Безрассудный
Шрифт:
Он бил снова и снова, и я позволял ему это. Не делал ничего, чтобы блокировать удары, защитить свое тело. После каждого удара я подставлял его злости новую цель. Я заслужил все это, заслужил всю мощь его ярости. И если Денни оторвется на мне, то оставит Киру в покое. Лучше я, чем она.
— Ты обещал, что пальцем ее не тронешь!
Он прав, я обещал. И нарушил это обещание как многие другие. Я хотел ее и получил. Я был хреновым другом для него, для всех. И самое печальное здесь то, что все это было зря. Она все равно выбрала его.
— Прости, Денни, — прошептал я, но очень сомневаюсь,
Я чувствовал, как силы покидают меня, зрение затуманивается. Не знаю, сколько еще я смогу выдерживать напор Денни. Но разве это имеет значение? Хоть что-нибудь вообще имеет значение? Я потерял все, о чем мечтал. Я ощутил вкус любви, и ее у меня отобрали. Зачем продолжать эту пустую бессмысленную жизнь… Если мне суждено быть одному, так почему бы не закончить все здесь и сейчас. Я упал на колени, и Денни закричал:
— Я верил тебе!
Его колено сошлось с моим подбородком, опрокидывая меня на спину.
Вокруг потемнело, и на мгновение я думал, что отключился. Но потерять сознание я не мог, потому что чувствовал боль во всем теле — голова, грудь… сердце. Саднило буквально все. Просто убейте меня и покончим с этим.
Удары тяжелых ботинок Денни пришлись на торс. Я не защищался, пусть бьет. Каждый удар волной проходил по всему телу, но это к лучшему. Я это заслужил, я заслуживал худшего.
Очередной мощный удар по руке сопровождался тошнотворным хрустом. Кость сломалась, и острая боль разошлась от предплечья к груди. Не в силах сдержать агонию, я вскрикнул и прижал к себе руку.
— Ты назывался моим братом!
Где-то на фоне непрекращающейся агонии я почувствовал подступающую тошноту. Теперь каждый удар Денни задевал руку, заставляя меня переживать ту боль заново. Я это заслужил. Я заслуживаю даже большего. Просто прикончи меня. Я чувствовал, как сломалось ребро, а может даже два. Понятия не имею. У меня есть только боль. Я действительно не переживу это. Вот и хорошо. Не хочу жить дальше без нее. Просто хочу, чтобы боль прекратилась.
Сплюнув кровь, я пробормотал:
— Я не буду драться с тобой… Я ничего тебе не сделаю… Прости меня, Денни…
Я заслужил твою злость. Моя жизнь теперь твоя, забирай. Пребывая в каком-то тумане из-за боли, я начал повторять свои слова, будто читал заклинание. Все это время Денни продолжал меня бить.
— Прости… Я не буду с тобой драться. Извини, но я не наврежу тебе…
— Ты чертов кусок дерьма! Ты жалкий эгоистичный ублюдок! Грош цена твоим словам! Ты сам ничего не стоишь!
Тогда я отвернулся. Я знаю. Знаю, что я ничего не стою, поэтому я и не дерусь с тобой. Я это заслужил.
— Денни, прости.
Не кори себя, когда все закончится. Ты поступил правильно.
— Она не одна из твоих шлюх! — кричал он, игнорируя мои извинения.
Денни остановился, и я приподнялся на локте. Удивительно, что я вообще сумел это сделать. Зрение вернулось лишь частично, везде были темные пятна. Голова саднила, рука горела и ото всюду шла кровь. Дышать и двигаться было невыносимо больно. У меня осталась лишь боль. И правда. А то, что сейчас прокричал Денни, было ложью. Все
было не так. Она никогда не была моей шлюхой.— Прости, что причинил тебе боль, Денни, но я люблю ее.
Каждый вздох вызывал адскую боль, но то, что я рассказал Денни о том, что так долго скрывал, немного облегчило страдания. Говорить правду так приятно. Может, я не переживу это, может, я уже потерял Киру, но на одно мгновение я любил и был любим. Я жил полной жизнью. Почувствовав умиротворение, я посмотрел на нее. Кира пораженно застыла со стекающими по щекам слезами. Красивая как никогда. Может, то, что мы сделали, и было неправильно, но мы любили всем сердцем, и никто не сможет отобрать это у нас. Ни Денни, не судьба, ни жизнь. Больше ничто не имеет значение, потому что я уже достиг вершины блаженства. Кто-то меня любил.
— И она тоже любит меня.
Мы навсегда останемся вместе в моих мечтах…
Я абстрагировался от Денни. Мне плевать, что он со мной сделает. Я хотел запомнить каждую черточку лица Киры, каждый оттенок ее потрясающих глаз. Если это мой последний миг на Земле, я хотел провести его, глядя на нее. Все хорошо, Денни. Делай, что должен… Я готов.
Взгляд Киры переметнулся к Денни, в глазах читался ужас. Я хотел сказать, что все хорошо, я спокоен, но она зашевелилась прежде, чем я смог собраться и сказать это. Я не понимал, что она делает.
— Нет! — закричала она и закрыла меня собой.
Я посмотрел на Денни как раз в тот момент, когда его ботинок коснулся виска Киры.
Нет! Это должен был быть я…
— Кира!
Рот будто был полон камней, перед глазами все плыло, но это было ничто в сравнении падающей рядом со мной обездвиженной Кирой.
Удар, который она приняла на себя, отбросил ее в сторону, волосы закрывали ее лицо. Я не знал, в порядке ли она. Адреналин прибавил мне сил, и я подполз к ней, чтобы быть поближе. Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо. Я боялся прикасаться к ней, боялся двигать ее. Какие там инструкции насчет черепно-мозговых травм? Не имею ни малейшего понятия.
К тому моменту, как я добрался до места, откуда мог видеть ее четче, Денни уже сидел возле нее на коленях.
— Кира? — шептал он, взяв ее за плечи.
— Не трогай, — пробормотал я. — Только хуже сделаешь.
Он посмотрел на меня, широко распахнув глаза.
— Она в порядке? Пожалуйста, скажи, что все будет хорошо. Господи, у нее кровь. Так много крови… Келлан, она в порядке? Я не..? Что я с ней сделал?
По тому, каким бледным он был и насколько отчаянным был его взгляд, я понял, что он сходит с ума от страха. Проигнорировав его, я сконцентрировался на Кире.
— Малышка? — прошептал я, убирая волосы с ее глаз, чтобы видеть ее. — Скажи, что ты в порядке. Пожалуйста.
Она не отвечала, и я видел, что Денни был прав насчет крови. Земля под Кирой окрасилась так, что была почти черной. Черт. Морщась от боли, я приблизился к ее губам, надеясь почувствовать ее дыхание. Она не умрет. Я не вынесу жизни в мире, где она мертва. Это должен был быть я. Зачем она это сделала?
Казалось, я прождал целую вечность, чтобы почувствовать хоть что-нибудь… И когда наконец почувствовал, я облегченно выдохнул.