Бесславный

Коди похлопала его по руке.

— Ну, милый, ты бы умер уже, если б им был.

— Нет, ну ты же сказала, что остался один Малачай и один Сефирот.

Ее лицо побледнело.

— Поверь мне, Ник, ты бы не хотел стать Иаредом[15]. Его существование лишь бесконечная боль и невзгоды.

— Ох…тогда забудь, — ему и своей жизни хватало. Если быть Иаредом хуже, то он рад принять статус орудия зла.

— Продолжай, пожалуйста, — Ник сел на кровать, прежде убедившись, что между ними было достаточное расстояние. – Ты остановилась на супругах.

— Нойр, Брейт и Азура пришли в ярость от того, что светлые боги посмели создать армию против них, поэтому они принялись за создание своей для баланса.

Что дальше, абсолютно ясно.

— И в итоге, они схватились.

— Ага, — выдохнула она. – Это обычная проблема со складом оружия. Рано или поздно, кто-то нажмет на спусковой крючок.

Подкладывая подушку под голову, он наклонился вперед, но не стал упоминать, что когда она говорила о древних богах, ее окружал странный свет.

— Ты как-то относишься к древним богам, так?

Она отвела взгляд.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Я бы предпочел правду, наконец.

Но она по-прежнему отказывалась на него смотреть.

— Я не могу тебе это дать, Ник. И меня заботит не это.

— И это действительно беспокоит меня, Коди. А если бы я так поступил с тобой?

— Это бы и меня беспокоило. Но я бы попыталась довериться тебе и понять, почему ты должен хранить секреты.

Он нахмурился.

— Ты так говоришь, потому что у тебя все карты на руках, и это я переживаю, а правда ли ты здесь для моей защиты… или, — он замолчал на том моменте, который волновал его больше всего. Люди предают. Алан научил его этому, когда стоял над ним и выстрелил не дрогнув, потому что он отказывался совершать преступление. Жена Кириана, у ног который после свадьбы он сложил свое королевство и наследство, безжалостно передала его врагам для пыток и казни.

И он станет Темным Охотником через несколько лет, потому что кто-то будет виноват в смерти его матери.

Будет ли это Коди?

— Ты здесь, чтобы в итоге навредить мне, — закончил он, выложив это на чистоту, чтобы она подтвердила или опровергла.

Хотя, если она соврет, то он никак не сможет это проверить. Мы все крысы в лабиринте. Правду не узнаем, пока нас не покормят или…

Мы умрем.

В этот раз она встретилась с ним взглядом.

— Я когда-нибудь давала повод мне не доверять?

Технически нет.

Ник положил руки за голову и уставился на нее.

— Разве не ты мне говорила, что скрывать факты то же самое, что лгать?

Она покачала головой.

— Теперь я понимаю, почему ты хочешь поступить в юридическую школу. Ты можешь стать отличным адвокатом.

Ага, но на самом деле ему не очень то нравилось спорить и противоречить. Хотя он никогда не уклонялся от борьбы. Это было не в его духе. Хотя он предпочитал избегать конфликтов, а не искать их.

Если бы некоторые были достаточно добрыми, чтобы позволить ему это. Иногда, казалось, что весь мир старается пихнуть его посильнее и не позволить уйти спокойно.

— Я хочу поступить в юридическую школу, Коди, но лишь потому, что не хочу, чтобы мной помыкали. Люди используют судейскую форму, как угрозу крайней степени. Я хочу быть в том положении, чтобы сказать им «давайте, попробуйте», когда они попытаются это проделать со мной.

Она улыбнулась ему.

— Ты по натуре воин.

И раз уже он знал, что был Малачай, то все становилось на свои места. Для этого и был создан его народ. Но почему же он тогда предпочитает мир войне?

— Как ты думаешь, почему моя мать выбрала моего отца?

Коди нахмурилась.

— Ты о чем?

Ник позволил своим мыслям перенестись к тому вопросу, на который его мать всегда отказывалась отвечать.

— Я всегда гадал, как моя мама, особенно в таком молодом возрасте, могла связаться с таким неудачником, как мой отец. Зачем она переспала с ним? Я просто не понимаю. С ее-то красотой, она могла любого заполучить. Хотя лучше бы после выпускного. И еще лучше не до замужества, — это все же его мама. Так должны поступать матери, а уж потом заводить детей.

Он сам, хотя его тело желало многого, особенно когда рядом находилась привлекательная женщина, не хотел воспользоваться шансом, пока оставался по сути ребенком. Он знал наверняка, как тяжело подростку растить ребенка, и на его плечах лежало уже достаточно ответственности. Одну мысль мать вбила ему в голову – это именно ты приносишь невинное дитя в этот мир, и ты обязан делать все, чтобы заботиться о нем и обеспечивать его. И по этой причине, он не собирался ни с кем спать, пока не станет умственно и особенно финансово готов для того, чтобы завести жену и ребенка.

— Ты точно хочешь узнать правду? – спросила Коди.

— Ну уж точно предпочту ее лжи.

— Тогда загляни в себя, Ник, и встреться лицом с чудовищем, о существовании которого ты не хочешь знать. Ты знаешь свою мать. Лучше всех. Как ты думаешь, что произошло?

Ник замолчал, позволив себе подумать о том, о чем обычно запрещал себе думать. Эта мысль была такой темной и болезненной, что он всегда убеждал себя, что это не возможно. Что он точно не прав, в своих подозрениях.

Но слова оставались, и они были не его словами. Словно они пришли из древнего пророчества, хранившегося годами.

— Я был зачат в жестокости, чтобы совершать ее?

— Так всегда с Малачай.

Ник выругался. Ну, по крайней мере, теперь он знал, что не должен делать, чтобы не стать приемником отцовской жестокости и жажды убийств. Но если это правда…

— Так почему она осталась рядом с ним?

— Он твой отец. Для нее кровь важнее всего. Кровь создает семью. И уверена, если спросишь ее, то она скажет, что он подарил ей величайший подарок… тебя.

Да, какой-то дерьмовый он подарочек.