Бесстыжая нечисть

— Как?

— Да обычно! Опустилась на корточки, в глаза глянула, и меня теплом таким окатило. Я на мгновение лес увидел солнечный… красивый… шум деревьев услышал, ощутил запах травы, хвои прелой… А потом в голове возник вопрос, на который я мысленно ответил «да». И все. Теперь все нечистики будут видеть, что я под твоим покровительством. Упыри эти с полуночниками, надо думать, меня за три версты обходить будут.

— Угу, — призадумалась я. Когда леший меня силой пользоваться учил, я тоже лес видела. Мой лес. Что бы это значило?

— Ты про танец под фонарем расскажи! — ехидно пискнул Хан, вытащив мордочку из блюдца с молоком.

— Честно говоря, я так и не понял, чего это тебя под этот фонарь потянуло, — признался Проша. — Но подготовилась ты основательно. Сначала подходящее место искала. Потом мужика подстерегала. Котенка мне отдала, рукой на кусты махнула, мол, посидите там пока… И, главное, момент-то как подгадала! Мужик на секунду отвернулся, а потом поворачивается, а ты уже под фонарем извиваешься в окружении мотыльков… Он аж будто лбом обо что ударился — застыл, как вкопанный, рот раззявил и смотрит… А как отмер, да к тебе рванул, ты с хохотом в кусты нырнула и была такова. Мы за тобой. До самого рассвета ты его, бедолагу, дразнила. То покажешься из-за дерева, то снова с глаз скроешься… Он, поди, до сих пор там рыщет. Честно говоря, я так и не понял, в чем смысл был… Но повеселились знатно!

К концу рассказа я сидела красная, как вареный рак. Перепачканный в молоке Хан покатывался со смеху, глядя на мое вытянувшееся лицо.

— Был смысл, — выдавила, наконец, так как от меня, судя по всему, ждали объяснений. — Очевидно, я таким странным образом решила воплотить свою давнюю фантазию. Раньше — до того, как стала чертовкой — я частенько представляла себе, как летаю над ночным городом и танцую под фонарями, шокируя припозднившихся работяг и порождая городские легенды. Правда, в своих мечтах я делала это в белом платье… видимо, мотыльки должны были частично его… эээ… компенсировать…

— Без платья даже эффектнее получилось, — заверил Проша.

Хан снова начал хихикать, а я с подозрением уставилась на коловертыша. Издевается или нет? Он ответил мне честным, преданным взглядом.

— Ну ладно, насмешники, остался последний вопрос. Как мы оказались в моей квартире?

— Едва светать начало, ты вялая стала, с лица как-то спала… Я спросил, есть ли у тебя дом, а ты посмотрела на меня задумчиво и прямиком сюда направилась. Я вначале удивился, что у лешачихи квартира своя, но Хан сказал, что ты полукровка…

— А внутрь попали как?

— Не велика наука, — фыркнул Проша. — У тебя же дерево за окнами растет, а на форточке завертка сломана… Я уточнил, даешь ли ты мне приглашение войти, внутрь просочился и окно вам открыл. Ты уже едва шевелилась, так что дерево тебя в комнату практически закинуло, а тут я подхватил и на кровать пристроил.

— В форточку? — Я с сомнением смерила его взглядом. Великоват…

Он правильно понял мой взгляд, вздохнул мученически и вдруг преобразился. Бока подобрались, упитанное тельце вытянулось вверх, став длинным и узким, мордочка заострилась. Через мгновение передо мной стояла странная мохнатая колбаса, ростом чуть повыше меня.

Он подержался так пару секунд, а потом осел обратно, как огромная лягушка, и вновь стал коротким и толстым.

— Я же говорил, что коловертыши припасы для ведьм добывают, — смущенно напомнил он. — Для этого приходится в самые разные отверстия пролазить… главное, ничего особенно габаритного не воровать, а то зоб застрять может.

— Все с тобой ясно, — я откинулась на стуле. — Да уж, натворила я дел… И, боюсь, это еще не конец. Кузьма говорил, что последствия растянутся на пару-тройку недель. Значит, есть риск, что я снова одичаю. Какие имеются предложения?

Все сделали вид, что призадумались.

— К ведьме разве что сходить… — как-то неохотно изрек, наконец, коловертыш.

— К твоей бывшей хозяйке?

— Нет. К другой ведьме. Хозяйка уехала из нашего города, а меня с собой не взяла. Но я знаю, где живет вполне себе сильная ведьма. Правда, далеко не факт, что она захочет тебе помочь. Но и вредить не станет. Поостережется лешачиху обижать.

