Бей в кость

Вася Лопухин, подвесив фонарик за колечко на рукоятки «ДШК», сосредоточенно ковырялся в ГВЭПе. Подошел Глеб, скептически глянул:

— Реанимацией занимаемся? Не советую… Ну, еще один-два залпа на мощных режимах — и все. Причем знать не будешь, на каком залпе взлетишь, на первом или на втором. Это ж как «жучок» на пробке. Сегодня свет горит, а завтра — замыкание и пожар.

— Я понимаю, — кивнул Вася, — но надо иногда заначку иметь.

— Думаешь, пригодится?

— Конечно. Вон, Болт, видишь, места себе не находит? Значит, еще не все. Нет команды на исполнение, но нет и отмены. Ясно, что нервничает. Тем более после того, как все четыре ГВЭПа запороли. Борис вообще в раж вошел — у него даже «жучка» не поставишь. Богдашин — чуть лучше, но тоже утиль. Ты тоже хорош, на фига караулку попалил? Ваня то же самое мог из «РПГ» сделать.

— Да сгоряча, конечно, в азарт вошел.

— Это в нашем деде самое страшное. Сила пьянит: хлобысть — и нету!

Сверхчеловеком, блин, себе кажешься. А приборчики-то наши еще доводить и доводить… Материалы нужны с другими характеристиками, инициирующие источники, да и процессор получше. Не успевает он реагировать, быстродействие не на уровне. Это примерно то же, что на современный самолет поставить электронику 60-х годов. Да и мы сами для такой машинки малость несовершенны. Эмоции руками дергают, а не расчет.

— Вась, а тебе не противно, что нас сюда отправили, а? Все же мы не мотострелковое образование Имеем…

— После того, как 154-й на нерасчетную вышел, нас расстрелять надо было. А Сергеич помиловал.

— Хорошо еще, команданте силу не попробовал. Я б ему точно врезал…

— Команданте как раз можно понять. Это его война, его страна. У него наверняка с этими майомбе свои счеты есть. И комиссары наши его хорошо учили в свое время. Насчет непримиримой борьбы и т. д. В общем, ему эмоции иметь положено. А мы тут чистой воды наемники. Нам расчетливо работать надо, профессионально. А не проявлять широту «русской души».

Пока гвэповцы трепались, Таран делал вид, что занимается только пулеметной лентой и не обращает на них внимания. Но треп их слушал довольно внимательно.

Ленту Таран набил от железки до железки и с сознанием выполненного долга уселся на сиденье. Усталость чуялась, давненько уже не спал.

Между тем господа операторы ГВЭПов перешли на техническую дискуссию, которую Юрка слушал почти с тем же пониманием, как речь на языке племени майомбе. Дискуссия, вообще-то, начала помаленьку Юрку убаюкивать…

— Не спи! Замерзнешь! — рявкнул ему в ухо Гребешок и захохотал. Таран открыл глаза.

— Дождь кончается, — сообщил Мишка. — Вот-вот поедем. Глеб, закончив беседу с Васей, вылез из «газика» и, прежде чем побежать к своей тачке, заметил:

— Вообще-то, ты мне верную идею подкинул. Пожалуй, я тоже такой «жучок» поставлю.

— Подумай! — хмыкнул Вася. — Рискуем…

— Вы бы лучше пулемет заправили! — проворчал Гребешок. — С этими вашими хреновинами крыша когда-нибудь поедет… Тем более, как я понял, они нас самих шарахнуть могут.

— Может, ежели кто неопытный, хмыкнул Вася. — Но красиво работает, верно?

— Красиво, — согласился Гребешок, — Но я люблю то оружие, в котором чего-то волоку. А эти ваши ГВЭПы-УЭПы — боюсь. Честно скажу. Радиации из него не идет?

— Не больше, чем из телевизора, — ухмыльнулся Вася. — За потомство беспокоишься?

— За потомство не очень, а вот за то, чтоб прибор стоял — очень даже!

Из танка в это время выбрался команданте и с озабоченным видом двинулся .к головной машине, где Болт рассматривал карту при свете фонарика.

