Бессмертный принц

— Мы прибережем это до свадьбы, — сказал Эрик, притягивая меня ближе, как будто почувствовал, что я на грани побега.

Роджер рассмеялся. — Значит, ты уверен, что она выберет тебя?

— А как иначе? — Сказал Эрик, затем попрощался с ним и потащил меня за собой.

Я огляделась в поисках ближайшего выхода, желая бежать и никогда не останавливаться. Дверь справа от меня открылась, и я отпрянула от Эрика, бросившись к ней, и обнаружила, что попала в огромный офис без выхода.

— Черт, — выдохнула я.

Дверь со щелчком закрылась за мной, и я обернулась, обнаружив там Эрика с низко нахмуренным лбом.

— Я не могу этого сделать, — выпалила я. — Я ненавижу это место. Я ненавижу то, как они смотрят на меня. Я ненавижу этого гребаного мудака, который думает, что я должна отдать тебе свою кровь. Я никогда не чувствовала, что она принадлежит мне, Эрик, но здесь все гораздо хуже. Я словно в духовке, медленно запекаюсь, а голодные глаза наблюдают за мной со стороны.

— Роджер — мудак, — откровенно сказал он, и мои губы приоткрылись от удивления. — Я ненавижу эти мероприятия. Ненавижу богатых ублюдков, которые спорят, кто из них мне больше нравится, хотя на самом деле я бы не провел в их обществе ни минуты, если бы это могло сойти мне с рук. Я не буду просить твоей крови, бунтарка. У меня ее бесконечный запас, и я уверен, что эта мысль вызывает у тебя отвращение. Но так уж устроен мир. Это был лучший вариант в долгосрочной перспективе.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила я.

— Мы породили слишком много вампиров, и когда между людьми разразилась война, она быстро привела к концу этого гребаного мира. Вампиры больше не видели необходимости прятаться, и из-за того, что ежедневно проливалось так много крови, происходило слишком много безумств. Люди уничтожали друг друга, а вампиры убивали последних из них, до такой степени, что мы увидели, что людей вскоре не останется. Никакой крови. И это привело бы к чему-то слишком ужасному, чтобы представить. Вечная жизнь в условиях голода. Итак, мои братья и сестра составили план. Мы восстановили контроль над нашим видом и превратили их в наших собственных солдат, приказав им загнать в угол последних людей и сохранять им жизнь. Мы провозгласили себя правителями земли и защитили самый жизненно важный ресурс, который был так близок к исчезновению. — Он шагнул ко мне. — Вы представляете несказанную ценность. Вампиры слабы без людей. Мы не сошли с ума только благодаря вашей крови, но если бы ты увидела, как мы сходим с ума от голода… — Он покачал головой, в его глазах промелькнул ужас, который сказал мне, что он жил в этой реальности. — Если этих вампиров не кормить, тогда очарование, вежливость, этикет… — Он щелкнул пальцами. — Все это просто исчезнет, и останется лишь наша низменная природа. — Он дернул себя за пиджак. — Это дерьмо для них, но и для нас тоже. Я изображаю себя членом королевской семьи и играю эту роль каждый день, каждое мгновение отдаваясь актерскому мастерству. Потому что я увидел, кем я становлюсь без законов и ограничений, которые руководили бы мной. Поэтому я занимаюсь поиском силы, доминирования, полного контроля в этом бурном мире. Но мы все находимся на расстоянии одного промаха от того, чтобы впасть в анархию и жажду крови.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Спросила я, мое сердце бешено колотилось от всего, что он сказал, и я ненавидела то, что могла видеть в этом логику. По крайней мере, с их точки зрения.

Он взглянул на настенные часы, уставившись на непрерывно тикающую секундную стрелку.

— Я не знаю, — пробормотал он. — Возможно, потому, что ты единственная, кому я могу это сказать. Возможно, потому, что это освежает — поговорить с кем-то, кто презирает этот мир так же глубоко, как я. Мои братья и сестра ищут в нем все самое лучшее, хотя, боюсь, мы все лжем сами себе, страшась, что друг другу укажут на трещины в нашем идеальном фасаде. Так что я этого не делаю, я продаю ложь так же хорошо, как и они, и надеюсь, что это принесет им душевное спокойствие.

— Даже Фабиан?

— Да, даже он, — тихо сказал он. — Но это не отменяет нашей борьбы за власть. Я не уверен, чем она закончится, но сейчас я на этом пути и не намерен с него сворачивать.

