Безбожный паладин

* * *

— Дело сделано!

Выпалив эту фразу, головка Томоре тут же исчезла из поля нашего зрения, а судя по ее ауре девушка уже присоединилась к остальным в салоне Гурри. Принцесса и служанка только охнуть успели, когда она свесилась с крыши кареты и тут же пропала. Я же довольно улыбнулся. Хоть принцесса и просила сохранить жизнь лидеру Темных, но оставлять его в живых было бы дуростью. Дождавшись, пока карета отъедет на небольшое расстояние, мысленно связался с андроидом и передал задание для Томоре, которая она выполнила с блеском. Теперь можно было не бояться, что информация просочится дальше. Надо бы еще поговорить со стражниками и этой, бешеной воительницей...

— Она ничего не расскажет, ваше... Ричард, — быстро поправилась Селестина, угадав ход моих мыслей. — И она, и каждый из этих людей бесконечно преданы мне, а теперь и вам. Вам не стоит беспокоиться. Но у меня к вам есть один небольшой вопрос. Не могли бы вы немного рассказать о себе, прежде чем я отвечу на все ваши вопросы?

Прежде чем ответить, внимательно рассматриваю краснеющую под моим взглядом девушку. Теперь, когда она причесалась, умылась и переоделась с помощью служанки еще там на поляне, вижу, что она — миловидная и привлекательная девушка, хоть и не совсем в моем вкусе. Не, не нравятся мне плоские, что поделать! В остальном же, вид Селестины взаправду отвечает требованиям принцессы: гордый независимый взгляд, тонкий стан, длинные белокурые волосы, руки, не знавшие тяжелой работы. Наверняка, еще девственница! Даже служанка привлекательнее ее!..

— Легко, — отвечаю я. — Я — сын графа Гаусса фон Лихтенштейна...

— Не может быть! — ахает дочь императора. — Граф Гаусс?! Но у него всего два сына и оба погибли! Или это были ложные вести?! А где же тогда сам граф?!

— Незаконнорожденный сын от простой крестьянки, — дополняю, разводя руками. — Я рос вдали от дома, почти на другом конце материка. Потом у меня открылся Дар. Я поступил в Академию, где провел последние шесть лет. Так уж произошло, что отец сам приехал ко мне, решив отдать мне свои владения в обмен на золотые прииски, которые я случайно открыл недалеко от Академии...

— Так это правда? — вновь ахает принцесса. — В городе ходили всякие слухи, но никто не смог точно сказать, правда это или вымысел. Стало быть, Академия больше не зависит от Императора?

— Воистину! — киваю я. — Поверьте, у ее управляющего теперь есть свои источники дохода. Мне же стало в тягость находиться там. Я взял документы, подтверждающие мои права на поместье отца, и незамедлительно туда выехал. Проведя несколько дней в особняке, решил посмотреть на столицу, о которой столько всего слышал, но не имел чести посетить ее раньше. Так вышло, что мои разведчики вовремя обнаружили тех гадов... Ну, остальное вы знаете.

— А те девушки, милая собачка и зверолюдка, ваши слуги? — спрашивает меня Селестина.

— Мои друзья! — четко отвечаю, смотря ей в глаза. — Я в курсе происходящего в ваших краях, но для меня не существует расовых или идейных отличий! Моя сила... Мой Дар строится на этом!

— Это же прекрасно! — визжит от радости девушка, забывая о приличиях. — Наконец-то я вижу достойного человека, который ставит зверолюдов наравне с собой! Я знала! Я знала, что не все потеряно!

— Скажите. Принцесса, — понижаю голос. — В городе все так плохо? Мне, конечно, многое рассказывали, но, боюсь, многое утаивали, чтобы не разбить мое сердце.