— Помяни мое слово — вводную дали, — проворчал Гребешок. — Команданте по раций в штаб настучал.

— Вводные на учениях бывают, — заметил Вася.

— На таких дурацких войнах — тоже, — хмыкнул Михаил. — Сейчас объявят:

«Слушай боевой приказ! Возвращаемся в Лубангу и восстанавливаем все, как было».

— Нет, — покачал головой Вася. — Мы ж все-таки не в Российской армии служим.

В какой-то степени правы оказались оба. «Вводная» действительно пришла, но она не требовала от них возвращаться в Лубангу и восстанавливать все, что они там поломали.

Болт построил всех в туннеле и объявил:

— Так. В связи с тем, что мост через Риу-Тамборуш дождем смыло, командование приказывает использовать резервный вариант прорыва. Танк пойдет в хвосте колонны. В экипаж назначаются: Механик, Гусь, Топорик, Ветров.

Командиром назначаю Гуся, потому что Механик — это лучший механик в мире. Пусть за рычагами сидит. Остальные идут на джипах. Командиры, они же водители машин, следующие: на «ГАЗ-69» с «ДШК» — Гребешок, Агафон, Налим, на «УАЗ-469» с «СНГ»

— Богдан, Борис, Глеб. Пулеметчики: Таран, Валет, Вася — он же работает на ГВЭПе, если тот еще фурычит. Безоткатчики: Луза — он же наводчик и переносчик «АГС», а также Ваня. Мы с команданте идем на машине Глеба, кому стрелять — разберемся по-соседски… Дозорный экипаж: Налим и Вася. Пойдете впереди на дистанции 500 метров. В колонне дистанция — пятьдесят, скорость — семьдесят.

Машины старые, запчастей нет. Задерживаться не будем. Отстанете — машину в кювет и ждите танка. Поедете на броне, если на сиденье неудобно. Командирам машин рации держать на приеме, переговоров не вести. Слушаю только доклады дозора. По машинам!

В общем, Юрка остался в машине Гребешка, а Лопухин перебрался к Налиму.

«Газик» с Налимом и Васей выехал вперед, следом за ним, дав ему оторваться на нужное расстояние, двинулась и остальная колонна. Возглавил ее «уазик» Глеба с командованием на борту. Ветер и дождь унялись, но в открытом джипе ехать очень даже прохладно. Будто и не Африка, а Подмосковье какое-то. Гребешок — человек северный, закаленный, а и то поеживался. Одежда-то у всех была влажная, а ветровое стекло лежало на капоте, поднять его перед началом марша как-то не догадались.

— Ничего, зато не задремлем, верно? — подбодрил Михаил.

— Попробуем, — ответил Таран.

Переть по такой извилистой дорожке, местами выходящей на крутые горные откосы, да еще после дождя, без света не решились — шли с включенными фарами в расчете на то, что их в темноте примут за колонну ныне покойного 5-го батальона. Васку Луиш еще в туннеле, когда кое-кто говорил, что-де не стоит дожидаться окончания дождя, пока нас тут не достали, объяснил ситуацию.

Единственным средством связи в Лубангу была радиостанция комбата, стоявшая в уничтоженном штабе. Ни на заводе, ни в поселке, ни в деревне Маламбе телефонов — даже полевых! — не имелось. Гора, через которую проехали по туннелю, надежно отгораживала поселок, в котором был наведен шухер, от всякого визуального наблюдения, а гроза с ливнем еще больше замаскировали это мероприятие. К тому же бдительность постов на дороге в связи с дождем наверняка ослабела, Довольно быстро выскочили на развилку. Одна дорога отсюда вела вправо и вниз, в объезд озера Санту-Круш, которое отсюда, с горки, хорошо просматривалось. Если б «кулибинский» мост через Риу-Тамборуш не снесло, то, наверно, можно было уже через пару часов добраться до родной деревни Маконду, а оттуда — еще через часок или даже меньше — до Редонду-Гонсалвиша. Правда, при этом потребовалось бы сбить с дороги блокпост карвальевцев, до которого от развилки было километров пять.