Я кивнула, мое внимание переключилось на стол рядом со мной, когда я провела большим пальцем по шероховатости дерева. Мои мысли вернулись к Сфере, к тому, как голод делал людей дикими, отчаявшимися. Иногда из-за пайка вспыхивали драки, и проливалась кровь. В других случаях жестокость была более тихой. Худая женщина валялась на улице, кашляла и хрипела, из нее вытекала жизнь, пока однажды ее не находили мертвой, содрав с тела половину одежды. Мы тоже были животными, когда дело доходило до выживания, но разница была в том, что вампиры сами загнали нас в этот кошмар. Мы никогда не заставляли их голодать, но они заставляли нас. Но потом я подумала о Сфере «А» и о том, что большинство из них, вероятно, верит в то, что мы так живем. Возможно, все было бы не так плохо, если бы это было правдой. Вампиры больше не охотились на нас, как того хотели те повстанцы. А о таком мире не хотелось думать.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Я думаю, что ваши решения несовершенны, и вам следует присмотреться к ним повнимательнее, — сказала я. — Ты говоришь, что Сферы не в твоей компетенции, но если люди так ценны для тебя и твоего вида, тогда я предлагаю тебе возложить ответственность за них на себя.

Он нахмурил брови, и я увидела, что на этот раз он действительно слушает меня, но я не хотела давить на него слишком сильно, чтобы он снова не отмахнулся от меня. — Возможно, мы могли бы поработать над этим вместе. Но я не могу наступить Фабиану на пятки без того, чтобы он не набросился на меня в ответ, поэтому мне понадобятся какие-то рычаги воздействия на него.

— Такие, какие может заполучить шпион, — сказала я, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Именно, — сказал он, затем предложил мне руку. — Пойдем со мной на вечеринку.

— Хорошо, — согласилась я, делая шаг вперед и беря его за руку, чувствуя, что между нами образуется хрупкий союз.

Мы вышли из офиса, и Эрик провел меня к лифту дальше по коридору, мы вдвоем прошли в его заднюю часть, когда группа вампиров последовала за нами. Некоторые из них пытались привлечь внимание Эрика, но он игнорировал их, повернувшись ко мне.

Кошмар согревал мое бедро, сердито пульсируя, как будто чувствовал группу вампиров вокруг меня.

Мы с Эриком были тесно прижаты друг к другу в небольшом пространстве, и я обнаружила, что мои глаза встретились с его, не в силах оторвать взгляд. Между нами была такая потрескивающая энергия, что у меня защемило в груди. Я хотела отмахнуться от нее как от ненависти, но мои мысли переключились на поцелуй, который мы разделили в моей комнате в замке, на взрывной жар, который прошел между нами, и которого никогда не должно было быть. Я не хотела этого. Потому что правда об этой похоти ранила меня до глубины души. Если это было только его вампирское очарование, то почему я чувствовала его только с ним? Почему остальные члены королевской семьи не вызывали у меня таких чувств, как будто одно его прикосновение способно воспламенить меня.

Двери открылись, и вампиры вышли, тихо переговариваясь об Эрике и мне, но их слова потонули в музыке, гремевшей в комнате.

Мы последовали за ними в слабо освещенный бар с мерцающими хрустальными люстрами, висящими над помещением. Несколько вампиров танцевали, прижимаясь друг к другу, беззаботно целуясь и лапая друг друга. Это было первобытно, как будто вся их вежливость была оставлена за дверью, и они поддались зову музыки и своему желанию.

Эрик вел меня сквозь толпу, держась рядом, пока прокладывал путь между вампирами. Он взял меня за руку, когда мы оказались в гостиной с черными диванами и стульями, окружавшими маленькие столики. Я заметила Фабиана, болтающего с группой мужчин в костюмах: Пейдж и Брианна сидели напротив него, разговаривая вполголоса.

Взгляд Фабиана упал на нас, и легкая улыбка сползла с его лица, а в глазах мелькнула угроза, прежде чем он подавил ее. Мой пульс участился, когда я увидела маленькую трещинку в его фасаде: его ненависть к своему брату была яснее, чем когда-либо.

Эрик наклонился, его губы коснулись моей щеки, когда он пробормотал: — Я принесу нам выпить, — прежде чем исчезнуть в толпе, оставив ощущение его губ на моей коже.

Я опустилась рядом с Пейдж с невероятно широкой улыбкой, и она тут же схватила меня за руку.

— Разве здесь не красиво? — проворковала она, ее голубые глаза расширились.

Я кивнула, любуясь ее серебристым платьем, которое сверкало, как лунный свет. Она казалась… счастливой. На самом деле в экстазе, и один взгляд на Брианну сказал мне, что она тоже чувствует себя довольно расслабленно. Что, черт возьми, изменилось?

— Как прошел твой день с Майлзом? — Брианна наклонилась вперед, расправляя складки своего малинового платья. — Я думаю, он мой любимчик. С ним так легко разговаривать.