Безмятежность и доверие

Впрочем, похоже, у Сэди все это было несколько иначе. И она что-то предприняла по этому поводу. Не поговорив сперва с ним.

Шерлок был вымотан, усталость, казалось, обосновалась в самых глубинах его тела. Таррин преследовала его весь гребаный день, и многими днями ранее, и он все ещё не разобрался с этим дерьмом. Таррин, которая убила его ребёнка и заставила его отступить в сторону, чтобы позволить этому случиться, даже не дав ему шанса принять решение. И теперь Сэди сделала ту же глупость.

Он швырнул своё пиво через комнату. Бутылка ударилась о стену рядом с моделью Мастера Меча, разбилась вдребезги, и пиво разбрызгалось повсюду. Сэди подпрыгнула, а затем попятилась назад. Он схватил её руку, прежде чем она смогла уйти из зоны его досягаемости.

— Что, чёрт подери, ты сделала?

— Ничего! Ой, прекрати. Ты делаешь мне больно!

Пожалуй, его захват стал только крепче; он не смог контролировать это.

— Тогда что, чёрт возьми, это такое?

— Шерлок, пожалуйста! Пожалуйста! Больно! — она начала плакать, и он наконец-то отпустил её. Она прижала руку, которую он поранил, и забилась в угол... Худшее место для неё, если бы он действительно угрожал ей, но он не угрожал. Попытка борьбы умерла в нем, и он тяжело опустился в ближайшее кресло.

Спустя некоторое время она проговорила, по-прежнему находясь в углу:

— Та хрень, что тебя интересует, запечатанная коробка с утренней противозачаточной таблеткой. Я не принимала её. Я купила это, потому что мы сделали нечто сумасшедшее прошлой ночью, и нам нужно поговорить об этом, и я хотела, чтобы она была у меня в случае, если мы решим, что это было слишком большим сумасшествием. Теперь я знаю, что так и было.

Шерлок вытащил коробку из пакета. Да, не распакованная. Бл*дь.

— Прости меня.

Она не ответила, поэтому он поднял взгляд и увидел её, сжавшуюся в углу и потирающую руку. Он мог увидеть яркий красный отпечаток его руки на её светлой коже. Он закрыл глаза и пальцами впился в лоб, как будто не мог стереть эту картинку из своего мозга.

Он встал, и она забилась ещё глубже в угол.

— Боже, Сэди. Мне жаль. Я так, на хрен, устал. Мой мозг больше не может думать. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я... Я слишком бурно отреагировал.

Она испустила ехидный смешок.

— Серьезно? Почему?

Он не мог говорить о Таррин, не сейчас.

— Это сложно. Я говорил тебе, я устал. Это была череда дней, один дерьмовее другого, и я на пределе, но и это еще не конец…

Она сделала осторожный шаг вперёд.

— Мне следует принять эту таблетку.

— Нет! — он убрал коробку назад, даже хотя она и не была достаточно близко, чтобы забрать её у него. Он не собирался принуждать ее, ему было ненавистно то, как она подпрыгнула. Прежде чем он заговорил снова, он сделал вдох и успокоился. — Я знаю, мы должны больше поговорить об этом, но, милая, я хочу этого. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Создай со мной семью. Мы нужны друг другу, — он кинул коробку на кресло позади себя и сделал шаг к ней. Когда она не отпрянула назад, он попытался улыбнуться. — Я люблю тебя, маленькая преступница. И я хочу провести жизнь с тобой.

Он увидел, что её отношение к нему снова потеплело, понял, что это значит, когда её тело потеряло свою решительную жесткость.

— Шерлок...

Его телефон зажжужал в кармане, и он вздрогнул. Сэди бросила взгляд из-под приподнятых бровей на его карман.

— Это твой личный. И он просто сходит с ума с тех самых пор, как ты вернулся. Он никогда не издавал так много шума.

Ему ли не знать. До Сэди, единственные люди, которые когда-либо использовали этот номер, были его мама и брат. И Таррин.

С тяжёлым вздохом разочарования он вытащил эту хрень и открыл. Экран был просто набит смсками:

«Скучаю по тебе»

«не будь таким, детка»

«дети спрашивали о тебе»

« У Дилана новая игра»

«Тим, ну же. Ты же знаешь, все будет в порядке, если ты просто уступишь».

И так далее. Это продолжалось днями. Смска, которая пришла только что, была с фотографией: голая Таррин, стоящая на руке и коленях, держащая телефон сверху за её спиной и улыбающаяся через плечо на камеру.

Гребаный Христос.

Он стер все это и наконец-то ответил ей: «Между нами все кончено. Двигайся, бл*дь, дальше». Затем он кинул телефон на диван. Если он загудит на его бедре еще хоть раз, он может с таким же успехом просто свихнуться.

Сэди пристально смотрела на него.

— Из-за чего сыр-бор?

Он покачал головой.

— Семейное дерьмо, — сократив последнее расстояние между ними, он подхватил её на руки и прижал к своей груди. — Моя семья — дерьмо. Твоя семья — дерьмо. Я не преувеличивал, когда говорил, что хочу жить и создать семью с тобой. Я прожил достаточно долго, чтобы узнать, что я хочу, когда у меня это появилось, и это ты. Пожалуйста, не принимай эту таблетку.

Долгое, долгое, мучительно долгое время она просто стояла там, смотря на его руки, обнимающие ее. Шерлок стоял молча и позволял ей обдумать или прочувствовать, или что бы там ей не требовалось сделать. Он желал ей принять правильное решение; он почти чувствовал, как его ум физически подталкивает его к ней…

Наконец, она подняла свои глаза к его лицу. Они были большими, круглыми и фиалковыми, и он увидел, что у него все ещё есть ее доверие, даже при том, что знал, что, если бы он посмотрел, он увидел бы отпечатки пальцев, которые уже обрели красный цвет на её предплечье.

Она кивнула, и он притянул её ближе, держа крепко, но нежно.

~oOo~

Тремя днями позже они похоронили Джеральда «Джерри» Клеппа со всеми почестями брата, в жилетке с патчем, которого они так никогда не дали ему шанса надеть при жизни.

Сэди была с Шерлоком большую часть дня, за исключением того времени, когда они прощались с Джерри так, как это принято в клубе. Впрочем, это больше, чем просто пребывание там, она была частью этого дня. Она была одной из старух, заботившихся о людях, которые пришли попрощаться.

Их было немного; у Джерри, и правда, не было никого, кроме «Банды». Хотя, пришли также и друзья «Банды» — представители из ближайших клубов, некоторые люди, у которых были дела рядом с клабхаусом. Все же, Шерлок чувствовал очередную волну неправильности за Джерри, за то, что его жизнь закончилась так, как закончилась, а затем увидеть столь немногих, кого это событие волнует в достаточной степени, чтобы прийти. Опять же, Шерлок ощутил тягу к тому, чтобы сделать свою жизнь значимой. Кто у него есть, кроме «Банды», кто заботится о нем, кто оплачет его, когда этот день придёт? Его мама. Возможно, его брат.