— Уверен? — с сомнением уточнила я. — Когда один вредный леший меня своей невестой едва не сделал, городская нечисть готова была на куски меня разорвать!

— Я про это ничего не знаю, — почесал голову Проша. — Вообще-то, городская нечисть лешаков боится.

— Ну… тогда я еще не была… эээ… такой. Я была человеком и опасности ни для кого не представляла.

— Так это другое дело. Сейчас-то в тебе сила есть, и немалая. Ведьмы это чувствуют. Чары опасные она на тебя наложить так, с ходу, не рискнет: так как ты полукровка, велик шанс, что сбой будет. А если сбой будет, ты ведь наверняка отомстить захочешь… Ведьмы осторожные очень, они все вероятности по двести раз просчитывают, чтобы любого риска избежать. Нет, готов спорить на собственные уши, что она поостережется тебя трогать. Никто в здравом уме не захочет заиметь мстительную лешачиху в качестве врага. В конце концов, ты можешь ведь и армию крыс натравить, забыла?

— То есть, если я с ней поговорить попробую, есть неплохой шанс, что меня, как минимум, выслушают? — Я немного приободрилась. — Мне бы, по правде говоря, даже просто хороший совет бы не помешал. А может, ты со мной пойдешь? На месте подскажешь, как себя правильно вести…

— Нет-нет, нельзя мне. Моя ведьма с этой ведьмой не ладила. Боюсь, как бы та обиду не затаила. Просто из вредности может на мне злость сорвать. Лучше даже про меня не упоминай на всякий случай.

— Жаль, ну да ладно. Пожалуй, пойду-ка я к ней прямо сейчас. Откладывать не стоит, вдруг снова срыв случится. Говори адрес.

Ради Дениса я не только к ведьме, я бы и к упырю на поклон пошла, если бы был хоть малейший шанс, что это мне поможет. А ведь если срывы продолжатся, Дениса я точно потеряю. Руководствуясь этими соображениями, я записала адрес и отправилась собираться в гости к ведьме.

Следующее открытие о себе я сделала, когда вошла в ванную и увидела собственное отражение в зеркале. Бог ты мой! Это я? Нет, лицо узнаваемое, но при этом… глаза яркие-яркие, зеленью отливают. А раньше серые были. Ресницы густы-ы-ые… Кожа гладкая, словно сияет изнутри. Губы алые, сочные, никакой помады не надо. Да я никогда так хорошо не выглядела! Придирчивый осмотр выявил, что изменения коснулись всего тела. Исчезли малейшие намеки на целлюлит, пропали пятнышки и прыщики. Даже шрам с коленки исчез! Моя фигура, и без того неплохая, заметно подтянулась. Округлости хоть и не увеличились в размерах, но… как-то более четко обозначилась, что ли. Короче, не девочка — картинка. Хоть сейчас на обложку мужского журнала, и пусть мужики облизываются. А то ведь жаль такую красоту от народа прятать!

Приняв душ, я открыла шкаф с одеждой, глянула на джинсы и скривилась. По непонятной причине привычная одежда вдруг вызвала приступ тоскливого отвращения. Жаль, что нельзя расхаживать по улицам обнаженной… стоп. Неужели это мои собственные мысли?! Как будто не хватило ночных приключений! Однако факт остается фактом. Я меняюсь, и это глупо отрицать. Придется поискать некий компромисс между желаемым и приемлемым. Что ж… Я еще раз обвела взглядом вешалки. Пожалуй, возьму вот эту мини-юбку, которую мне давным-давно сшила двоюродная сестра и при этом слегка ошиблась с длиной. В том смысле, что юбка стала не просто «мини», а «супермини». Я надевала ее один раз в жизни, после чего убрала подальше в шкаф и постаралась забыть о ней. Юбка вроде бы и не обтягивающая, но одно неловкое движение и у окружающих не останется никакой интриги относительно того, какое на мне нижнее белье. Правда, что-то мне подсказывало, что в моем нынешнем состоянии неловких движений не будет. С тех пор как Проша забрал у меня боль, я чувствовала себя все лучше и лучше. Тело ощущалось невероятно легким, гибким, послушным. Поэтому и движения стали мягкими, плавными, текучими, как у кошки. А уж про скорость реакции вообще молчу. Я случайно в душе горячую воду включила, так отклонилась прежде, чем струи достигли эмалированной поверхности ванны. Невероятно быстро.