Бесы в погонах

– Не бухти! – оборвал его на полуслове Макарыч. – Я не знаю, кем он был раньше, но теперь это законченный мафиози, почти что браток, и место ему одно: собственным задом нары полировать.

Отец Кирилл на секунду задумался и вдруг что-то для себя решил.

– Значит, так, – не терпящим возражений тоном произнес он. – Я полномочный представитель патриархии Русской православной церкви, и я с полным на то основанием заявляю: никуда отец Василий с вами не пойдет! – Он сделал паузу. – До момента согласования ареста непосредственно с патриархом.

– Не высоко ли ты… вы подпрыгнули, ваше преосвященство, – уже по инерции и как-то менее уверенно произнес Макарыч.

– Хочешь узнать? – жестко посмотрел ему в глаза отец Кирилл. – Давай попробуй. А я завтра посмотрю, куда тебя Скобцов засунет, чтобы от министра МВД спрятать.

Андрей Макарович поперхнулся, закашлялся и как-то съежился.

– Ладно… – еще менее уверенно хмыкнул он. – Я и подождать могу… Если не слишком долго…

– Сутки! – как отрезал отец Кирилл и, выдавив рубоповца за дверь, закрыл ее решительно и нетерпеливо.

Отец Василий ждал.

– Вы меня извините, – жестко произнес ревизор. – Но похоже, что я со своим предложением о повышении несколько поторопился.

«Слава тебе, господи! – чуть не прослезился отец Василий. – Пощадил! Воистину беспредельна любовь твоя к рабам своим!»

– Вам, отец Василий, – завершил отец Кирилл, – не мешало бы грехи свои перед всевышним исповедать. Нынче же, после вечернего служения.

Отец Василий смиренно кивнул.

* * *

Но вечером все повернулось иначе.

Сначала арестовали Саньку. Прямо во дворе храма. И брали его отнюдь не рубоповцы, а самые обыкновенные менты. Отец Василий выскочил из бухгалтерии, попытался выяснить, что происходит, но ему сунули в нос документы, и он отступил.

– Простите меня, батюшка, – все оборачивался назад Санька. – Я не думал, что все так выйдет!

– Я тебя не виню, Саша, – шел за ним до самых ворот отец Василий. – И я буду за тебя молиться. Только не гневись! На все воля божья! Ты запомнил?! Не гневись! Прими со смирением все, что он ниспошлет!

– Я постараюсь, батюшка, – потупился Санька. – Я попробую…

Саньку сунули в клетку позади облупленного милицейского «уазика», и отец Василий не к месту подумал, что точно на таком увозили с его двора и Сережу Якубова… И снова вспомнил Романа. Вот только теперь отношение ко всему у священника было совсем иным. Господь просто явил свою волю и показал человеку, кто на самом деле управляет событиями… Чтобы смирил человек свою непомерную гордыню, чтобы научился принимать любое испытание небес со стойкостью и терпением.

– Кто это? – тронул отца Василия тихо подошедший сзади ревизор.

– Санька, – вздохнул священник. – Отличный парень. Я его причастил на днях…

– Пойдемте, отец Василий, – так же тихо произнес отец Кирилл. – Пора исповедать свои грехи…

Священник проводил взглядом продребезжавший по кочкам на асфальте «уазик», дождался момента, когда тот скроется за поворотом, вздохнул и подчинился.

* * *

Исповедь длилась четыре часа кряду. Но уже через час отец Кирилл, совершенно взмокший от колоссальных нервных перегрузок, предложил сделать небольшой перерыв. Отец Василий смиренно кивнул и поднялся с колен.

– Как вы тут управляетесь? – уже в бухгалтерии, напившись холодного компота и вытерев лоб огромным носовым платком, спросил ревизор.

Отец Василий задумался. Да, формально это был непростой приход. Когда-то давно здесь косяком осели вышедшие из сталинских лагерей, пропитанные духом противоречия ко власти бывшие зэки. А если заглянуть в историю подальше, то можно обнаружить, что именно здесь, в Усть-Кудеяре, долгое время был последний оплот молодой империи перед Великой Степью с ее барымтой и вечными набегами… А если заглянуть еще дальше… Но дело было не в этом.

– Понимаете, отец Кирилл, – попытался объяснить главное отец Василий. – Просто я местный.

– И все? – удивился простоте ответа ревизор.

– И все, – кивнул отец Василий. – Здесь все мое. И Санька, и Макарыч, и прими его душу, господи, покойный Парфен, и даже этот Роман, что жалобу накатал… Это мои соседи, понимаете? Я с ними или с их братьями в школу вместе ходил, уроки прогуливал, через Волгу плавал… Они мне настолько родные, что у меня и вопроса не возникает, как с этим со всем справляться.

– Спаси и сохрани, господи, – вздохнув, перекрестился отец Кирилл и поднялся со стула. – Пошли продолжим исповедание грехов…

* * *

Они вышли в церковный двор во втором часу ночи. Дневная жара окончательно спала, и воздух стал свеж и ароматен.

– Вы где остановились, отче? – обратился к ревизору священник.

– Пока нигде, отче, – в тон ему ответил отец Кирилл и тихо рассмеялся. – Я тут у вас и про время забыл. Словно куда провалился… А про гостиницу даже не вспомнил!

– Есть такой феномен, – согласно кивнул отец Василий. – Это особенность именно нашего захолустного…

– Стоять, поп! – хрипло скомандовали из темноты, и вокруг священнослужителей образовалось плотное темное кольцо мужских фигур.

– Идите с богом, детки, – устало напутствовал их отец Василий. – Не гневите всевышнего и не берите греха на душу…

– Чего-о?! – негодующе протянул один и сразу же, безо всякого перехода, ударил.

Священник стремительно, почти на автомате поставил блок, дернул агрессора к себе и нанес ответный удар лбом в нос.

Хрустнуло.

Парень хекнул и повалился на мощенную бетонной плиткой прихрамовую площадь. Отец Кирилл вцепился в отца Василия обеими руками и быстро переместился за его широкую спину.

– Я еще раз прошу вас, дети мои, – совершенно искренне взмолился отец Василий. – Не доводите до греха, идите по домам, вас, поди, близкие люди уже заждались…

– Ах ты, козел! – чуть ли не хором возмутились в ответ на такое предположение парни. – А ну-ка, иди сюда!..

Они вцепились в него сразу и со всех сторон. Отец Василий наносил удары так быстро, как мог, и все равно не успевал. Один звезданул его в печень чем-то тяжелым, второй чуть не выбил глаз, и полуослепший, полузадохшийся священник желал только одного: чтобы отец Кирилл прекратил по-бабьи взвизгивать там позади, а главное, перестал цепляться за его рясу и мешать развернуться.