— Ох, — тяжело вздыхает Селестина. Служанка же закрывает лицо руками. — Вы не представляете, НАСКОЛЬКО все плохо, господ... Ричард! Я родилась и выросла в таком окружении, но мне всегда было страшно за судьбу зверорас. Насколько я знаю, все изменилось после Великой войны. Мой отец... Отец поддался влиянию новой религии, изменившей наш континент. К сожалению, она нетерпима к тем, кто хоть немного отличается от нашей расы, называя несчастных низшими существами, недостойными иметь хоть какие-то права. Сейчас мы едем к барону Нефедоффу, который куда лучше относится к зверолюдам, хотя тоже подвержен религиозному влиянию. И все же те несчастные, кто живет в городе, были бы счастливы, попасть к нему в услужение, недели влачить жалкую бесправную жизнь в столице. Вы сами все увидите, ваше... Ричард!

Тогда я с тяжелым сердцем принимаюсь задавать вопросы, узнавая у принцессы все, что касается взаимоотношений между людьми, знатью, дворянами и прочими расами, вынужденными жить в городе, работорговле, деньгах, гильдиях и героях... В общем все, что только могу вспомнить. Селестина четко и умело отвечает без утайки на каждый вопрос. Служанка согласно кивает, одобряя ее рассказ.

Селестина с самого детства пытается поддерживать зверолюдов, даже идя наперекор религиозным правилам, но одной ей выступать против целой империи крайне затруднительно. И все же она добилась того, что зверолюдам выделили целый район на задворках столицы, где раньше селилась одна беднота. К сожалению, большего ей достичь не удалось, но девушка не сдалась. Уже за одно это я не жалею, что вступил в битву на ее стороне. В остальном ее рассказ сходится с тем, что поведала мне Шино: в столице и других городах процветает работорговля, религия притесняет не только зверолюдов, но и эльфов, гномов и прочих. Хотя, насколько известно Селестине, гномы активно торгуют с Империей, но она не знает, как на это смотрит Церковь.

Также она подробно рассказала про своих братьев и высшую знать Императора. Кроме нее, при дворе постоянно находятся оба ее брата от другой матери: старший — Альберт, на которого она раньше ошибочно сваливала все прегрешения и неудачи, и младший — Фридрих, толстый добродушный увалень, в котором она души не чаяла. Оказалось, все в точности, наоборот. Альберт был не приделах, а все козни устраивал ей именно Фридрих...

— Банка с пауками! — с презрением говорю я. Селестина устало вздыхает, соглашаясь со мной. Когда она открывает ротик, собираясь продолжить разговор, слышится крик возницы:

— Приехали! Владения барона Нефедоффа!

Глава 7. Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет!

За разговором и не заметил, как карета принцессы выбралась с неухоженной лесной полутропы на проторенную дорогу. Трясти стало поменьше, все же рессор тут еще не придумали. В окошко видно возделанные поля, на которых трудятся как люди, так и ушасто-хвостатые существа. Что удивительно — незаметно, чтобы кто-то из них управлял другими. Нет. И крестьяне, и зверолюды пашут одинаково. Принцесса улыбается, увидев эту картину.

— Барон Василий Нефедофф — очень неординарный человек, — говорит она. — Конечно, со странностями, но зато одинаково относится как к людям, так и к прочим расам. Правда и с церковью он как-то умудряется ладить, которая нетерпима ко всем, кроме людей. Как это у него получается — тот еще вопрос. Но опять-таки, в столице это никого не интересует.

— Что же в нем странного? — задаю самый интересующий меня вопрос. Имя и фамилия этого человека отдают русскими корнями. Было бы интересно узнать его биографию.

— Ох, вы все увидите сами, — морщится Селестина, хватаясь за лоб в понятном жесте. — У барона свои понятия о морали, этикете и поведении в приличном обществе. Надеюсь, вы найдете с ним общий язык.

Высказавшись, она отворачивается к окошку, ясно давая понять, что больше не желает разговаривать на эту тему. Мой интерес к загадочному барону только возрастает. Наконец, поля сменяются зелеными садами, полными плодовых деревьев. Тогда я не удерживаюсь от еще одного вопроса:

— Принцесса, вы говорили о том, что барон жаловался на голодные бунты?