ты закончила? Нам пора идти, — крикнул Пенн из гостиной.
Я уставилась на свою руку. Никакого синяка в виде пятерни. Визажист, которого я наняла для этого мероприятия, проделала такую прекрасную работу, что даже намека не было. Отчего я была счастлива и иррационально злой.
— Да, — произнесла я, выходя из ванной в сиреневом платье с глубоким вырезом, которое Элизабет прислала сегодня утром. У платья была мягкая, почти водянистая текстура, приталенное в стиле ампир, с высоким разрезом, показывая босоножки Джимми Чу, которые подходили к платью. Мои серебристые волосы свободными волнами спадали на одну сторону, на одну из тонких бретелек.
— Ну, что ты думаешь?
— Я думаю, нужно еще кое-что, — сказал Пенн.
Он вытащил маленькую красную коробочку от «Картье». Мои глаза расширились от шока.
— Гм... что это?
— Сюрприз, — сказал он застенчиво.
Он подошел ко мне и открыл коробочку. Сердце бешено заколотилось. Меня охватил ужас, что он собирался сделать мне предложение, и еще какое-то странное чувство... что я хотела бы, чтобы он сделал мне предложение… когда-нибудь.
На красной подушечке лежала пара круглых бриллиантовых сережек. Настоящие чистые бриллианты, какие я когда-либо видела. У меня вырвался тихий вздох.