Бессмертный огонь

Потому он и ушел от нее той ночью в саду. Потому что он знал что, если бы ее чувства были так сильны, как его, она бы не тревожилась из-за своей чистоты.

Он ушел и оставил ее с тем, в чем она не сомневалась: с верностью долгу.

Но она не были только камигакари. Он помог ей узнать, что в ней было не только это.

Решимость горела внутри Эми. Она открыла последнюю запись и дописала в конце еще кое-что.

«Чтобы обрести истинное макото но короко, не нужно быть в гармонии с ками. Нужно быть в гармонии с собой».

А потом она закрыла дневник, бросила на свою шкатулку и вскочила на ноги. Схватив сандалии из шкафа, Эми повернулась к двери и покачала головой. Банкет уже мог закончиться, был велик риск, что кто-то ее увидит. Вместо этого она подбежала к окну и раздвинула ставни. Холодный воздух полился в комнату, остужая ее кожу.

Ее дыхание вырывалось облачками, Эми обула сандалии и забралась на подоконник. Балансируя на краю, она посмотрела на землю, что была удивительно далеко внизу, и приготовилась прыгать.

— Что ты делаешь, маленькая мико?

Эми удивленно вскрикнула и чуть не выпала из окна. Схватившись за раму, она посмотрела наверх.

Широ склонялся над краем крыши, вскинув брови в вопросе.

— Ч-что ты здесь делаешь? — пролепетала она, сердце колотилось от страха.

Сидя на крыше, он отклонился чуть сильнее.

— Охраняю твою комнату.

— Что?

— Ты же не думала, что мы оставим тебя без защиты?

— Ты… почему… кто мы?

— Это было общее решение, но сторожу я один, — он скривился. — Как мило заявил Сусаноо, у меня нет подчиненных и воинов, чтобы собирать их.

— Почему ты не сказал мне?

— Ты была занята, — он пожал плечами и окинул ее взглядом со своего места. — Так… что ты делаешь?

Она выдохнула.

— Собиралась искать тебя.

— Меня? Зачем?

Она вернулась в комнату и сбросила сандалии.

— Забирайся сюда.

Он свесился с края крыши и прыгнул на подоконник, окинул взглядом роскошную комнату.

— Приглашение меня так поздно ночью в свою комнату, маленькая мико, — он загадочно улыбнулся, — может кому-то дать неправильное впечатление.

Ее щеки вспыхнули, но Эми притворилась, что не отреагировала на его слова. Она потянула его за рукав, чтобы он пробрался в комнату. Он все еще был в красивом одеянии с банкета, длинные рукава покачивались по бокам, отмечая его плавную грацию. Эми смешно закрыла окно из-за холода.

— Причудливо, — отметил он, остановившись у свитка с рисунком на стене. — Это комнаты Аматэрасу?

Она кивнула, сжимая руки от тревоги. Эми не знала, что он был сразу за ее комнатой, она хотела бы, чтобы у нее было время придумать, что она хотела сказать. Она не была готова.

Он ходил по комнате, с любопытством разглядывая ее. Когда он остановился у кровати Эми, где лежал ее потрепанный дневник на простой деревянной шкатулке, она поспешила присоединиться к нему на случай, если он попытается заглянуть в дневник.

Он склонил к ней голову.

— Что тебя тревожит, маленькая мико?

— Ничего, — автоматически ответила она.

— Хмм. Я тебе уже говорил, что знаю, когда ты врешь.

Эми скривилась.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, и я вряд ли успею сделать это завтра.

Он стиснул зубы, но голос был мягким:

— Да, вряд ли успеешь.

Она села на краю футона у своей шкатулки. Он смотрел на нее секунду, а потом тоже сел, шкатулка оказалась между ними.

Эми теребила край оби.

— Я не… не знаю, как это объяснить.

— Просто расскажи, — он был удивлен ее смятением.

Слова нагромождались в голове Эми, но не срывались с губ. А Широ смотрел на нее с вопросом, смотрел прямо в душу, и она не могла найти голос.

— Закрой глаза, — вдруг сказала она.

— Что?

— Закрой глаза.

— Я думал, ты хотела мне что-то рассказать.

— Да, но я не могу делать это, когда ты так на меня смотришь.

— Как?

Она недовольно посмотрела на него.

— Просто закрой глаза.

Широ закатил глаза, но послушно закрыл их. Эми опустила шкатулку на пол и придвинулась ближе, собираясь с мыслями. Его ухо дернулось в ее строну, улавливая ее движение.

— Храмы, — начала она и запнулась. — Храмы учили меня, что ками всегда правильные и чистые, а ёкаи — портящие и опасные. Но я больше не верю этому.

Его лоб сморщился, реакция была только такой.

— Храмы учили меня, что любовь опасна для моей чистоты, что мужчины не могут касаться меня, не вредя моей макото но кокоро. Этому я тоже больше не верю.

Его глаза приоткрылись. Эми спешно закрыла ладонями его лицо, пока его взгляд не разбил ее хрупкую решимость.

— Просто… дай мне закончить, — она глубоко вдохнула, оставив ладони на его лице. — Храмы учили меня, что мой долг — слушаться беспрекословно, жертвовать всем, чем попросят. Они учили меня, что я только камигакари. Я думала, что могу быть только камигакари… только такой.

Она пыталась подобрать правильные слова. Как рассказать ему, что теперь она понимала? Без убеждений или стремлений она была ничем. Но без убеждений не только как камигакари, но и без уверенности в себе, своей веры.

И своей любви.

Эми склонилась и нежно коснулась его губ. Его тихий выдох разжег в ней искру. Эми отодвинулась и убрала ладони.

Яркие рубины манили ее, она тонула в них. Тени и свет смешивались в его взгляде. Его пальцы скользнули по ее щеке, убрали прядь волос.

— Прости, — она поймала его запястье и прижала его ладонь к своему лицу. — Прости, что я так долго понимала это.

— Что понимала? — его вопрос был тихим и напряженным.

— Что я не была ни в чем так уверена, как в своей любви к тебе.

Его глаза расширились, лицо напряглось от эмоций. А потом его ладонь расслабилась, большой палец погладил ее щеку, в слабой улыбке смешались нежность и боль.

— Я, наконец, нашел тебя, почему я должен терять тебя? — его боль пронзала ее, раздирала сердце. — Все мои инстинкты требуют защитить тебя, спасти. Но я не могу. Я не могу это остановить.