Бесы в погонах

Отца Василия пробило до самого копчика. Он взревел, на крейсерской скорости пересек мощенный бетонной плиткой двор и в один прыжок взлетел на крыльцо. Ольгу уже затаскивали.

Священник рванул дверь на себя, поймал выпавшего от неожиданности наружу мужика, с лету уделал его лбом в лицо, схватил за грудки и швырнул через себя. Мужик шмякнулся где-то позади и слабо вякнул. Но батюшке было уже не до того. Потому что в коридоре появился второй персонаж, и это был Гравер.

Бандит быстро сообразил, что шутки кончились, и сунул руку за пазуху, но ни выстрелить, ни даже просто вытащить пистолет не успел: прыгнувший через лежавшую на полу Ольгу батюшка достал его ногой – на самом излете.

Гравер влетел головой в зеркало, снес подзеркальник и, осыпая все вокруг серебристыми брызгами, покатился по полу. Отец Василий стремительно проскочил на кухню – никого; в гостиную – оп-па! На полу, среди поломанных стульев валялся со сцепленными «браслетами» за спиной руками Роман, а вокруг стояли остолбеневшие братки.

– Не понял… – протянул один.

– Щас поймешь! – вылетел из-за спины священника Макарыч и сунул бандиту под дых своим округлым и крепким, словно гантеля, кулаком.

Вслед за Макарычем в гостиную влетел Санька, и с этого момента они дрались трое на трое. Хотя Гравер еще попытался подняться, но с ходу получил ботинком в лицо и снова перешел в «нирвану». А вот оставшиеся на ногах дрались отчаянно, и пока их удалось обездвижить, гостиная приняла совершенно плачевный вид: стол переломан пополам, от стульев – лишь деревянное крошево, а уж во что превратились прекрасные московские шкафчики, и глянуть было страшно.

Санька нанес последний удар, и вокруг наступила такая тишина, что стало слышно, как звенит в ушах у соседа. Макарыч подошел к заползшему в угол Роману и приподнял его за воротник.

– Ну что, Ромочка, вот мы и свиделись!

Роман шумно сглотнул.

– Где документы достал?! – встряхнул местечкового мафиози рубоповец. – Говори, сволочь! Кто на тебя сработал?!

Роман стиснул зубы.

Макарыч сунул ему под дых и – не удержался – со всего маху по лицу. Голова Романа мотнулась и повисла.

– Говори, гад! – заорал Макарыч. – Говори, пока я тебя на вермишель не пустил!

– Ты его отрубил, Макарыч, – присел на корточки рядом с бывшим своим начальником Санька. – Неужто не видишь?

Андрей Макарович бросил безжизненное тело на пол и распрямился.

– Ольга Игоревна! – крикнул он. – Чего они здесь хотели?

– Сначала Роман Григорьевич пришел, – всхлипнув, появилась в дверном проеме попадья. – Начал про Катерину спрашивать, а потом… эти заявились. – Все ясно, Романа выслеживали, – понимающе кивнул Санька.

– Им-то он зачем? – хмыкнул Макарыч и пнул приподнявшуюся окровавленную голову бандита. – Лежать!

– У Гравера надо спросить, – подсказал Санька и прошел в коридор. – Блин! А Гравер-то утек!

Мужики дружно промчались по коридору, вывалили на крыльцо, но вокруг была полная тишина: ни Гравера, ни кого еще… и только на трассе разворачивались, помигивая фарами, несколько машин.

– Батюшка, – тронула мужа за плечо попадья. – Я, пока вы с этими дрались, милицию вызвала по телефону.

– Зачем?! – хором охнули мужики.

– Я испугалась, – всхлипнула женщина.

Макарыч недовольно зарычал, но Санька перебил его и показал рукой в направлении трассы.

– А это не они?

Мужики напряженно вгляделись. Машины и впрямь уже съехали с трассы и направлялись в сторону поповского дома.

– Н-не знаю… может, и не ко мне, – мотнул головой отец Василий. – Но я рисковать не хочу.

Он кинулся в гостиную, подхватил уже начавшего приходить в себя, закованного в наручники Романа и закинул его на плечо.

– Пересидим в овраге! – распорядился он. – А там видно будет! – И повернулся к попадье: – Олюшка, давай отсюда!

– Нет! – упрямо сжала губы жена. – Это мой дом. И я никуда отсюда не уйду.

Отец Василий растерянно оглянулся. Машины приближались.

– Оля! Я тебя прошу! Не гневи бога!

– Иди, Мишаня, – кивнула ему Ольга, – а я останусь.

Священник вздохнул и широкими прыжками помчался вслед за остальными.

Мужики сбежали с крыльца и под все усиливающимся дождем помчались к оврагу, но едва спустились по начавшей скользить влажной земле вниз, как бежавший впереди всех Санька остановился.

– Назад! – отчаянно прошипел он. – Там тоже!..

Что «тоже», поначалу было непонятно, но уже через пару секунд отец Василий заметил далеко впереди тусклое пятно фонарика, круто развернулся и побежал за Санькой назад, вверх по скользкому от беспрерывно сыплющегося сверху дождя склону. Кто бы это ни был, встречаться с ними не хотелось.

* * *

Меньше чем через минуту все четверо уже забрались в цистерну. Сережа так и сидел внутри, дрожа то ли от страха, то ли от холода, но остальных четверых трясло совсем от другого.

– Так, где здесь эта гнида, – шипя и булькая гневом, пополз мокрыми и довольно грязными ногами по иранскому покрывалу Пасюк.

– Будет тебе, – оттолкнул его священник. – Подожди минутку, прям потерпеть не можешь!

– Он мне всю службу поломал! – не мог успокоиться Макарыч. – Не мешай, поп!

– Не только он, Андрей Макарович, – снова отпихнул рубоповца отец Василий. – Я тоже постарался. Так что давай без истерик, пожалуйста.

– И я тоже виноват, – отозвался с краю Санька. – Чего вы, Андрей Макарович, только на него наседаете? Не он один в ответе. И давайте потише разговаривать!

Дождь пошел еще сильнее, и в небе раскатисто громыхнуло.

– Да вы просто не знаете, какой он козел! – громким шепотом заорал Макарыч.

– Конечно же, я козел, – с вызовом откликнулся из своего угла Роман Григорьевич. – Ты ведь моего сына в тюрьму упрятать захотел, а я не дал… Ясно, что я козел.

– Помолчите, Роман Григорьевич, – оборвал Рому отец Василий. – Не накаляйте атмосферу!

Но Романа понесло:

– Потом ты мне весь дом перевернул! – не унимался он. – Правда, что искал, так и не сказал! Но Рома все равно козел! А как же иначе, если ты ничего найти не смог! Себя же дураком набитым не признаешь!

– Так, Роман Григорьевич, хватит! – тряхнув головой, попросил отец Василий.

– А что хватит?..

Дождь усилился, теперь это был настоящий ливень. Громыхнуло так, что все почти оглохли от отраженного от округлых стен эха.